Ветры Разрушения - Питер Джон Хорнби Петтер-Бауэр

Лейтенант авиации Иэн Дуглас Смит, Северная Африка, 1942 .

В самый день демонстрации оружия мы узнали, что Уинстона Филда на посту премьер-министра сменил новый человек. В то время никто из нас не знал, кем был Иэн Смит, и не мог знать, как этот пилот времен Второй мировой войны повлияет на все, что мы делали и думали.

Однако он не присутствовал на демонстрации оружия, потому что знал, что Уинстон Филд действительно с нетерпением ждал этого события, будучи приглашенным в качестве почетного гостя.

На небольшом холме для особо важных персон были установлены удобные мягкие сиденья в тени хижины второго квадранта. Под ней ряд за рядом стояли деревянные скамейки, на которых сидели африканские вожди и другие гости.

АВМ Бентли сидит с начальниками и наблюдателями гражданской службы .

Была объявлена первая демонстрация, когда четыре "Провоста" развернулись в линию за кормой и начали круто пикировать, каждый, чтобы сбросить восемь 28-фунтовых осколочных бомб британского производства по ближайшей цели, которая находилась примерно в 500 метрах. Громкие трескучие обозначения каждой группы бомб, следующих близко друг от друга, заставили всех африканских вождей и африканских солдат нырнуть в укрытие с громкими криками страха. Когда полицейские очистились, все они поднялись с радостными криками, отряхнулись, громко смеясь и хлопая друг друга по спине.

В течение следующих двух часов все более шумные атаки приводили зрителей в восторг, но не больше, чем наших чернокожих соотечественников, которые до самого конца бурлили и лепетали после каждого шумного авиаудара. После последнего взрыва зрители расходились за напитками и ланчем, когда с задней части трибун появились четверо Охотников, летевших на очень низкой, близкой к сверхзвуковой скорости. Это напугало всех сильнее всего и даже заставило того ‘конкретного’ фотографа выронить свою камеру. Вся демонстрация имела оглушительный успех.

Ранние испытания оружия

ГОТОВЯСЬ К демонстрации ОРУЖИЯ, я должен был провести ряд испытаний для командира авиакрыла Сэнди Мутча, который в то время был оперативным офицером штаба ВВС. На него работала частная инженерная компания, стремившаяся усовершенствовать два вида оружия местного производства и разработать новое. Двадцативосьмифунтовые осколочные бомбы и эквивалентные им учебные установки проходили испытания, чтобы продемонстрировать новые ударные и взрывоопасные элементы. Мое участие в этом было прямым, потому что эти бомбы использовались в течение некоторого времени.

Использование осколочных бомб местного производства привело к значительной экономии как в стоимости, так и в иностранной валюте. Осколочные бомбы были специально предназначены для Канберры, но могли быть доставлены любым самолетом, несущим оружие. Девяносто шесть из них могут быть сброшены из бомбоотсека в Канберре в результате волнообразного выброса с носителя местного дизайна, получившего название ‘бомбосборник’. Учебные бомбы, которые при попадании взрывали небольшой дымовой маркерный заряд, использовались для тренировок всеми ударными самолетами.

Офицер штаба вооружений, командир эскадрильи Кен Гибсон и два помощника оружейника доставили все бомбы и запалы на полигон Кутанга. Использование специального самолета Provost, пилотируемого мной и работающего из Кутанги, сделало погрузку, выпуск воздуха и инспекцию на месте быстрыми и простыми.

Для первых испытаний были включены восемь опытных образцов шестнадцатиллонных напалмовых бомб, которые ранее не использовались RRAF. Напалм считался превосходным оружием для ведения войны в буше, но его использование неизменно вызывало значительную критику со стороны ряда мировых организаций. В попытке скрыть истинное назначение этих единиц их называли ‘хрупкими танками’, что привело к появлению сокращенного термина ‘Франтан’. Ранние французы состояли из трех секций, изготовленных из листовой стали толщиной 1,5 мм. Это был короткий конический нос, центральный цилиндр с заливной горловиной и выступами подвески, а также хвостовой конус с карманом для предохранителя. Сваренные вместе они образовали "Франтан" длиной 1,8 метра. В ранних тестах контейнеры были заполнены отработанным авиационным газом и мыльными хлопьями, которые вместе образовывали липкий гель. Я был очень обеспокоен, когда узнал, что испытательные блоки были оснащены модифицированными фосфорными гранатами для воспламенения геля.

Использование фосфорных воспламенителей беспокоило меня больше, чем топливный гель, хотя в то время я не знал почему. Планировалось совершить четыре боевых вылета, по два "Фантана" за вылет поодиночке на низкой высоте на открытую местность. Все прошло хорошо с первыми тремя вылетами, хотя я был удивлен высоким уровнем излучаемого тепла на задней части шеи.

Во время последнего вылета один из "Франтанов" отказался отделяться от авианосца, даже когда была применена высокая ‘G’ и чрезмерное рыскание. Я ничего не мог сделать, кроме как приземлиться с ‘зависанием’. Коснувшись земли и прокатившись некоторое расстояние по покрытой травой взлетно-посадочной полосе, "Франтан" оторвался от авианосца, врезался в хвостовую плоскость и загорелся. Яростно горячий огненный шар на мгновение охватил фюзеляж вплоть до кабины пилотов, но я откатился в зону разгона, ничуть не пострадав от этого. Кроме легкого ожога моей шеи, похожего на солнечный ожог, и вздувшейся краски на задней части фюзеляжа самолета, киля и хвостового оперения, никакого реального вреда причинено не было. Если бы "Франтан" смещался с меньшей скоростью, исход мог быть серьезным.

Тщательный осмотр компонентов показал, что причиной зависания был выступ подвески, на котором Франтан висел на несущем крюке. Это было исправлено, и я провел еще много испытаний на Frantan после того, как местные "разнонаправленные инерционные пистолеты" были приспособлены для стрельбы пороховым зарядом, который помогал пробивать резервуар до высвобождения воспламеняющегося геля.

Во время этих испытаний я узнал командира крыла Сэнди Мутча лучше, чем раньше. Хотя он по-прежнему был упрям, он выслушал мое мнение о нашем воздушном оружии в целом и неохотно согласился, что большинство из них совершенно не подходят для того типа конфликта, к которому мы, казалось, стремились; война против повстанцев. Я изложил эти же мнения в письменном виде, и через капитана группы Уайта документ был передан в штаб ВВС.

В результате командир получил ответ с вопросом: “Что этот щенок ПБ знает об эффективности оружия?" Если бы он видел, как 60-фунтовые ракеты уничтожали немецкие поезда и как 1000-фунтовые бомбы разнесли здания вдребезги, он, возможно, был бы мудрее ". Я очень хорошо знал, что наше оружие эффективно в обычной войне, но никто, казалось, не был заинтересован в рассмотрении чего-либо, кроме небольших осколочных бомб и гранат, которые я испытывал для ведения войны в буше. Прошло двенадцать долгих лет, прежде чем ко мне отнеслись серьезно и, в конце концов, дали полномочия разрабатывать оружие местного производства, которое лучше