Последняя тайна храма - Пол Сассман

– Будь ты проклят, Бен-Рой, – пробормотал инспектор, выйдя на улицу и прикрывая на ярком солнце глаза. – Будь ты проклят, гнида!

– Все нормально? – послышался знакомый голос. Халифа открыл глаза: прямо над ним стоял его бывший помощник Мохаммед Сария.

– Первый раз слышу, чтобы вы так бранились, – удивленно сказал Сария.

– Все оттого, что мне в первый раз приходится иметь дело с чертовыми израильтянами, – буркнул Халифа.

Они пошли обратно в участок.

– Слышал, ты теперь с Ибрагимом Фатхи работаешь, – сказал Халифа.

Детектива Фатхи коллеги за спиной называли Ослом – за туповато-дотошный, нетворческий подход к работе следователя. За этот же подход он был одним из любимцев Хассани.

– Интересное что-нибудь есть? – спросил Халифа.

– Еше бы! – весело ответил Сария. – Пытаемся вывести на чистую воду торговцев бананами из эль-Баядийи, которые обвешивают покупателей. А еще расследуем крайне увлекательное дело о серийном похищении цыплят в Баяраме. Да, инспектор, у вас так интересно мне никогда не работалось.

Халифа улыбнулся. До сих пор он не был стопроцентно уверен, что Сари не нравится рутинная работа с Ослом, но после этих язвительных слов успокоился. За несколько дней Халифа соскучился по своему помощнику.

Они прошли пост охраны и стали подниматься по лестнице к главному входу в участок.

– Ну а как у вас? Не сильно продвинулись, я смотрю? – спросил Сария.

Халифа пожал плечами и промолчал.

– Могу чем-нибудь помочь? Позвонить куда-нибудь или еще что?

Халифа улыбнулся и похлопал помощника по руке.

– Спасибо, Мохаммед, но, думаю, будет лучше, если я все сделаю сам. Я не переработал, просто немного озадачен. Как обычно.

Они вошли в здание. Кабинет Осла, где работал Сария, был справа по коридору, кабинет Халифы – слева.

– Не забудь рассказать, что там произошло с торговцами бананами! – сказал Халифа, подмигивая Сарии.

Он повернулся и пошел к своему кабинету, однако, сделав несколько шагов, остановился.

– Мохаммед! – окликнул он бывшего помощника. – Есть одна просьба.

Сария двинулся вместе с инспектором к его кабинету. Как только они вошли, зазвонил телефон.

– Возьмете трубку?

Халифа махнул рукой.

– Наверное, опять Хассани меня выслеживает. Пускай потерпит.

Он прошел к столу и, не обращая внимания на непрекращающийся трезвон, стал копаться в груде бумаг, пока не вытащил слайд из дома Янсена.

– Думаю, ничего особенного, просто хотелось узнать, что это за гробница. Честно говоря, интерес скорее личный, так что не трать много времени. Так, если будет свободная минутка… Буду очень благодарен.

Сария взял слайд и поднес к свету. Слова Халифы заглушало назойливое дребезжание телефона.

– И Фатхи, наверное, лучше ничего не говори, – добавил инспектор, раздраженно глядя на аппарат. – Вряд ли он обрадуется, узнав, что ты работаешь не только на него.

Иерусалим

– Ну, где ты теперь, тупая арабская гнида?

Бен-Рой сидел за столом, нетерпеливо постукивая пальцами и прижав телефонную трубку к уху. Из-за поездки в лагерь настроение у него резко ухудшилось, а когда, вернувшись на работу, Арие прослушал подряд четыре сообщения, которые египетский сыщик наговорил на автоответчик, он готов был рвать и метать от возмущения. «Инспектор Бен-Рой, не могли бы вы мне перезвонить?» «Инспектор Бен-Рой, я надеялся получить ответ от вас в ближайшее время». «Инспектор Бен-Рой, пожалуйста, проинформируйте меня о ходе расследования». «Инспектор Бен-Рой, скажите, вы вообще занимаетесь моей просьбой?» Он только что рисковал жизнью из-за этого подонка, а вместо благодарности получил лишь назойливые сообщения. Зря он вообще ему стал перезванивать, лучше бы тот попотел еще пару дней. Проучить его следовало, этого арабского хама! И вот на другом конце провода все же взяли трубку.

– Сабах эль-кхир .

– Хедива?

Короткая пауза, затем по-английски:

– Халифа. Ха-ли-фа. Предполагаю, это вы, инспектор Бен-Рой?

– Да, я, – ответил израильтянин, еле сдерживаясь, чтобы не добавить «докучливая ты мусульманская дрянь». Вместо этого он сделал глоток из фляжки.

Халифа почувствовал еще большую неприязнь к израильтянину, чем во время первого их разговора. Возможно, из-за того, что сейчас Бен-Рой застал его врасплох.

– Я надеялся, что вы объявитесь пораньше, – сказал Халифа, пытаясь не выдать своего замешательства.

– Позвонил как только смог, – мрачно отрезал Бен-Рой. Наступила тишина, и никто из них не хотел нарушать ее первым, боясь дать слабину. «Нельзя показать, что я завишу от него», – подумал Халифа, затягиваясь сигаретой. «Нельзя показать, что мне интересно», – подумал Бен-Рой и влил в себя изрядную долю водки.

Первым заговорил египтянин.

– Ну как, узнали что-нибудь? – спросил Халифа, плохо скрывая любопытство.

Бен-Рой довольно кивнул, почувствовав, что на первых порах он выиграл.

– Да, кое-что узнал, – важно сказал Арие, представляя, как египтянин сжимает кулаки от нетерпения.

Затем Бен-Рой скрестил вытянутые ноги на уголке стола и начал по порядку рассказывать все, что узнал о Ханне Шлегель: родилась во Франции, была узницей Освенцима, после переселения в Иерусалим работала в архиве «Яд Вашем», есть брат-близнец… Халифа то и дело обрывал его, засыпая разнообразными вопросами: «Где именно во Франции?»; «Какими архивами занималась?»; «Говорили ли вы с ее братом?». Бен-Рой отвечал резко и раздраженно, отчасти потому, что не терпел, когда его прерывают, но главным образом от сознания того, что вопросы были действительно обоснованными. Да, работу свою он до конца не довел…

– Слушайте, у меня было лишь два дня, а вы хотите, чтобы я разузнал все до мельчайших подробностей, – выпалил Бен-Рой, когда египтянин в очередной раз задал каверзный вопрос.

– Ну что вы, я все прекрасно понимаю, – снисходительно успокоил его Халифа, в душе радуясь, что чаша весов начала смещаться в его сторону. – Два дня – это, конечно, не срок. Особенно если есть другие дела.

«Урод!» – ругнулся про себя Бен-Рой и, отнеся телефонную трубку от уха, вытянул в ее сторону средний палец.

Однако, перейдя к рассказу о поджоге квартиры Шлегель, Бен-Рой почувствовал себя уверенней и уже с достоинством парировал вопросы египетского коллеги, отвечая подробно, спокойным, взвешенным голосом. Сначала он пересказал услышанное от госпожи Вейнберг, затем перешел к допросу Хани-Джамаля, поездке в аль-Амари и встрече с Майди. Говорил он медленно, особо подчеркивая важные подробности, которые ему удалось выцарапать у Майди: что поджог был заказной и что в квартире было много бумаг и странная фотография. В итоге Халифе пришлось смириться с тем фактом, что израильтянин проделал на удивление основательную работу, которой он бы и сам мог гордиться.

«Может, он и впрямь не такой тупой, как я думал, – подумал египтянин. – Грубый, неприветливый, ворчливый, но не тупой».

Израильский следователь хитроумно построил устный отчет, оставив напоследок, в качестве финального аккорда, самую важную деталь: кто именно заказал поджог квартиры Шлегель. Халифа настолько увлекся рассказом, что скорее всего и не задал бы такой вопрос. Когда же израильтянин произнес имя заказчика: «Гед или Гец», Халифа многозначительно присвистнул.

– Знаете его? – спросил Бен-Рой, неудачно пытаясь скрыть интерес к делу.

– Может быть, а может, и нет, – ответил Халифа. – У Пита Янсена был друг по имени Антон Грац, который тоже живет в Каире. Во всяком случае, очень странное совпадение.

Он задумался на мгновение, прикидывая, зачем потребовалось Грацу организовывать поджог квартиры Ханны Шлегель. В голову Халифе, однако, ничего не пришло, и он пробежал глазами наскоро сделанные записи.

–Тогда на лодке, по пути в Палестину, – произнес он после долгой паузы, – госпожа Шлегель сказала… – Халифа нахмурил лоб, пытаясь найти соответствующее место в записях.

– «Я всех их найду, – продолжил за него Бен-Рой, – чего бы мне это ни стоило. И убью их всех».

– Да. Так кого она имела в виду?

– Тех, кто пытал ее в Освенциме, полагаю, – мрачно ответил израильтянин. – Врачей-экспериментаторов. Ведь, судя по словам госпожи Вейнберг, несладко ей там пришлось.

Халифа поднес ко рту сигарету и сделал глубокую затяжку. До вчерашнего дня он практически ничего не знал об Освенциме, если не считать названия. Даже прочитав в Интернете изрядное количество материалов о концлагерях, он и сейчас с трудом верил, что все это было не кошмарной выдумкой, а самой настоящей реальностью. Газовые камеры, печи, опыты над людьми… Он сделал еще одну долгую затяжку и вспомнил змеевидный шрам на животе Ханны Шлегель. «Неужели это осталось после лагеря?» – спрашивал он себя. На секунду Халифа представил, как маленькую девочку раздевают догола, привязывают тугими ремнями к операционному столу и безжалостно, невзирая на ее крики и мольбы о пощаде, режут заживо. Он скривился от смеси отвращения и ужаса, постаравшись выбросить страшную картину из головы.