Наша Светлость - Карина Демина

   - Вообще-то я одежду принес. И ушел бы.

   На плечи легло что-то мягкое, большое. Полотенце? Похоже на то. Главное, его много, хватит, чтобы завернуться и глаза вытереть.

   - Больно? Стой смирно, - тан заставил наклонить голову. Затылок он ощупывал аккуратно, и Тисса терпела, хотя в принципе боль почти уже прошла. А вот шишка наверняка осталась.

   - Ничего. Жить будешь.

   Это Тисса и без него поняла.

   За краткое время общения с таном она четко поняла: от стыда умирают сугубо в балладах.

   Он вышел и вернулся с табуретом, который поставил у ванны и велел:

   - Садись.

   - Зачем?

   - Волосы тебе дополоскать надо же.

   - Я... я сама.

   Как будто его можно остановить. Тиссу усадили на табурет, заставили наклониться - в полотенце она вцепилась, моля лишь о том, чтобы все это поскорей закончилось. Сама виновата. Нечего было сунуть нос в его вещи...

   - Ты меня купала, так что возвращаю долг.

   - Я... не купала.

   Ему тогда согреться надо было! И все. А Тиссе уже жарко. Он же не спешил. Зачем-то вымыл волосы еще раз - не доверяет Тиссе? Потом смазал их чем-то, что выполаскивал очень долго и тщательно. Сам же вытер, осторожно завернул в полотенце и только после этого Тиссу отпустил.

   Она, честно говоря, задремать успела.

   - Жива? - поинтересовался тан. Он смотрел с улыбкой, но без насмешки, и Тисса кивнула: жива. - Вот и хорошо. Пожалуй, нам следует серьезно поговорить. Но для начала ты оденешься. Только, умоляю, медленно и без попыток себя покалечить. Хорошо? Вот и умница.

   Тан принес свежее белье, и чулки, и сорочку, и платье, и даже туфельки к платью. Лучше не думать о том, где он это все взял, и что подумала леди Изольда. Тисса одевалась медленно, во-первых, было бы смешно вновь поскользнуться и расшибить лоб. Во-вторых, предстоящий разговор ее пугал. Но отсиживаться вечность не получилось бы. Тисса подозревала, что если она слишком уж задержится с одеванием, Их Сиятельство появятся дабы оказать посильную помощь.

   А ведь на них уже и злиться не получалось.

   Ее ждали стол, накрытый к завтраку, и тан, уже к завтраку приступивший. Никакого воспитания...

   - Извини, я голоден был. Садись.

   Тисса села.

   - Ешь.

   - Я... мне...

   - Не хочется? - он отложил вилку и нож и, сцепив руки в замок, подпер подбородок. - Ребенок, если ты не начнешь есть нормально, я буду трижды в день тебя кормить. С ложечки.

   Представив процесс, Тисса замотала головой.

   - Вот и договорились. Ешь. Теперь о том, что было ночью... в общем, я не очень умею говорить о такого рода вещах, но ясность внести следует.

   О нет! Тисса не желает ясности, а желает забыть обо всем... ну почти обо всем... или хотя бы помнить так, чтобы не краснеть при этом.

   - В том, что происходит, нет ничего дурного. Я могу жениться на тебе хоть сейчас, хотя это было бы не совсем ко времени.

   - Тогда не надо. Если не ко времени.

   Тисса как-нибудь переживет. Скандалы, они ведь только сразу неприятные, а потом что-нибудь другое случается и все забывают. Про Тиссу тоже забудут... если вести себя тихо и правильно.

   Она умеет вести себя тихо и правильно.

   - Я хочу, чтобы ты поняла: я не отступлюсь от своего слова. Поэтому не надо волноваться о том, что я поведу себя... недостойно.

   Тисса и не думала ни о чем подобном.

   - Теперь дальше. Ты представляешь, откуда берутся дети?

   - Д-да...

   Леди Льялл рассказывала. Вкратце.

   - И откуда же?

   Он нарочно Тиссу мучит? Девушки не говорят о подобном с мужчинами! Они вообще о подобном не говорят.

   - Муж разделяет с женой ложе. Долг жены покориться желанию мужа.

   - Ясно.

   Что именно ему стало ясно, Тисса не поняла, но тан определенно утратил аппетит, а также желание сидеть на месте. Он встал и обошел стол, очутившись за спиной Тиссы.

   А у нее волосы мокрые! Хвост к спине прилип. Она вытирала, вытирала, но они все равно мокрые... и вообще неспокойно Тиссе, когда тан за спиной стоит.

   - Ложе мы разделили, но уверяю, детей пока не будет. Для этого нужно чуть-чуть больше...

   Тан коснулся шеи и прочертил линию от плеча до уха...

   - Это нормально и естественно, когда мужчина испытывает влечение к женщине. Или наоборот. Тогда ему... или ей хочется прикасаться к объекту своего влечения.

   - Вы... - говорить, когда его пальцы нежно гладят ухо, совершенно невозможно. - Испытываете ко мне... влечение?

   - Именно. Но мне не хотелось бы, чтобы ты всего лишь подчинялась моему желанию. Это неправильно. Я бы сказал, в чем-то унизительно.

   - И что мне делать?

   - Слушать себя. Если что-то покажется тебе... неприятным. Или ты поймешь, что не готова принимать какие-то мои действия, тебе следует сказать об этом. Я остановлюсь. Во всяком случае, честно попробую.

   Сейчас он разговаривал с Тиссой, как со взрослой. И ждал взрослого ответа.

   - Мне... не неприятно.

   Тисса не знала, насколько ответ этот был взрослым, во всяком случае он был честным. Тан же, наклонившись, поймал мочку уха губами.

   - Поощрять меня тоже не следует.

   Чем хороши семейные ужины, так это возможностью лицезреть семью в полном составе. И кажется, я уже действительно считаю всех этих людей семьей.

   Мой задумчивый супруг, который медитирует над тарелкой. Кормак изрядно испортил ему настроение, но Кайя пока не готов говорить, а я не тороплю.

   Дядюшка Магнус прекрасен в новом наряде оранжевого цвета с алым позументом.

   Неестественно жизнерадостный Урфин. И Тисса, отчаянно избегающая смотреть мне в глаза.

   Семья, определенно, престранная, но какая уж есть.

   ...Иза...

   Кайя иногда зовет просто для того, чтобы я откликнулась, словно опасается, что эта связь между нами вдруг исчезнет. И сам знает о невозможности подобного, но все равно зовет. А я откликаюсь. Мы - две горы, между которыми заблудилось эхо.

   Я пытаюсь нарисовать ему картинку. Он улыбается, но улыбка - усталая.

   Ему бы отдохнуть нормально, но ведь не дадут же.

   ...у меня к тебе просьба.

   ...все, что угодно.

   ...неосмотрительное обещание, сердце мое. Вдруг она будет непристойна?