Некромерон - Виктория Угрюмова

— А что же вы, князь?

— Ты хочешь слышать и о моих приключениях в Бэхитехвальде?

— Если это возможно.

— В принципе, за тем я и явился, мальчик мой. Хотя теперь, послушав летопись, снова чувствую некий холодок за хребтом. Знаешь, как ни архаичен слог…

— Протестую! — И эльф оказался прямо посреди столика с напитками. — Вполне кондиционный слог, особенно если учесть, что пережил очевидец и автор.

— Уж не вы ли?

— Он, он, — ворчливо сказала мумия. — Ты — брысь работать. А вы поторопитесь. Я хочу присутствовать при вашем разговоре, но не хочу, чтобы вы тут застряли до вечера. Вам еще доспехи подбирать.

— Немаловажное дело, — прогудел Думгар.

— Так вот, — торопливо заговорил Мадарьяга. — Описывать весь ужас попавшего в плен этого пространства нет смысла. Нет таких слов в нашем мире, Зелг. Бессилие, беспомощность, мрак, безмолвие, нарушаемое лишь изредка наиотвратнейшими звуками стонов и криков. Твари, противные разуму. Ваш эльф очень удачно выразился — лишенные смысла. Там все лишено смысла: и свет, и тени, и сами города, построенные вопреки всем законам градостроения, — все зыбко, шатко и ненадежно. А также ты постоянно находишься в опасности, ибо напасть на тебя могут откуда угодно и кто угодно. Ты всего лишь пища для ненасытных и неприкаянных существ, монстров, порождений Бэхитехвальда. Не знаю, как их называть, да и они сами, уверен, не знают.

Мне посчастливилось вырваться из цепких объятий этого мертвого мира в ту ночь, о которой ты только что слышал. Я видел своими глазами, как исчезали с неба созвездия, как дома наплывали на деревья, как если бы и те и другие были бесплотны; я наблюдал, как несчастные создания нашего мира принимали жестокую смерть, которой я с таким трудом избежал. Я видел армии, марширующие по полям Кассарии, и мне удалось последовать за ними. Я вынес из Бэхитехвальда одну тайну, и оттого Бэхитехвальд долго потом преследовал меня.

— Какую? — жадно спросил Такангор.

— Генсена можно убить в этом мире. Но лишить его существования можно только в Бэхитехвальде.

— Как же туда попасть?

— Попасть легко, а выбраться сложно, — ответил почему-то Узандаф.

— Дедушка…

— Он самый.

— Ты там был?

— Увы. Но собирался. Впрочем, Генсен пресек мои попытки. Прямо тут, в этой библиотеке. Так что я имею на него дополнительный зуб. Бургежа, а что вы все время пишете?

— Потрясающая фраза! — откликнулся военный корреспондент. — «Имею на него дополнительный зуб». Сенсационный материал.

— Я не позволю это публиковать.

— Вы нарушаете закон о свободе поговорить и пописать!

Мумия ошарашенно всплеснула руками и огляделась в поисках поддержки.

— А я ввожу военную цензуру! — рявкнул Такангор. — Офицер Бургежа, исполнять приказ старшего по званию!

— Есть исполнять, — прошептал Бургежа. — Но фраза все равно гениальная.

— А тут я и не спорю, — согласился Узандаф.

— Словом, — вздохнул Мадарьяга, — есть подозрение, что старый враг снова почтит нас своим присутствием. И бороться с ним на сей раз придется тебе, мой мальчик.

— Ничего страшного, — сказал Такангор. — У него есть я, а у меня — все, что нужно вашему Генсену: маменькины наставления, боевой топорик, неплохая армия и даже собственный военный корреспондент.

— Дедушка, а дедушка, а ты тоже армии мановением руки поднимал?

— Всяко бывало.

— Не понял.

— Все очень просто. Прилюдно — да, мановением руки. Это торжественно и поэтично, об этом потом в летописях упоминают. А так, для хозяйственных нужд и пальцами пощелкать можно. Сам попробуй.

— Я не умею.

— А чего тут уметь? У тебя вот волосы пепельные, как у всех да Кассаров. И мертвых ты поднимать можешь, как мы. Это в крови. Да и Кассария вокруг — то есть куда уж более? Ну, попробуй.

Зелг неуверенно пощелкал пальцами.

— А заклинания?

— Это чтоб пыль в глаза пускать. Ну, для большего, что ли, плезиру. Скажем, рыкнешь вот эдак: «Восстаньте, мои вассалы!» — так живых со страху кондратий хватит. А на самом деле нужно только в уме держать, чего именно ты этим щелканьем хочешь сказать.

Зелг подумал о том, чтобы восстал из праха… дальше мысль еще не додумалась, а на столике с напитками, бодро пританцовывая, образовалась из осколков разбитая Бургежей чашечка в мелкий синий цветочек. Зелг готов был прозакладывать очень многое на то, что кабы чашка умела улыбаться, то она непременно бы расплылась в счастливой улыбке.

— Ух ты! — восхитился Карлюза. — Чашка!

— Смотри-ка, — одобрил Узандаф. — А мне бы и в голову не пришло. Хозяйственный ты, внучек, хвалю.

— Да оно само как-то вышло.

— Само собой ничего не случается. Это тебе ее просто жалко стало. Ну а теперь попробуй кого-нибудь призвать. Ну, не знаю…

Герцог послушно махнул рукой, и в воздухе замерцало и засеребрилось нечто весьма недовольное.

— Я имею право на личную жизнь?! — возмущенно заявило оно. — В третий раз приступаю к любимой женщине с серьезным предложением руки и сердца, и в третий раз — такой чудовищный конфуз. В первый раз, лет четыреста тому, только-только встал на колени и покраснел, как положено, но тут объявили поход против харцуцуйцев. Вернулся лет пять спустя, бросился в объятия, стал объясняться, но тут выяснилось, что это не совсем моя возлюбленная. Страшный конфуз. К тому же меня заколол ревнивый муж. Спустя столько лет моя первая невеста меня простила и разрешила сделать предложение — что же теперь? В чем проблема?

— Простите великодушно, — смутился Зелг.

— В чем дело, спрашиваю?

— Учусь вызывать усопших.

— Щас как дам в нососопелку, — взвился призрак, — вся наука в голову устремится! Моршанскую звезду покажу! Привидением заделаю! Вина прокляну, чтоб скисли в бульбяксу!

— Чем тебе бульбякса не нравится?! — стал наступать на наглеца Такангор.

— И тебя прокляну!

— Кхм! — кашлянула мумия.

— Ах! Милорд! — засветился призрак. — Какое счастье видеть вас, какое счастье!

— Ты чего мне внука огорчаешь? Явился — поздоровайся и ступай к невесте. Передавай от меня поздравления и пламенный привет.

— А может, я вызову ее сюда, чтобы милорд сам, так сказать, лично, от имени да Кассаров… и подарочек какой-нибудь…

— Нет, ну что же это такое? — огорчился Узандаф. — Раз в жизни решишь забыть, что ты жестокий и коварный некромант и проявить любезность, как тебе тут же начинают усаживаться на голову и свешивать ноги. Думгар, предприми что-нибудь, будь любезен.

— Голубчик, ты все еще хочешь жениться? — уточнил Думгар.

— Да, ваша милость, — произнес призрак гораздо тише и внятнее.

— И не хочешь, чтобы твоя третья попытка завершилась полным фиаско? Вроде того, что тебя затузил недовольный голем?