Горящая земля - Бернард Корнуэлл

Она снова меня поцеловала, а потом лежала тихо, погрузившись в мечты. А я мечтал о Беббанбурге, о его незащищенных от ветра залах, о его маленьких полях и крепких, суровых людях. И я думал о риске, который ждет нас на рассвете.

Этой ночью, чуть раньше, под покровом темноты, мы нагрузили маленькие лодки кольчугами, оружием и шлемами; опустили в одну из них мой окованный железом сундук.

Мы доставили этот драгоценный груз на необитаемый северный берег ручья и спрятали в тростниках. Два человека остались там, чтобы все это охранять; им было приказано оставаться в укрытии.

Утром, когда рыбаки побрели вброд к своим пришвартованным лодкам, мы начали спорить. Мы кричали, громогласно швыряли друг другу оскорбления, а потом, когда жители деревни побросали свои дела, чтобы наблюдать за «Сеолфервулфом», мы начали драться. Звенели мечи, слышались тяжелые удары железа о «стену щитов», вопли раненых, хотя на самом деле никто не был ранен. Некоторые мои люди смеялись над всем этим представлением, но с берега ручья все выглядело настоящим — и часть команды была медленно оттеснена к корме «Сеолфервулфа», где воины начали прыгать за борт, чтобы спастись. Одним из этих людей был я. Я был без кольчуги, из оружия при мне имелось только Осиное Жало, которое я держал в руке во время прыжка.

Скади спрыгнула вместе со мной. Наш корабль стоял на якоре у северного берега ручья, подальше от более глубоких вод посередине, и нам не пришлось пускаться вплавь.

Мгновение я барахтался, потом мои ноги нащупали грязное дно, и, схватив Скади, я потащил ее к деревне.

Оставшиеся на «Сеолфервулфе» люди глумились над нами, а Осферт метнул копье, пролетевшее в опасной близости от меня.

— Иди и умри! — крикнул он.

— И забери с собой свою шлюху! — добавил Финан.

Еще одно копье плюхнулось в ручей, и я поймал его, пока мы с трудом выбирались на пологий берег.

Нас было тридцать два человека, чуть меньше половины команды; остальные остались на борту «Сеолфервулфа».

Мы вышли на берег, промокнув до костей, без кольчуг, а некоторые даже без оружия.

Обитатели деревни смотрели на нас с разинутыми ртами. Рыбаки помедлили, чтобы понаблюдать за боем, однако теперь некоторые из них вышли в море, но не раньше, чем я убедился, что они как следует рассмотрели Скади. Она была в тонкой льняной рубашке, облепившей ее мокрое дрожащее тело, на ее шее и запястьях блестело золото. Местные могли ее не узнать, но они запомнят ее.

Пара рыбачьих лодок все еще стояла у причала, я подошел вброд к одной из них и взобрался на борт.

На берегу мой маленький отряд, чтобы обсушиться, собрался вокруг костра, на котором коптилась сельдь. Со мной был Ролло и десять его людей, а остальные были моими воинами.

Мы наблюдали, как команда Осферта подняла каменный якорь, а потом вывела «Сеолфервулфа» из ручья. У него осталось по десять гребцов на каждом борту, и корабль продвигался медленно. На мгновение я встревожился, когда судно повернуло на север, но его бледный корпус спрятали от меня дюны.

Корабль — это своего рода крепость, а я бросил его. Я прикоснулся к молоту Тора и вознес молчаливую просьбу, чтобы боги сохранили нас.

Я знал — Скирнир узнает о стычке. Он узнает, что на «Сеолфервулфе» осталась лишь половина команды, и услышит о высокой, черноволосой, украшенной золотом девушке. Он узнает, что нас бросили без кольчуг, что оружия у нас мало. Таким образом я бросал ему наживку. Я бросил свежее мясо и теперь ждал, когда волк явится в ловушку.

На рыбачьей лодке мы пересекли ручей и разожгли на берегу костер из плавника. Мы оставались там весь день, как люди, которые не знают, что делать.

На исходе утра пошел дождь, спустя некоторое время он полил сильнее, обрушиваясь с низкого серого неба.

Мы нагромоздили над огнем кучу дерева, пламя боролось с ливнем, который скрывал нас, пока мы приносили оружие и кольчуги, спрятанные прошлой ночью. Теперь у меня было тридцать четыре человека, и я послал двоих исследовать верховья ручья. Оба они выросли на берегах Темеза, там, где эта река расширяется, вливаясь в море, а тамошнее побережье не слишком отличалось от берега, на котором мы теперь застряли. Оба моих разведчика умели плавать, оба уверенно чувствовали себя в болотах; я сказал, что мне нужно, и они отправились в путь, чтобы это разыскать.

Они вернулись после полудня, как раз когда кончился дождь.

Ранним утром рыбачьи лодки возвратились с приливом, и, взяв с собой шесть человек на другой берег ручья, я купил рыбы за горсть серебра. Все мы были при мечах, и жители обращались с нами с осторожным уважением.

— Что находится там? — спросил я, показав вверх по ручью.

Они знали, что там в глубине стоит монастырь, но далеко отсюда, и только трое из них видели его.

— Дотуда целый день пути, — сказали они с благоговением.

— Что ж, я не могу выйти в море, — проговорил я, — или нас поймает Скирнир.

Они ничего не ответили на это. Само имя Скирнира их пугало.

— Я слышал, он богатый человек, — заметил я.

Один из стариков перекрестился. Я видел в деревне деревянных идолов, но здешний люд знал также христианство, и этот быстрый жест показал мне, что я его напугал.

— Его сокровища, господин, на огромном холме, и их охраняет гигантский дракон, — сказал мне старик.

— Дракон?

— Огнедышащий дракон, господин, с черными крыльями, затеняющими луну.

Он снова перекрестился, а потом, чтобы защитить себя наверняка, вытащил из-под грязной рубашки амулет в виде молота и поцеловал его.

Мы перенесли еду на наш берег ручья, а после, воспользовавшись последними часами прилива, отправились на рыбачьей лодке в глубь суши. В лодке было тесно, она низко сидела в воде.

Жители деревни наблюдали за нами до тех пор, пока мы не скрылись из виду; а мы продолжали грести, скользя среди зарослей тростника и илистых берегов, пока не добрались до места, выбранного моими разведчиками.

Они хорошо потрудились. Место было именно таким, какое мне требовалось — островок с дюнами, спрятанный в путанице вод, куда можно было попасть только в двух местах.

Мы вытащили лодку на берег и зажгли еще один костер из плавника.

День подходил к концу. Ветер нес темные облака на запад, так что море Скирнира находилось в глубокой тени, в то время как на востоке земля светилась под умирающим солнцем.

Я видел дым, поднимающийся над тремя поселениями, и, далеко на горизонте, где кончалась мешанина болот и песка и начиналась более высокая земля, — низкие холмы. Насколько я понял, в тех холмах и находился монастырь, но он был слишком далеко, чтобы его можно было увидеть отсюда.