Громовое колесо - Евгений Викторович Шалаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Исключение из общего сонма местных, пожалуй что, и составляла только наша хотельерша. Вот её глаза, как раз, излучали вполне обычный для подобных особей спектр – показное желание помочь, перемешанное с лёгкой хитринкой и любовью к денежке.
И вот отчего-то мне кажется, рогатый мой родственничек всё понял сразу. Ещё на подходе к рынку. Опыт-то не пропьёшь. Мне вот понадобилось несколько минут, чтобы насторожиться и несколько притормозить на вираже, дабы понять – что-то здесь не ладно. Сатир же мгновенно оценил обстановку и, даже не рассматривая других вариантов, начал переговоры с, казалось бы, первой попавшейся на пути дамой, предлагающей жильё внаём. Хотя таких здесь, думаю, пруд пруди. Или нет?
- Ну, вот и договорились! – вдруг дошёл до моего сознания излишне оптимистичный голос Ориса, пробивший насквозь склубившуюся было вокруг меня мертвенную тишину. Хотя в большей степени, кажется, помог мне выйти из мрачных раздумий предваряющий эту фразу, выданный эдак с размаху, дружеский хлопок по плечу от сатира.
- Пожалуйте, ключики тогда, любезный, – довольная донельзя хотельерша забрала из рук рогатого несколько купюр, весьма высокого достоинства, и быстро спрятав их в висевшую на поясе сумку, выдала взамен простенького вида и почему-то всего один ключ с прикрепленной биркой “25”. – Как дом найти, понятно?
- Абсолютно! Всё доступно вы объяснили, Марина Фёдоровна, – сатир уже, похоже, и познакомиться успел с этой дамой. – Всего доброго.
- И вам удачи, добры молодцы, – Марина Фёдоровна благожелательно кивнула нам головой и, случайно повернув голову вправо, добавила. – А вон и один из старейшин от хутора славян идёт. Видимо, с вами на одной электричке из города ехал. Вот к нему вы завтра на поклон и явитесь. Каждый год он перед входом на капище встаёт и только с его разрешения к идолу Перуна пройти можно.
Мы с сатиром дружно посмотрели на старейшину. И увидели отнюдь не убелённого сединами старца. Совсем недалеко от нас, уверенно шагая и не оборачиваясь, проходил среднего возраста мужчина. Лет тридцать пять, по виду. Не больше сорока, точно.
Ну, что я ещё успел заметить. Русый, довольно высокий, под метр девяносто, наверное. С окладистой, но аккуратной бородой, без каких-либо признаков седины. Крепкого телосложения, именно крепкого, без признаков жира на теле. Последнему выводу особо способствовал наряд старейшины – свободная рубаха с открытым воротом и короткими рукавами, тёмные джинсы в обтяг и крепкие кожаные ботинки, очень смахивающие на армейские. И суровый, немигающий взгляд серых глаз, враз отбивающий желание даже случайно перейти дорогу этому дядьке.
- Почему завтра, почему не сегодня? – проводив взглядом старейшину, обратился я к нашей хозяйке. Временной хозяйке, понятно.
- Они, славяне эти, значит, свободно к себе пускают только в день Перуна и только с шести вечера субботы до двенадцати дня воскресенья. Порядок у них такой. А порядки те строгие, нарушить даже свои не могут. Не то, что пришлые, – Марина Фёдоровна, пока на горизонте не появились новые клиенты, была совсем не прочь почесать языком. – Зато в этот день всю ночь можешь на капище веселиться, медовуху пить да хвалы богу, это Перуну понятно, возносить. И весь праздник за счёт общины местной. Разве что, кроме проживания. Здесь –самим о себе позаботиться надо.
- Вот как… – задумчиво произнёс я. – А сегодня, получается, на капище никак не попасть.
- Никак, никак. Совсем никак, – согласно закивала дама головой и тут же свернула разговор, завидев троих мужичков в белых рубахах с вышивкой, возвращавшихся с рынка. – Ну, до встречи, любезные. Хотела бы поговорить с вами ещё, да дела. Не обессудьте.
- Чего уж там, – пробормотал я, однако хотельерша меня уже не услышала. А, скорее, и вовсе не слушала.
- И что, мужички? Не нашли место для постоя? А я вас предупреждала! – Марина Фёдоровна всё своё внимание перенесла на новых клиентов, тех самых троих дядьках в вышиванках. – А лучшая-то комнатка моя уже ушла, утекла из-под самого вашего носа. Тю-тю. Ну, да не расстраивайтесь так. Есть ещё места у меня. Подберём уж и вам что-нибудь.
Я оставил предприимчивую мадам наедине с её новыми жертвами и потихоньку начал двигаться вслед за сатиром. В кой-то веки, вот и рогатый стал нашим провожатым. По крайней мере, до той поры, пока не дойдём мы до своего нового пристанища.
Сам Орис, кстати, интерес к Марине Фёдоровне потерял уже давно. Всё, что нужно от неё, а именно – заветный ключ от отдельных апартаментов, он уже получил. А как женщина эта дама его явно не интересовала.
Зато крайне любопытен, судя по всему, показался сатиру старейшина местной общины славян. В другом плане любопытен, само собой, нежели могла бы таковой стать, будь хоть немного помоложе да посимпатичней, наша хотельерша. Как бы то ни было, глаз от того мужика рогатый не отводил. Делать это он, правда, старался незаметно. Для всех других незаметно, разве что. Только вот, другим этим, правды ради надо признать, до моего братца и дела-то никакого не было. Зря сатир старался. Ну, а для меня же всё было очевидно.
- И чем тебе старейшина-то так приглянулся? – немного ускорив шаг, вскоре смог поинтересоваться я у сатира. Как только поравнялся с ним.
- Что? Заметно, что наблюдал за ним? – тут же всполошился рогатый.
- Заметно, конечно, – усмехнулся я, но, увидев раздосадованное лицо своего родственничка, добавил. – Мне заметно. А другим что, дел никаких нет, кроме как за тобой следить? Кому ты нужен-то, кроме меня да Машки-библиотекарши твоей?
- Так, нужен я, думаешь, Машеньке всё-таки? – уцепился за мои последние слова Орис.
- Да, забудь ты пока про девчонку-то свою, – мне оставалось только сплюнуть от досады (мысленно, само собой, так-то я человек крайне культурный и воспитанный, ну, всегда почти…). – Не о зазнобе твоей речь сейчас. Не ради неё мы сюда приехали. Так что, давай-ка к делам насущным возвращайся. И, повторяю вопрос – что с главой славян местных не
