Хронокорректоры - Кирилл Мамонтов

– Это верно, – подтвердил Рейценштейн. – Я переговорил с уцелевшими командирами. По их рассказам получается, что «Хатсузе» и «Фудзи» также повреждены, а «Токива» даже получил большую пробоину в носу и покинул строй в самом начале боя. Тем не менее, у нас остается в готовности по два поврежденных броненосца и броненосных крейсера, а Того сохранил не меньше четырех броненосцев и три броненосных крейсера. В легких крейсерах и миноносцах японцы также превосходят эскадру.

– В гавани отсиживаться не будем! – отрезал Макаров. – Лишь активность морских сил спасет крепость от блокады. А через месяц, когда вернутся в строй отремонтированные корабли, дадим врагу настоящее сражение!

Разрешив офицерам возвращаться на свои корабли, командующий поднялся на мостик. Кильватерной колонной вслед за ним двинулись командир «Игоря» капитан 1-го ранга Бубнов, приехавший с адмиралом знаменитый художник Верещагин, старший офицер, адмиральский адъютант и так далее, согласно ранжиру. Замыкали походный строй Роман и Георгий.

Накануне вечером Степан Осипович узнал их в толпе встречающих, приветливо поздоровался и наказал назавтра явиться в штаб. По такому случаю хронокорректоры повременили с отъездом в Мукден и сегодня все утро сопровождали адмирала, передвигаясь на катере с корабля на корабль.

С мостика была видна вся акватория. В полумиле по левому борту стоял «Ретвизан» с пробоиной под третьей башней и оторванным орудийным стволом во второй башне. Слева слабо покачивался на легкой волне «Иван Грозный», тоже пострадавший в артиллерийском бою позавчера.

Бубнов негромко докладывал адмиралу обстоятельства гибели Старка на «Петропавловске». Обстоятельства были знакомые – в прежней реальности точно так же погиб сам адмирал Макаров. Оба флотоводца в известных версиях истории выходили навстречу Того и водили свои корабли, выписывая многомильную «восьмерку», оставаясь под прикрытием береговых батарей. Надежда, что Хейхатиро сдуру полезет под залпы, не оправдалась. Напротив, уяснив характер действий эскадры, японцы поставили мины поперек «восьмерки». В роковое утро 26 марта Старк поспешил в бой, не послав на рейд тральщики, и был наказан взрывом мины под носовым погребом боеприпасов.

– Вчера адмирал Витгефт сказал мне: дескать, японцы тоже одним и тем же курсом ходят, когда бомбардируют крепость, – проговорил Макаров. – Вильгельм Карлович упомянул, что приказал поставить мины на той линии.

– Так точно, ваше превосходительство, мины поставлены, но пока успеха не было.

Подумав, Макаров распорядился:

– Поднимите сигнал протралить фарватер. И передайте, чтоб оба «Ивана», «Варяг» и «Новик» были готовы через час. Я намерен вывести эскадру в море.

Командир крейсера отдал приказ сигнальщикам и намекнул адмиралу, что накрыт стол и офицеры ждут командующего.

В кают-компании Макарова горячо приветствовали две дюжины человек. Командир и штурман сказали тосты, не скрывая надежды, что с новым командующим обязательно добьются победы. В свою очередь адмирал обрадовал офицеров известием, что намерен сделать «Князя Игоря» своим флагманским кораблем. Все-таки никуда не делось давнее пристрастие адмирала к быстроходным крейсерам.

Выслушав заверения: мол, крейсер наш – лучший на флоте, а то и в мире, Макаров вдруг заметил, показывая на Гогу и Рому:

– Немалую роль в появлении нового типа боевых судов эти два молодых офицера сыграли. Приехали после долгого путешествия по разным странам и стали нас учить уму-разуму. – Адмирал усмехнулся. – Непросто было переделывать проекты и новые корабли закладывать. Даже генерал-адмирал сомневался. Однако государь стал на нашу сторону. Его величеству весьма понравился замысел построить самые сильные в мире броненосцы, поэтому Николай Александрович изволил повелеть министру финансов отпустить необходимые миллионы. И вот теперь мы имеем флот, о каком еще шесть лет назад даже мечтать не смели.

Командир броненосного крейсера призвал всех выпить за это великое достижение русского гения. Неожиданно сквозь звон бокалов прозвучал чей-то шепот:

– Были корабли, но побиты бесславно.

Бубнов свирепо шикнул на молодого лейтенанта, но Макаров услышал паническую реплику и укоризненно покачал головой. Затем сказал, оглаживая бороду, суровым голосом:

– Вы не правы, сударь. Флот потерял немало кораблей, но и врагу нанесен урон. Главное же в том заключается, что стратегические планы неприятеля сорваны. Совместными действиями флота и наземных дивизий отражена важнейшая операция, противник не смог отрезать крепость от России…

Степан Осипович собирался что-то добавить, однако в кают-компанию вбежал матрос и доложил, обратившись к Бубнову:

– Ваше высокоблагородие, японцы подходят!

Торопливо надевая фуражки, офицеры бросились вон из отсека. На корабле засвистели сигналы, собиравшие команду по боевой тревоге.

В первые дни сигнальщики не различали японские корабли по силуэту, называя вражеские броненосцы по номеру в ордере. После двух месяцев боевых действий моряки научились узнавать противника, поэтому сообщили, что идет эскадра в составе броненосцев «Сикисима», «Хатсузе», «Ясима» и «Фудзи», крейсеров «Акаси» и «Касаги» и посыльного судна.

Начинался прилив, часть берега уползала под наступающее море. Через узкий проход медленно выходил с внутреннего рейда «Иван Калита». Впереди подпрыгивали на волнах крохотные корпуса тральщиков, расчищавших фарватер. Были слышны сигналы сбора по тревоге на соседних кораблях. «Ретвизан» проворачивал башни, наводя пушки на неприятеля.

Японцы приближались малым ходом с юга, держась примерно в семи-восьми милях от берега. Двигаясь таким курсом, противник оставался за пределами досягаемости малокалиберных пушек и доисторических мортир, стоявших на Тигровом Хвосте. С дальномерного поста доложили, что дистанция до головного составляет пятнадцать миль.

– Они почти каждый день ходят по этой линии, – поведал Бубнов.

Косо глянув на Верещагина, делавшего карандашные зарисовки в блокноте, Макаров нетерпеливо потребовал запросить тральщики, как идет работа. Бубнов передал распоряжение по команде, и спустя две-три минуты пришел ответ, что тралы подрезали несколько мин, работы осталось по крайней мере на полчаса. Дальномерщики методично сообщали: расстояние до головного японского броненосца четырнадцать миль… тринадцать… двенадцать…

Неизбежное свершилось внезапно, хотя хронокорректоры почти не сомневались, что событие, повторившееся в двух версиях истории, должно произойти также и в новой реальности. Возле борта второго японского корабля взметнулся фонтан воды. Роман машинально посмотрел на часы и засек время: 2.18 дня. Георгий удовлетворенно произнес – совсем тихо, чтобы слышал только Рома:

– Ну наконец-то… и снова первым подорвался «Хатсузе». Но до сих пор это случалось до полудня.

– Мы сломали реальность, открыв новую волну событий… – Рома кровожадно ухмыльнулся, затем осведомился риторически: – Ждем второго взрыва?

– Хотелось бы надеяться.

В старой, до хронокоррекции, реальности на минах погибли два японских броненосца – «Хатсузе» и «Ясима». Вторая версия истории, порожденная беседой на квартире профессора Крылова, получилась скромнее – подорвался только «Ясима». Сегодня последовательность происшествий могла сложиться каким-либо иным образом.

Между тем на мостике наступил момент растерянности, и бывалые моряки пытались понять, что стряслось у противника. Говорили о взрыве мины, удачном попадании береговых орудий, разбившейся о борт случайной волне. Гога произнес авторитетно:

– Господа, не спорьте, броненосец налетел на мину. Предлагаю пари, что будет еще два взрыва.

– Будьте серьезнее, молодой человек, – строго сказал Макаров, затем обратился к Бубнову: – Просемафорьте на берег, чтобы миноносцы разводили пары и выходили на внешний рейд.

Он снова навел бинокль на колонну противника. Напуганные минным взрывом японцы начали поворот, и тогда – к общей радости – громадный водяной столб вырос у кормы замыкавшего колонну «Фудзи». Рома снова посмотрел на часы. Звук взрыва он услышал через семьдесят секунд, то есть расстояние составляло чуть более двадцати километров. Едва хронокорректор закончил нехитрые вычисления в уме, раздался крик дальномерщика:

– Расстояние – одиннадцать миль.

На мостике установилась атмосфера детского праздника. Солидные немолодые люди бурно радовались, как октябрята, хотя день рождения Ленина полагалось отмечать позавчера. Стараясь вернуть лицу суровость, адмирал призывал к спокойствию и требовал ускорить выход эскадры на внешний рейд.

В три часа дня, когда внутреннюю гавань крепости покинули «Варяг», «Новик» и первые миноносцы, «Фудзи» коснулся днищем второй мины. Над броненосцем поднялась струя желтого пламени, последовательно упали задняя мачта и задняя же труба. Корабль резко осел на корму и стремительно уходил под воду, задрав носовую часть. Волны сомкнулись над броненосцем через минуту с небольшим после рокового взрыва.