Аккрециозия - Андрей Касатов

будет расписано. Тут она щелкнула меня по носу. Ткнут пространство для мира воли. Пространство, способное выдержать дар творения. Она и песня, и лира меняющая ткань реальности.

Я вновь коснулся вмятины на лбу.

— Ты сделала так, что она всегда была.

Мифиида, округлив глаза, улыбнулась.

Я хотел спросить, о том, почему она явилась сейчас. Почему этот разговор не мог состояться раньше. Но не заметил сам как потонул в новом потоке смыслов. Ей нужен был сюжет, я искал Предела, и она показал мне его. Разлив чувства по предгорьям Дубовой Теснины. Солнечной пылью подмешав в золотом одетые проспекты Пересеполиса.

Лиля искала предела также, она добровольно ушла за него. Приоткрыв для тебя завесу. Просвет бытия.

— Не понимаю.

— Сюжет — это не длительность. Это рождение нового качества. То, на что способна человеческая воля. Я расплету, и сплету из него множество новых. Совсем других, нежели те, что были.

Все это пришло ко мне образом далекого озера Ичи. Его неспешными волнами, набегающими на пологие берега. Под дымкой тумана.

Прежде чем я спросил, она приложила палец к губам и покачала головой. Видя во мне растущую мысль.

— Скажи одно только слово.

В ответ же она пропела грустную песню. Эта песня звучала прямо у меня в голове. О птичке, что улетала далеко за море, выбилась из сил, камнем упала в пучину.

— Всё это не имеет значения. — сказала она, пустотой звездного неба. — Потом ты поймешь.

— Ты можешь.

— Я легкая песня, ты тяжелое слово. Словом творить — большая ответственность. Оно должно прорасти ростком дел. Сделанного не вернуть. По крайней мере мне. Но такова цена дара со творения.

— Я натворил дел.

Она покачала головой. Вновь прикоснулась ко мне. Показав мне Лилию. Её переживания. Моменты счастья и горя. Мы быстро неслись через её жизнь. В конце встретив радость. Радость свободы, тонущую в лучах золотого света.

— Зачем мне это… — с комом в горле проговорил я.

Мифиида утерла мои слезы.

Образы вновь понесли меня по реке смыслов. Кто-то должен идти в иное. Немыслимое делать мыслимым. Когда-нибудь, кто-то, и это будешь не ты, поведет людей за Великий Океан. Но у всего должно быть начало. Сюжет, это рождение нового качества. Тяжелое слово, долго крепнет. Медленно растет.

А теперь мне пора. — сказала она, гулом потревоженного корабля.

Последние образы, что я увидел, были лица людей с Митридата. Людей-заводи. Будто бы намекая, что мы скоро встретимся. Мифиида растворилась.

— Стой. — сказал я в гулкую пустоту корабля. — Стой.

Слезы лились градом. Безвольно осев там, где же, где и стоял.

— Лиля. Лиля. — повторял я. — Верни мне её. Верни.

Тьма сгустилась. Зарделась рассветным светом фотосфера. Спичка загудел последний раз, затем заснул. Стало холодно.