На ночь глядя - Роман Шмыков

Вечно его вижу с разными девками. Постыдился бы, все же его видят, ведь не только у меня есть окно! А двор у нас маленький, запертый четырьмя одинаковыми домами. Никогда не поверю, что один я за двором слежу.

Вечером ел вафельные трубочки и смотрел комедии. Очень смешные фильмы сегодня попались. Потом лёг спать, и приснилось, что дерусь с одноклассником, побеждаю, но тот всё поднимается и снова идёт на меня. Мои удары сильны, но почему-то не помогают одержать верх. Я проснулся уже утром, ближе к двенадцати, делая взмахи в сторону потолка. Вот у него выиграть точно не смогу. Раздосадованный, я встал, умылся и отправился на почту. Сегодня должны прислать пособие. По телевизору президент пообещал, что увеличит его. Уверен, уже в этом месяце получу больше, чем в прошлом. Немного воодушевившись, я быстро добрался до почты.

Внутри было практически пусто. И сухая, совсем древняя старуха трясла в кулаке мелочь, о чём-то причитая вполголоса. Я подошёл к окну и поздоровался с женщиной неприятной наружности. Какой-то волосатый улей на голове, слишком яркая помада, а выпирающий над стойкой бюст, еле влезший в форму почтовиков, выглядел вульгарно и отталкивающе.

— Я за пособием. Доброе утро.

— Фамилия, имя и отчество. — Она жевала жвачку и отвечала так, словно я милостыню пришёл вымаливать.

— Кабанов Матвей Александрович.

— Сейчас посмотрим.

Она громко и медленно застучала по кнопкам клавиатуры, вглядываясь в экран так, словно вот-вот и попросит лупу. Тогда почему без очков ходит, если не видит ни черта?

— Выдача вам пособий аннулирована по указу мэрии от последнего числа предыдущего месяца. Вы можете написать претензию или оспорить это в суде. Дать бланк?

Почтовичка чвакала жвачкой и смотрела на меня, а на сердце стало как-то тяжело стало. Ноги подкосились, я схватился за грудь и упал на пол. Старуха, досчитав свою мизерную пенсию, сказала, что и поделом мне за то, что так много жру. Вот о чём она вообще? Я не понимаю.

* поясняю — мнение персонажей и их поведение может не совпадать с мнением автора, то есть меня. И это нормально

Важный урок

Конечно она обвинила во всём меня. Ну, привычка у неё такая, ничего с этим поделать не могу. Прямо в тот же вечер закатила такую истерику, что соседи начали стучать по трубам. Пришлось подождать, пока наорётся, а потом уже поехали в скорую. Там она демонстративно вела себя так, словно я не существую. Сидела рядом, но боялась даже прикоснуться ко мне, и даже случайно. Противно от этого, вообще от неё не ожидал. Вот тебе «и в горе, и в радости». А ведь глядела мне в глаза не отрываясь, когда я поднимал сына с пола, словно искала там что-то. Неужели, по её мнению, я должен испытывать вину? Не дождётся. Считаю, что всё сделал правильно.

В больнице пусто. Канун нового года. Уставшая до желтизны кожи медсестра встретила нас нерадушно. Нет, не хамила, просто рядом с ней ощущаешь себя вешалкой. Не смотрит на тебя, когда с ней общаешься, отвечает не на те вопросы, что задаешь. Буквально захотелось её ударить, но в руках у меня был сын без сознания. Слегка пьяный врач принял нас, лишь в кабинете освободив от сопровождения санитаров и водителя скорой. Тот окинул меня двусмысленным взглядом и вышел, слегка толкнув плечом. У меня на руках сын лежал, и его это не остановило. Я разобью этому надменному ублюдку морду в клочья, когда в следующий раз увижу. Клянусь сыном.

Даша уже не сдерживала эмоций. Осипла, бедная, пока пересказывала события последних нескольких часов. К нам вошли медсёстры и ещё один врач с каталкой. Парнишку увезли, и мы остались втроём. Тут Даша дала себе волю и начала руками махаться в мою сторону. Глупо, бессмысленно. Я схватил её за запястья и согнул вниз так, чтоб она не смогла ничего сделать. Врач попытался вмешаться, но я цыкнул на него, и тот сел обратно на своё место за столом. Сам разберусь, и он должен это знать. Даша выучила это давно, хоть и не сразу.

Вызвали полицию. На этом настояли все, кроме меня. Хотя я и не был особо против. Не думаю, что мне что-то будет, не вижу своей вины, никак не ощущаю. Мой отец воспитывал так же, и ничего плохого не вышло. Рабочая схема не требует поправок, и зачем тогда изобретать сызнова и без того отлично крутящееся колесо? Я сидел спокойно в кресле и наблюдал за женой, переходящей то в слезливую истерику, то в безропотный пересказ. Сухо, без эмоций, как и обычно, когда ей так хочется изобразить из себя жертву. Тьфу, мерзость.

Врач слушал Дашу слишком внимательно. Мне это не понравилось, само собой. Я смотрел ему в глаза, но тот боялся делать то же самое, пряча половину своего трусливого лица ладошкой и изображая ужас. Такая клоунада! Я прыснул немного, не сдержал смеха, и воцарилось молчание. Теперь снова обратили на меня внимание, ну наконец-то, но слишком поздно, теперь уж заканчивайте своё представление сами. Я буду только смотреть.

— Я правда не понимала, что делать. Извините, пожалуйста, что всё вот так…

Даша без конца заливалась слезами, платок пора выжимать. Меня передёрнуло, неприятно. Даже в какой-то мере стыдно перед этим врачом, хотя казалось бы — кто он такой? Чмо, которое боится ответить.

— Понимаю. Сотрудников полиции уже вызвали.

— Да что мне с них?! Как они помогут моему сыну? Что с ним вообще?!

— С ним, думаю, всё будет в порядке. С минуты на минуту будет отчёт моего коллеги после первичного осмотра. Вы сразу же обо всём узнаете. — Тут докторишка таки соизволил посмотреть на меня. Я ему кивнул с вызовом, и тот опять потупил взгляд. Так-то.

Я знал, что случилось на самом деле. Может, стоило сказать Даше, но она же не слушает ни черта, да и не умела никогда. Каждый раз напоминаю ей, что с сыном надо быть жёстче. Проверять обязательно все уроки, следить за тем, чтоб по всем предметам был готов, а не тяп-ляп и в тетрадь. Это не дело. Да, каждый