Окликни меня среди теней - Евгений Кривенко

– Что за силы? - удивился Русов.

Морихеи снова взял чашку и стал разглядывать. Лицо приобрело отрешенный вид.

– «Люди умирают утром и люди рождаются вечером, словно пена на воде. Откуда они приходят и куда идут, мы не знаем», - размеренно проговорил он. - Так писал Камо-но Тёмэй более восьми столетий назад[7]. Он спрашивал, ради чего люди мучают себя, возводя великолепные здания, ведь жизнь людей и домов так коротка?.. Ответа на подобные вопросы нет и сейчас. Но складывается впечатление, что человечество просто используют, и история имеет иные цели, чем наше преуспевание. Направленность воздействия очевидна - ускорение развития науки и техники, причем в определенную сторону. Но ради чего создаются глобальные информационные сети и вс? новые виды оружия? Быть может, это силы Кали-юги готовят последнее сражение, где собираются использовать накопленную человечеством мощь?..

Морихеи замолчал. У Русова голова пошла кругом.

– Как меня угораздило затесаться в эти военные приготовления? - сердито спросил он.

Морихеи сдержанно улыбнулся:

– Вы много от меня хотите, Евгений. Нам сложно понять истинную суть событий. Например, причину войн одни видят в геополитике, другие в психологии людей, а третьи в столкновении цивилизаций. Что касается вашего вопроса?.. Думаю, есть три пути, чтобы «затесаться». Во-первых, вы могли попросить помощи у одной из Сил. В любом сражении требуются соратники… или наемники, называйте, как хотите. Но для другой стороны вы автоматически становитесь врагом, и я бы остерегся так поступить… Второй вариант - за вас кто-то походатайствовал. Третий - вы оказались в гуще битвы случайно. Но в любом случае необходимо сделать сознательный выбор в пользу одной из сторон. Сомневающиеся воины никому не нужны и гибнут первыми.

– Какой из меня воин? - удивился Русов. - Не хочу ни с кем воевать. Прошлое поколение навоевалось.

Лицо Морихеи посуровело:

– Все мы воины, Евгений, хотим того или нет. Так устроен мир. Одни сражаются ради денег, другие - чтобы сохранить собственную шкуру, а третьи… так пришлось. Кто-то случайно поднял упавшее знамя, кто-то взялся за меч, чтобы защитить друга. Читали «Повесть о доме Тайра»? Там рассказывается о юноше Ацумори: он пошел на войну в возрасте шестнадцати лет и играл на флейте незадолго до боя, где его ждала гибель. Мы, японцы, научились любоваться красотой даже во время землетрясений и войн. Мой нижайший совет, - Морихеи слегка поклонился, - попробуйте и вы научиться этому. Иначе жить слишком тяжело.

Русов вздохнул:

– И как же эти силы узнают, что ты обратился за помощью?

Морихеи снова посмотрел в окно.

– Я подозреваю, что наши слова и даже мысли не пропадают бесследно. Что-то такое, возможно, предполагал ваш ученый Вернадский, когда говорил о ноосфере - сфере разума вокруг планеты. Так что вас могли услышать и… заинтересоваться.

Русов тоже глянул в окно: облака нависли над садом, словно вслушиваясь в разговор. Он невесело улыбнулся:

– Тогда все должны быть участниками этого сражения. Каждому случалось просить помощи - у Бога или у черта, а то и у обоих сразу.

Морихеи наклонил голову:

– Вот именно, у обоих. Люди готовы обратиться за помощью к кому угодно, лишь бы удовлетворить свои желания. Они забывают о цене исполнения желаний. Позвольте, я вернусь к той легенде. Наверное, вы знаете ее европейский вариант… Вскоре к бедняку - а его сын был самураем, - явился слуга даймиё, феодального господина. Он передал кошель с деньгами и письмо. Даймиё писал, что сын погиб и деньги - подарок отцу, воспитавшего такого доблестного самурая. Отец пришел в отчаяние и крикнул, что ему не надо денег, лишь бы вернулся сын. Дверь открылась, и вошел полуразложившийся труп его сына. Последним желанием человека было, чтобы тот исчез…

Морихеи испытующе посмотрел на Русова и продолжал:

– Чувство долга мало знакомо современным людям. Между тем участники Великой Битвы достигли могущества, поскольку на протяжении тысячелетий не уклонялись от сделанного выбора. Более всего они ценят в сотрудниках постоянство.

Русов поколебался:

– Если вам столько известно, то не знаете ли, что такое «черный свет»? Это излучение считают губительным, но я встретился с лесным бродягой, который говорил странные вещи. Будто некоторые люди под его воздействием получили удивительные дары…

Глаза Морихеи превратились в щелки.

– О некоторых вещах лучше не знать. Время перехода от Кали-юги к Сатиа-юге очень опасно. В старых текстах есть упоминания, что если по людскому неразумию внутренний огонь соединится с пространственным, то будет беда.

Русов с сомнением пожал плечами:

– Чудно все это. Кали-юга, Сатиа-юга, пространственный огонь. Не очень в такие вещи верится.

– Верить всегда трудно, - лицо Морихеи было непроницаемо. - Возможно, мои соображения недостойны вашего внимания. Спасибо, что выслушали. А теперь нам пора.

Русов неохотно поднялся - только теперь вспомнил, что он в плену. Морихеи вымыл и тщательно упаковал чашки. Вышли на веранду.

Дул ветер, и ветви деревьев скрипели в облетевшем саду. Русов с тоской посмотрел на грузовик, уехать бы сейчас к Джанет. Но видно, не суждено. А Морихеи остановился, глянул по сторонам и вдруг произнес:

«Бог в отлучке;

Ветер гонит мертвые листья

И все покинуто».

В ответ на вопросительный взгляд Русова пояснил:

– Это написал наш старинный поэт Басё. Запомните это имя.

– Зачем? - Сердце Русова тоскливо сжалось. - Думаете, цзин оставят меня в живых?

Глаза Морихеи сузились.

– Действуйте решительно, и добьетесь своего.

– А чего добиваетесь вы? - горько спросил Русов. - Денег?

Морихеи пожал плечами:

– Я солдат и выполняю свой долг.

– Служите тем, кто проглотил Японию?

Морихеи слегка развел руками.

– Я мудрый солдат, - холодно улыбнулся он. - Древнекитайский мыслитель Лао-Цзы говорил так: «Мудрый солдат знает, как построиться в ряды там, где нет рядов, как носить оружие, даже если нет оружия, и как приблизиться к противнику, даже если нет противника».

Русов только покачал головой и еще раз огляделся, но никого не увидел кругом.

Морихеи спустился по ступенькам, открыл дверцу машины и сделал приглашающий жест. Русов уныло сошел и забрался в салон. Обилием циферблатов приборная панель напомнила родной СУ-34.

Морихеи сел рядом, слабо чмокнула дверца.

– Пристегнитесь, - сказал снисходительно. Он снова выглядел холодным и высокомерным.

Русов сумрачно вытянул ремень, поискал защелку. Теперь он упакован, цзин получат его, как на блюдечке. Он стиснул зубы, пытаясь унять дрожь, и понял, что дрожит от ярости, а не от страха. Морихеи обошелся с ним, как с ребенком. Снисходительно побеседовал, напоил чаем. Ну погоди!..