Атлантический рейс - Юрий Иванов

Идем дальше. А дальше перед воротами в город стоят древние, красные, с блестящими бронзовыми фонарями кареты. На козлах сидят одетые в яркие ливреи кучера и помахивают над спинами лошадей длинными бичами. Они улыбаются нам и приглашают жестом: мол, садитесь – прокатиться в таком допотопном экипаже в век ракет, разве это не здорово? Но мы не хотим кататься, мы улыбаемся кучерам в ответ и идем дальше.

А вот и Майн-стрит, узкая центральная улица города. Она так разукрашена рекламными плакатами и вывесками, что кажется – сегодня не будничный день, а праздник. И это красиво. Хорошо, когда улица всегда имеет праздничный вид! В самом начале улицы, на углу – небольшой уютный кабачок. Около него стоят люди, читают газеты. Через большие окна кабачка видно, что такие же люди сидят за кружками пива или играют в кости. У них тяжелые руки рабочих и неторопливые движения отдыхающих. Ну что ж, наверно, отдыхают. Неплохо в жаркий день посидеть в прохладном кабачке за кружкой холодного пива.

Маленькая площадь. На ней газетный киоск, а вдоль тротуаров большущие корзины цветов. Тут же продавцы. Они улыбаются нам и протягивают цветы. Мы улыбаемся им в ответ и не покупаем: ну зачем сейчас цветы?

Проходим мимо магазинов. Нам не хочется заходить в них сегодня. В магазины – завтра, а сегодня лучше погулять по городу, познакомиться с ним поближе. Жарко, душно. Зайти, может, в этот ресторанчик, выпить бутылку пива со льда? Впрочем, лучше на обратном пути. Около нас останавливается легковой автомобиль, и из него выпархивает стройная девушка в узком платье. Улыбнувшись нам, она спешит в ресторан. Тоже, наверно, жажда мучит. И мы идем дальше.

Вот и кончились магазины. Мы поднимаемся в парк. Он очень красив и причудлив: рядом с пальмами растут японские сосны и голубые канадские ели. А над елями и пальмами сверкает громадными окнами весь увитый розами «Рок-отель». Все очень красиво, все радует глаз. Мы садимся на скамейку под декоративной пальмой и смотрим, как в небольшом, выложенном цветной плиткой бассейне, прямо среди парка, ныряют в воду длинноволосые девчонки и сухощавые мальчишки. А рядом, на площадке для гольфа старичок и старушка сосредоточенно стучат лакированными клюшками по деревянному шарику. Мы переглядываемся с Виктором – спорт в сверхпожилом возрасте? Очень мило! А невдалеке от них сидит под кустом человек. Он прислонился к камню, накрыл голову и негромко похрапывает. Утомился, наверно. Играл-играл в гольф и приустал. Отдыхает теперь.

Мы сидим на скамейке под декоративной пальмой, слушаем птиц и думаем. Перед уставшими от яркого солнца и ярких красок глазами проходят картины только что увиденного. Действительно, все очень красиво: улица, магазины, броские рекламы, прекрасный парк-сад. Роскошные автомобили, отели, рестораны. Красиво одетые сеньориты. Красивая, яркая жизнь! Да, так, именно так говорил тот агент с откормленной физиономией. «Красивая жизнь» – нужно понимать: хорошая, обеспеченная.

Но что это за шум? Старичок с клюшкой сердится на человека, спящего под газетой. Приходит служитель парка и будит человека. Тот поднимается и одергивает на себе пиджак. Под пиджаком – майка. Человек свертывает газету и, плюнув на деревянный шарик, уходит. А вслед ему все шумит, все размахивает клюшкой спортсмен сверхпреклонного возраста.

Мы встаем и уходим из парка. Как-то после этой сцены меркнут, блекнут яркие краски. Кто он, тот, что спал под газетой? Обыкновенный бродяга, бездомный. Кто он, этот, с клюшкой? Это тот, кто живет «красивой жизнью» – обыкновенный миллионер, отдыхающий в «Рок-отеле».

«Рок-отель» – роскошный, весь в розах дом, набитый богатыми туристами; прекрасный парк, а у его подножья – грязные тесные бараки из гофрированного железа.

Мы идем вниз, в город, медленно, не торопясь. И смотрим на все внимательно, как говорится, «в корень». И видим не только то, что своей яркостью, экзотичностью бросается в глаза, затмевая все остальное, создавая иллюзию благополучия, иллюзию красивой жизни.

Идем по Майн-стрит. Вот тот самый ресторанчик. Пожалуй, все же нужно зайти, выпить бутылку пива.

В помещении полусумрак, пьяный говор подвыпивших моряков, клубы дыма под низким потолком. На потолке вспыхивают софиты, забулькал, взвыл, захрюкал джаз. Распахнулся занавес, и на небольшую эстраду выпорхнула стройная девушка. На ней легкое, прозрачное платье и туфельки на высоких каблуках. Это та, что вышла при нас из машины. Оказалось, не для того, чтобы утолить жажду. Она здесь работает. Мы пьем холодное пиво и смотрим на девушку. Она делает всем ручкой, улыбается и начинает танцевать. При этом развязывает платочек и бросает изящно и легко на эстраду. Затем она расстегивает прозрачную кофточку и эффектно швыряет ее на стол, уставленный бутылками. Из-за бутылок поднимается голова в синем берете с белым помпоном и хлопает мутными глазами. Девушка ловко расстегивает юбку и... грохочет барабан, истерично вякает кларнет, визжит труба. Нам душно в этом помещении. Последнее, что я вижу, – смуглые девичьи ноги в туфельках, танцующие посреди бутылок. Да, это «стриптиз» – пресловутое «художественное раздевание».

– Красивая жизнь... – говорит Виктор. – Бедная девчушка!..

Вот и уютная площадь. Тележка с фруктами, цветы в корзинах. И около них – запыленные, уставшие продавцы. Полтора десятка километров тащили они на себе из Испании фрукты и цветы. Но редко кто купит букетик или апельсин. И тогда жалобно брякнет медяк в железную коробку. Тут же, согнувшись в три погибели, седой старик надраивает ботинок парню с усиками. Старик – не просто чистильщик. Он – владелец фирмы «Киви», все капиталы которой в виде нескольких банок крема, пары щеток и мизерного дневного заработка легко умещаются в сапожном ящике. Кто он? Процветающий бизнесмен, живущий «красивой жизнью»? Нет. Обыкновенный бедняк, скорее даже нищий, только в шляпе и галстуке.

Все та же толпа около бара в начале Майн-стрит. Все та же неторопливая игра в кости, все те же недопитые кружки с пивом на столах, все так же лежат перед ними тяжелые руки. Отдыхающие. Но вот один из них встрепенулся: дама махнула ему рукой и указала на сумку с продуктами: поднеси, мол. И человек не заставил себя долго ждать: вот он уже идет позади дамы с ношей в руке. А остальные оживленно комментируют случившееся. Кто они, эти люди? Довольно прилично одетые, с тяжелыми рабочими руками? Отдыхающие? Да, они вынуждены отдыхать, так как для них не нашлось работы в этом городе. Нет работы и в Испании, откуда они приходят сюда каждый день.

Угрюмы и серы лица людей, восседающих на козлах карет. Они больше не улыбаются нам – ведь мы не хотим кататься в их колымагах. Дремлют тощие лошади, опустив головы в полупустые торбы. Дремлют кучера, засунув руки в пустые карманы.