На ночь глядя - Роман Шмыков

переодетый и готовый. Он сжимал в руках ружьё и смотрел на меня сплюснутым в костюме лицом, от чего был похож на краба, тоже раскрасневшийся.

— Ружьё возьму только я, тебе дам фонарь. Не обидишься?

Я помотал головой, в душе не только не обидевшись, но и искренне про себя поблагодарив Андрея. Не хочу гоняться, ловить и стрелять. Можно поплавать, поглазеть, с меня точно хватит и этого.

— Заплыв минут на двадцать максимум. Баллоны с воздухом совсем небольшие, я тебе перед погружением помогу его надеть. Вопросы?

— Может, всё-таки по пивку? И нахер озеро?

— Очень смешно. Выходи и делай разминку, иначе судороги схватят, завизжишь прямо в трубку баллона.

— Да я уже, так что пройденный этап.

Андрей всё же заставил поприседать, сделать пару кругов вокруг машины и в особенности растянуть ноги, отдельно упоминая возможность того, что мышцы в воде могут резко одеревенеть. Я не стал спорить и натренировался до пота, от чего моё тело уже горело. Вот теперь неплохо бы и окунуться. Сам себе удивился.

Андрей помог надеть и закрепить баллон, натянуть маску и полностью подготовиться к охоте. Мне не пришлось долго ждать, пока он сам справится со своим снаряжением и даст сигнал следовать за ним. Еле перебирая ластами по мелким камушкам, включив фонарь тогда, когда забрались по пояс, я погрузился с головой под воду. Светильник, оставшийся на берегу, ещё сопровождал нас метра два, пока дно резко не устремилось вниз, совсем пропав с поля зрения. Сначала я никак не мог приглядеться и увидеть хоть что-нибудь вокруг. Только ласты Андрея сменяли друг друга равномерным ходом, и весь мир скукожился до этого скудного зрелища. Потом глаза привыкли, маска немного отпотела, и я будто заново прозрел. Вода стала более прозрачной, как при свете дня. Такая кристально чистая, пусть и чёрная, разрезаемая лучом моего фонаря, который я пока от волнения и непривычки изо всех сил сжимал в уже уставшей руке.

Всё-таки расслабившись, я смог насладиться окружающей красотой. Андрей чуть уплыл вперёд, начав двигаться вообще еле заметно. Его долгожданная подводная охота началась, а у меня стартовала лёгкая экскурсия по подводному миру Уральских озёр. Всегда держа хотя бы ноги Андрея на виду, я крутил головой повсюду, насколько позволяла тугая маска и слегка коротковатая трубка до баллона, так старательно пытающегося утянуть меня ниже. Я быстро уставал, не рассчитывал на это. Как-то страшно стало, поэтому я ускорился, быстро нагнав Андрея, будто заледеневшего. Он осматривался как хищник, выставив гарпун перед собой. Свой нагрудный фонарик он отключил и махнул мне, чтоб свой я опустил ниже или отвернул вообще назад, чтоб не пугать рыб.

С замирающим сердцем я следил за представлением. Ни одного признака жизни вокруг, и только тонкие водоросли плавно развеваются под нами, двигающиеся в такт каждому шолоху моих ласт. Я больше наблюдал за этим, чем за попытками Андрея встретить добычу. Вряд ли он решится выбраться на поверхность без трофея, будет гнаться и задерживать дыхание даже тогда, когда воздух в баллонах кончится. Дело чести, долг мужчины — поплавать ночью в дурацком костюме и попасть огромным крюком в малюсенькую рыбёшку, которую и дворовым котам отдать зазорно.

Андрей резко стартанул с места, оставив меня одного на несколько секунд. Я растерялся, чуть не выронил фонарик, а потом рванул за другом. Выглядело так, словно это я пытался его догнать, а не он, устремившийся за рыбой. Что Андрей там увидел? Я вообще не разглядел ничего, и теперь изо всех сил работал ногами и одной рукой, всё ещё освещая путь фонариком. Мы явно опустились глубже, длинные водоросли своими кончиками окружали меня. Вокруг стало прохладнее, и горячность покинула тело. Я начал коченеть.

Сбившись с дыхания и потеряв ориентир, я запаниковал. Маска запотела изнутри, но я всё грёб, чтоб нагнать Андрея. Всё ещё вижу его, однако он уже далеко, и окликнуть никак. Ситуация скверная, и под действием неведомой мне силы, я точно опустился ещё ниже, и уши начало больно закладывать. Я встал на месте, чтоб снизить давление в голове. Поправил маску и снова нацелился фонариком, и тут осознал ужасное — Андрея нигде не видно. И опять эти долбаные водоросли. Окружили, как прутья тюремной решётки. Найдя примерный путь следования друга, я отправился туда же, и тут зацепился за что-то ногой.

Сначала подумал, что это ласта где-то застряла, но потом увидел, как засадил стопу глубоко между двумя ветками затонувшей коряги, густо покрытой мхом и слизью, она блестела под светом фонаря. Я дёрнул рукой, но ничего не помогло, и ласта слетела, пропав в пучине и корнях водорослей. Холодный поток поднялся из темноты, окутав плотным слоем мою ногу. Судорога нарастала, как готовящаяся ко взрыву петарда. Тонкой линией боль поднялась до колена, а потом наковальней свалилась обратно к ступне, пальцы задвигались сами собой, сжимая ногу и разжимая обратно в жгучей и тянущей боли. Я зубами прикусил дыхательный патрубок, ощутив вкус озёрной воды на языке. И маска опять запотела. Я выронил фонарик, когда со злости решил ударить по ноге, чтоб та перестала себя так вести.

Маленький светлый кружок молниеносно утонул, оставив меня на несколько минут в полной темноте. Я оглядывался по сторонам, как сумасшедший, ища взглядом хоть что-нибудь. На Андрея уже рассчитывать не приходится. Я дышал слишком глубоко, ничего не мог с этим поделать, и тратил драгоценный кислород из баллона, который и без того не был рассчитан на долгие погружения. Я открыл рот и выпустил пару пузырей. Проследив за ними, я хотя бы точно убедился, где поверхность, и задрал туда голову, чтоб больше не потерять ориентир.

Коряга больно врезалась в кожу оголённой стопы, и немеющая нога почти освободилась от судороги. Минус одна проблема, но это избавление не будет значить ничего, если по итогу живым больше не выплыву на поверхность. Отлично ощущаю, что в баллоне ещё есть запас, но в голове целый табун маленьких источников боли. В висках стучит сердце, которое уже словно в горле сидит и пытается всплыть быстрее меня, чтоб не оставаться тут надолго.

Закрыл глаза. Цветные кружочки прыгают из одной стороны в другую, и в ушах звон, как огромный надоедливый комар. Он только дразнит, щекочет мою ногу, но не впивается своим носиком, наслаждаясь мерзостью ситуации. Глупые