В небе фронтовом (Сборник воспоминаний советских летчиц - участниц Великой Отечественной войны) - неизвестен Автор

Вот она, маленькая зеленая птица, мощным гулом мотора сотрясая воздух, рванулась со старта и, стремительно набирая скорость, вдруг легко и плавно оторвалась от земли. Минута - убраны шасси, еще минута - боевой разворот, и самолет, превращаясь в маленькую точку, тает в небе...

Только вчера, когда солнце уже скрылось за горизонтом и сумерки надвинулись на летное поле, ты прилетела с боевого задания - штурмовки немецких колонн, едва добравшись на изрешеченной пулями машине. Разбиты рули управления, пробит маслобак, и с плоскостей тяжелыми, красными, как кровь, каплями стекает бензин.

Какой огромной силой воли надо обладать, чтобы благополучно привести искалеченную машину. Ты уже спишь, устав от трудного и напряженного дня, набираясь новых сил на завтра, а техники в эту холодную, ветреную ночь всем звеном возвращают машину в строй.

Машина готова! Закрываются последние лючки, а наверху еще копошатся вооруженцы. Они отлаживают синхронность работы пулеметов.

- Ну, как дела, щелчки? - Так в шутку зовем мы вооруженцев. - Скоро кончите копаться? Уже солнце встает!

- Сейчас будет готово: ленту вставляем! - отзываются дружные голоса.

- Ну, ну! Аккуратней, смотрите, чтобы не как на "девятке"!

И у всех в памяти встает случай, когда однажды в смертельной схватке с "мессерами" на одном нашем самолете отказал пулемет из-за неправильно, с перекосом, вставленной пулеметной ленты. И только безотказно работавшая пушка спасла жизнь летчицы.

Щелкают последние замки на верхнем капоте мотора. Усталые, но довольные дружной стайкой идут "технари" к своему домику, чтобы за считанные минуты до начала нового летного дня умыться и привести себя в порядок. А с первыми лучами солнца в кабину сядет летчица и уверенно поведет машину в бой.

На вынужденной

Самолет сел на вспаханное поле. Летчица Саша Акимова в погоне за фашистским разведчиком далеко ушла от аэродрома, и на обратный путь ей не хватило бензина.

На вездеходе, забрав с собой необходимый инструмент, запчасти и бочки с бензином, мы едем к месту посадки. Немного волнуемся: в первый раз мы с мотористом Галей Горениновой уезжаем от аэродрома, где в случае чего придут на выручку, посоветуют и помогут товарищи, а тут жизнь летчика, судьба машины зависит только от нас, от нашего умения. Наконец мы увидели одиноко стоящий на узкой полоске луга самолет. Нас встречает колхозница, вооруженная старой заржавленной берданкой.

- Это вы, девочки, будете машину чинить? - недоверчиво, с опаской спрашивает она нас. - Тут мужику с этой штукой справиться трудно, а вы такие махонькие. - Она сокрушенно, со вздохом осматривает наши и впрямь не очень внушительные фигуры.

- Ты не смотри, тетка, что они малы, они молодцы, любую машину наладят, - заступается за нас шофер вездехода.

- Ну, ну! Вы, девочки, не стесняйтесь, мы еще баб покличем, если что тяжелое поднять надо. Мужиков-то нет, а бабы пока в деревне не перевелись. Мы мигом!.. Летчица-то ваша - геройская девка, какую машину водит! А немца-то подстрелила. Он задымил, видать по всему, недалеко улетел, проклятый. И не побоялась она на сырую землю сесть! В прошлом году немец один тоже хотел здесь сесть, да вдребезги побился, а наша-то ловчей - машина совсем исправная, только крылышки погнулись, - показывает она на лопасти винта.

Мы тщательно осматриваем машину, ощупываем и проверяем каждый узел, а колхозница неотступно следит за нами и рассказывает о своей жизни во время оккупации. Машина действительно посажена без поломок. Необходимо сменить только винт и заправить.

Начинаем работу. В нас обеих не больше ста двадцати килограммов. Это как раз тот вес, который необходимо приложить к ключу, чтобы отпустить, а потом затянуть гайку, крепящую винт.

- Раз, два - взяли! - подбадривая себя криком, пытаемся отвернуть гайку.

Но не тут-то было! Теория одно, а практика другое.

- Да... - многозначительно, почесывая затылок, говорит шофер. - Даже на миллиметр не поддалась, проклятая! Может, в деревню сходить, колхозниц позвать? - И он вопросительно смотрит на меня.

- Попробуем пока сами. А то скажут: приехали, а сделать ничего не могут. Отвернуть самим нужно, а вот снять винт позовем.

Мы остаемся вдвоем. Шофер и колхозница ушли в деревню позаботиться о ночлеге и сказать Акимовой о нашем приезде.

- Трубу бы какую-нибудь найти, плечо увеличить на ключе - может, пошло бы, - растерянно шаря по ровному полю взглядом, говорю я.

- Может, кувалдой стукнуть? - спрашивает Галя. - Конечно, это не положено, но что делать?

Она влезает на верхний капот и вдруг кубарем сваливается оттуда с криком; "Нашла, нашла!" - и бежит в поле.

Через несколько минут она возвращается с длинной железной трубой, вероятно оставшейся от какой-то сельскохозяйственной машины. Вставив в нее ключ гайки, мы с плоскости одновременно рывком виснем на ней. "Раз!" - не вышло. Опять взбираемся на плоскость и опять летим вниз. Наконец гайка поддалась. Теперь демонтаж идет быстро. Деталь за деталью аккуратно раскладываем на чехле. Можно снимать винт и ставить новый, но он очень тяжелый. Нам одним не справиться. В это время к нам подходят радостная Саша Акимова, шофер и несколько колхозниц. Все дружно снимаем погнутый винт. Работа спорится.

Поздно вечером мы окончательно заканчиваем монтаж винта, еще раз тщательно проверяем работу мотора. Машина готова!

Завтра утром мощный рокот мотора разорвет тишину, и машина уйдет на выполнение новых боевых заданий. Мы хотя и здорово устали, но очень довольны: наше самостоятельное задание успешно выполнено.

Житомир

Солнце уже повернуло на весну. Снег стал серым и пористым. Наша промасленная одежда тоже оттаивает. Куртки и рукавицы блестят и делают пятна на всем, к чему ни притронешься. Все же настроения это нам не портит весной легче работать. Но вдруг однажды солнце закрылось черными тучами, поднялся сильный ветер, и с неба сплошной лавиной посыпал снег. Трое суток не работал аэродром. Мы грустные лежим на койках. Что с машинами? Совершенно невозможно пробиться на аэродром. На четвертые сутки пурга утихает.

- Подъем! Выходи строиться! - раздалась привычная команда.

Заслушиваем приказ. В голосе командира чувствуется тревога.

Необходимо как можно быстрее очистить взлетную площадку и машины от снега. Фашистские бомбардировщики уже пытаются бомбить железнодорожный узел.

Пробиваемся к аэродрому. Сплошной сугроб снега, а не аэродром. На поле уже работает весь личный состав БАО - батальона аэродромного обслуживания.

Начинаем откапывать машины и делать проход к основной взлетной полосе. Прошло часов пять-шесть. Все мы давно без тужурок и варежек От всех валит пар, руки покрылись мозолями. А сделано еще так мало: откопали лишь самолеты, а впереди еще сплошное поле нетронутого снега. Обед, два часа на отдых - и снова аэродром. День сменился вечером, вновь короткий отдых - и снова работа. Сутки... двое... Мы потеряли счет времени. День и ночь - все смешалось. Глаза слезятся от яркой белизны. Мы уже очищаем взлетную площадку, шаг за шагом открываются бетонные плиты дорожки, но уже не хватает сил разогнуть спину, нет мускула на теле, который бы не ныл и не просил отдыха, и в голове сплошной гул. Но вот все! Первая машина, освобожденная из плена, поднимая клубы снежной пыли, вырулила на взлетную площадку, за ней другая, третья... Самолеты пошли на боевое задание!