О времени, о душе и всяческой суете - Джон Браннер

лица земли города порабощенной евреями Америки. Но против подобного нападения можно хотя бы вообразить защиту. Не думали ли вы когда-нибудь о нападении сквозь время?

Долгое время Вентшлер стоял, будто очарованный. Вернуться в прошлое и устранить вражеское командование еще до решающего сражения! Убрать Черчилля, Сталина или Рузвельта, оставив на их месте лишь второсортных заместителей! Какие чудеса открыли перед его мысленным взором эти несколько слов!

– А мы уже?.. – хриплым голосом начал он.

Но Калькгавер покачал головой, вновь опустившись в кресло, и через мгновение Вентшлер последовал его примеру.

– К сожалению, нам нужно решить немало проблем. Полагаю, вы сразу же подумали о том, чтобы изменить прошлое?

Вентшлер кивнул. У него пересохло во рту.

– Над этим мы все еще работаем. Пока что нам удалось переместить не предметы – ну, за исключением одежды и других пустяковых вещей, – но людей в будущее. Получается, что путешествовать во времени проще, если имеешь дело с переменчивостью грядущего. Что ж, это не так удивительно: проще собрать новый снаряд, нежели восстановить уже взорвавшийся. Но подождите немного. – Калькгавер подтянул рукав и сверился с часами с невероятным количеством циферблатов. – В любой момент может войти ординарец, а у него нет доступа к подобной информации.

Несколько секунд спустя раздался стук в дверь. В ответ на краткое восклицание Калькгавера: «Herein!»[40] – появился коренастый, круглолицый, бессмысленно улыбающийся мужчина с серебряным подносом в руках, на котором стояли бутылка французского шампанского, два хрустальных бокала и тарелка маленьких печеньиц с темно-зелеными вкраплениям.

– Японское, – бросил Калькгавер, отпустив ординарца. Бутылку он открыл сам, не пролив ни капли. – Один из немногих вкладов наших pro-tem[41] союзников в развитие цивилизации… Между прочим, – прибавил он, когда закрылась дверь, – этот человек – один из наших пробных генетических продуктов. Именно такими станут славяне, когда понадобятся нам для того, чтобы возделывать плодородные украинские земли: идеальные крепостные, которые никогда не станут спорить с хозяином. Знаете, мы, Wissenschaftkünstler[42], считаем ваши методы решения проблем евгеники несколько затратными… хотя, – торопливо поправился он, – коль скоро фюрер считает это необходимым, мы можем лишь восхищаться вашей тщательностью. Вы уже демонстрируете прибыль в отношении ткани, пломб и перерабатываемых жиров, хотя стоимость две марки на человека за кремацию останков… Прошу прощения! Отведайте вино. Хотя фюрер, как вам известно, вегетарианец и непьющий, он отвел ему почетное место у себя в погребе в Берхтесгадене.

Подняв бокал и механически выдав: «Prosit!»[43], Вентшлер пригубил – и снова пригубил, а потом залпом выпил до дна.

– А теперь, – сказал Калькгавер, наливая ему еще, – обсудим суть моего задания. Я уже сообщил вам, что некоторые люди посетили будущее и что все они преданы идеалам Тысячелетнего рейха. Вы легко можете угадать цель этого предприятия.

– Они должны доложить, какие ключевые решения принесли плоды?

Калькгавер широко улыбнулся:

– Поздравляю, герр генерал! Даже сам… Но я должен следить за словами! Позвольте лишь заметить, что вы побили все рекорды ваших предшественников по скорости мышления. Вы легко поймете, почему главное условие для отбора наших первооткрывателей – абсолютная преданность принципам национал-социализма. Как иначе мы можем быть уверены, что получим честный доклад?

– Но ведь, – предположил Вентшлер, – если вы уже работаете над тем, как отправить информацию назад во времени, кто-нибудь в… будущем уже решил эту проблему?

По лицу Калькгавера словно пробежала туча.

– Больно признавать, – сказал он, – но эта проблема трудно поддается решению. Конфликт с законом природы. За исключением одного открытия, которое нам посчастливилось сделать почти сразу после того, как наши исследования принесли плоды. А именно: на информацию в мозгу человека закон не влияет. Мы не можем отправить сообщение в будущее и запросить ответ. Мы можем отправить туда живого человека и по возвращении допросить его. Задача не из легких! По какой-то непонятной причине у нас не получается выбрать, например, какого-нибудь обладателя экстраординарной памяти и просто отправить его в библиотеку, поручив ему выучить наизусть учебник истории. Все наши успехи – а я вынужден признать, что не все операции закончились успешно, – связаны с теми, кто сам по себе представляет какую-либо поворотную точку в истории. Вы можете угадать личность некоторых из них, подумав о командующих, которые с начала проекта – то есть в течение года – превратили поражения в блестящие победы. Кое-кто нас разочаровал… Но я уверен, что вас мы к последним не причислим.

– Полагаете, я один из этих… этих важных людей?

– Если бы вас таковым не считали, меня бы здесь не было, – не терпящим возражений тоном заявил Калькгавер и, осушив бокал, бросил его в камин. – Вот, прочтите. Это письмо мне вчера вручил лично Гитлер. Прочтите и решите, готовы ли вы принять вызов!

Он достал из кармана конверт с тяжелой печатью Канцелярии из красного воска. Открыв его, Вентшлер обнаружил чудо из чудес – письмо, написанное лично рукой фюрера. Слова запрыгали у него перед глазами.

«Достопочтенный генерал! Это послание Вам доставит достойный доверия главнокомандующий Калькгавер, который объяснит Вам, почему в кои-то веки Вождь должен стать последователем. Меня охватывает невыразимая печаль при мысли об этом, однако доводы рассудка убеждают меня отложить тот момент, когда я лично смогу увидеть последствия своих действий. Доставьте мне информацию, необходимую для скорейшего завершения войны, и я буду вечно у Вас в долгу».

Письмо заканчивалось знакомой подписью и печатью с изображением орла, сидящего на кольце со свастикой внутри.

– Ну? – спросил Калькгавер, позволив себе улыбку. – Вы согласны или же мы должны счесть вас недостойным и устранить прежде, чем у вас появится шанс разгласить существование проекта третьей стороне?

Вернув письмо, Вентшлер вытянулся в струнку.

– Да будет известно, – прошептал он, – что я никогда не покину фюрера в час нужды!

– Я не сомневался, что вы ответите именно так, – сказал Калькгавер. Он тоже поднялся и забрал письмо. – Тогда будьте добры и выполняйте все остальные мои указания! Сейчас же переоденьтесь в гражданское – лучше всего подойдет вечерний костюм. Расстаньтесь со всем, что связывает вас с настоящим временем, со всеми удостоверяющими личность документами, орденами, медалями и так далее.

Вентшлер ощутил укол разочарования.

– Даже с Железным крестом?

– Со всем, – твердо сказал Калькгавер. – Задумайтесь, кто, по-вашему, должен первым войти в будущее в полном нацистском облачении?..

– Ах!

– Вот именно! Если подойти к делу иначе, мы рискуем сотворить какой-нибудь культ личности, даже воскрешения! Это может привести к возникновению религии!

– С ней еще не покончено?

– В том временном периоде, куда мы на данном этапе технологически в состоянии попасть, – нет. Вам