Владигор и Звезда Перуна - Сергей Махотин

На пятый день путешествия путь им пересекла дорога из цельных каменных плит шириной не менее десяти шагов. Здесь свободно могли бы разъехаться две встречные повозки или способно было прошествовать, сохраняя строй, крупное войско. Дар был ошеломлен, представив, каких усилий потребовало строительство такой дороги, пересекающей пустыню с севера на юг. Для чего она и куда ведет?

Пятнышко потоптался на месте и, гулко ударяя копытами по камню, повернул на север. Чужой конь не захотел идти по плитам, предпочитая по-прежнему бежать по песку, не удаляясь, впрочем, далеко от своего нового друга.

Они ехали весь день, и Дар начал было уже подумывать о ночлеге, когда на горизонте появились очертания высокой золоченой башни, заостренная верхушка которой оканчивалась несоразмерно большим шаром. Спустя час можно было рассмотреть и рассыпанные вокруг башни низенькие дома с редкими окнами. Явно это был какой-то город.

— Пятнышко, нам и вправду туда нужно? — спросил Дар, похлопывая жеребца по загривку. Тот пошевелил ушами и, как показалось Дару, понурил голову, однако продолжал идти вперед, как бы пересиливая свою неохоту.

Город был обнесен невысокой стеной, сложенной из камней. В некоторых местах камни обвалились и в стене образовались бреши. Вряд ли она была оборонительным укреплением, любому всаднику не составило бы труда перемахнуть через нее. Зато бронзовые ворота, к которым привела дорога, были громадны. Они держались на высоких железных столбах, врытых глубоко в землю. Мастер, отливавший эти ворота, изобразил на них выпуклые бока винных чаш. Это были единственные украшения, которые он себе позволил, да и то их простую форму исказило множество ласточкиных гнезд. Ворота выглядели несокрушимыми. Но и они были распахнуты настежь. Сидя на плоском камне и прислонившись спиной к столбу, спал стражник с неопрятной щетиной вместо бороды. Он был до пояса раздет, короткое копье лежало на коленях. Рядом валялся давно не чищенный нагрудный панцирь и медный шлем, весь в тусклых пятнах. Стук копыт пробудил стражника. Он скользнул ленивым взглядом по маленькому всаднику, чуть прищелкнул языком при виде второго коня, а затем вновь закрыл глаза.

Дар въехал в город.

За воротами обнаружилось небольшое торжище, вернее, то, что от него осталось. Товарные ряды пустовали, длинные столы были опрокинуты и сломаны. Порывы пыльного ветра перекатывали по земле алую ленту из легкой ткани, возможно доставленную сюда купцами из дальних земель. Шелудивый пес, сомлевший от жары, забрался за неимением конуры в лежащую на боку рваную тростниковую корзину и наблюдал за пришельцами с неприязнью. Он попытался было зарычать, но рык получился жалобным и грустным. Устыдившись своей никчемности, пес вывалил язык и отвернулся.

От торжища расходились в разные стороны узкие кривые улочки. Стены глинобитных домов, тесно жавшихся друг к другу, выглядели ветхими, кое-где торчали клочья старой соломы. Одна из улочек показалась Дару шире остальных, и он поехал по ней. Чужой конь побрел следом.

Повсюду царило странное запустение, как будто в домах никто не жил. Мальчику захотелось вернуться и поехать по другой улице, но впереди он услышал наконец отдаленный гомон, напоминавший человеческие голоса. Вскоре улица кончилась, и он выехал на просторную и многолюдную площадь. В центре нее был сооружен фонтан, сильная струя поднималась ввысь и с шумом падала, рассыпаясь крупными брызгами. Вода была не совсем прозрачной, какого-то розоватого оттенка и распространяла вокруг себя кисловатый и одновременно приторно-сладкий запах, он напомнил Дару запах мужика, который заходил зимой в Евдохину избу и перепугался, увидев мальчика.

Вспомнив Евдоху, Дар ощутил печаль и чувство вины: он впервые за время путешествия подумал о ней. Ее лицо, доброе, печальное и обеспокоенное, представилось ему так явственно, что он не удивился бы, если б ведунья вдруг отделилась от толпы и окликнула его. В памяти всплыли ее прощальные слова: «Если совсем плохо будет, сынок, подумай обо мне. Я услышу». Как странно: ему было плохо при встрече с чудовищным пауком и громадной змеей, а он подумал о Евдохе только сейчас. Неужели то, что ждет его в этом городе, еще страшней и опасней?..

Толпа на площади никак не отреагировала на появление незнакомого всадника. Люди продолжали негромко переговариваться и бродить туда-сюда без видимой цели. В однообразном гуле голосов трудно было разобрать смысл произносимых фраз, но Дару показалось, что жители этого города говорят на разных языках и не столько общаются между собой, сколько просто бормочут что-то себе под нос. На всех лицах читалось какое-то озабоченное выражение, будто люди тщетно пытались вспомнить нечто важное. Ближе к фонтану, впрочем, слышался и смех. Многие держали в руках чаши, черпая питье из круглого водоема. Время от времени кто-нибудь валился на землю и мгновенно засыпал. Никто не придавал этому значения.

Дар протянул вперед руку с раскрытой ладонью, что со стороны могло быть истолковано как приветственный жест. Ладонь ощутила вялое сопротивление, рука стала тяжелой. Все эти люди были больны, понял мальчик, больны странной и незнакомой болезнью, и ее порождал фонтан, откуда все они пили.

— Всех благ тебе, человек, сидящий на коне, у которого пятно на груди! Я ждал тебя.

Дар вздрогнул и посмотрел вниз. Перед ним стоял седобородый старец в ветхой хламиде, висевшей на нем как на пугале, подчеркивая крайнюю его худобу.

— Кто ты? — спросил мальчик, спрыгнув на землю. — Откуда ты меня знаешь?

— Я послан Седоном, — ответил тот со значительностью, будто этот ответ должен был произвести на Дара впечатление и полностью удовлетворить его любопытство. — Он знал, что ты придешь. Но нам следует поторопиться. Тебя ищут воины царицы.

— Царицы?..

— Они появляются здесь по нескольку раз в день.

Словно в подтверждение его слов со стороны одной из улочек послышались звонкие удары копыт, говорящие о приближении отряда всадников.

— Скорее! Этот конь тоже с тобой? Он может пригодиться.

Старик быстро размотал грубую веревку, служившую ему вместо пояса, набросил ее на шею чужого коня и почти бегом повел его в глубь ближайшей улицы. Дар с Пятнышком поспешил за ним.

Улица была извилистой и петляла так часто, что мальчику даже подумалось, что она поворачивает вспять и вновь выведет их на площадь с фонтаном.

Ему не терпелось расспросить старика об этом городе, о жителях, которые ведут себя странно, и о многом другом, но тот семенил вперед не оглядываясь, и Дар решил подождать с вопросами. Улочка стала настолько узкой, что кони едва не касались боками обшарпанных стен. Вскоре она немного расширилась, старик остановился и, поглядев по сторонам, прислонился к стене плечом. Со скрипом распахнулись небольшие одностворчатые ворота, которых Дар поначалу не заметил, и кони, пригибая головы, вступили в небольшой глухой дворик. Старик осторожно закрыл ворота и подпер их крючковатой жердью. «Вряд ли она выдержит, если сюда начнут ломиться», — подумал Дар.