У кладезя бездны. Враги Господа нашего - Александр Афанасьев

– Не следует мне угрожать. Вы должны понимать, что я представляю не только себя. Пятьдесят процентов.

Перед тем как говорить, Ирлмайер отхлебнул из бокала – в горле пересохло. Он просто предположить не мог, что кто-то в здравом уме будет покушаться на начальника гестапо. Такое мог замыслить только… самоубийца.

– Вы… безумны. Ваша доля не может равняться доле империи. Пятнадцать процентов. На большее я не пойду.

Красавица откровенно наслаждалась ситуацией.

– Как сказал один очень умный человек, только глупцы и покойники не меняют своих мнений. Сделаем вид, что я нашла клад. Двадцать пять процентов.

Ну… тварь.

– Хорошо. Договорились.

– На брудершафт? Ваша традиция, немецкая. Скрепим договоренность?

Что касается Ирлмайера, то он был мокрым, как мышь, и с большей охотой поцеловал бы гремучую змею. Но нельзя было показывать перед этой змеюкой хоть каплю страха.

Он разлил вино по бокалам. Они выпили, настало время поцелуя. Он был отнюдь не дружеским… он сам этого не хотел, но…

Чертова ведьма.

– Неплохо, – цинично сказала она, хотя сама же была инициатором, – впрочем, господин адмирал был более настойчив и уверен в себе. Даже не знаю…

Она поднялась со своего места.

– Напишите номера счетов, на которые вы претендуете. Суммы, какие на них есть. Получите в соответствии с нашей договоренностью.

Она облизнула губы.

– Посидите пять минут. Потом уходите. Если понадоблюсь, вы знаете… где меня искать.

Чао.

Минуты две Ирлмайер сидел как оглушенный. Потом поднял руку, подзывая официанта.

– Граппы[63]. Самый большой бокал, какой только есть. Быстро.

В Риме не так-то просто найти место для парковки: улицы узкие, приспособленные для пешеходов, а не для движения машин, особенно в центре. По этой же самой причине итальянцы испытывают необъяснимую для тех же русских или североамериканцев любовь к небольшим машинкам, но с очень мощными моторами. По этой же причине среди итальянцев, небольшой, в общем, нации, полно победителей всяческих ралли и гонок, вплоть до гонок «Формулы 1». В местном транспортном потоке по-любому станешь гонщиком-раллистом.

Изменить свою внешность было несложно: она накинула тончайшую накидку, что-то типа плаща, но выше колен… паутинка, наверное, самое правильное название для этого удобного аксессуара, который можно спрятать в дамскую сумочку и накинуть на себя, когда это необходимо, закутываясь почти как в паранджу. Черные очки на пол-лица довершили образ дамы, желающей сохранить инкогнито.

Так, несколько раз вполне профессионально проверившись, благо зеркальных и почти зеркальных витрин вокруг было полно, она дошла до своей машинки, которую использовала в разъездах по городу. Это был «Фиат Чинквиченто Абарт», маленькая машинка с огнедышащим драконом на радиаторной решетке вместо обычного фиатовского знака. Мастера поставили под капот этой крохи двигатель в сто сорок лошадиных сил, для машины весом в восемьсот килограммов более чем достаточно. Трудно было придумать в разъездах по Риму что-то более удобное.

Она скользнула за руль, завела двигатель, но не тронулась с места. Через несколько минут на пассажирское сиденье скользнул человек лет тридцати с чем-то, тоже в черных очках, с пышными офицерскими усами и с обычным дешевого вида кейсом с колесиками, примерно таким, какие покупают путешественники, перемещающиеся с минимумом вещей. Только в кейсе была не зубная паста и смена белья, а русская снайперская винтовка калибра 9,3 миллиметра. Для транспортировки разбирающаяся на части и собирающаяся за несколько секунд по необходимости, почти бесшумная, полуавтоматическая… она была столь хороша, что русские не продавали ее никому, использовали только сами. Поэтому, если бы пришлось стрелять в начальника гестапо, ничего лучшего и придумать было невозможно, отвечать пришлось бы кому-то другому.

В «Дечима МАС» такая винтовка была. Трофейная.

– Черт бы тебя побрал… – Мужчина отклеил усы, сунул их в карман, – какое дерьмо.

– За мной никто не увязался? – спросила баронесса Микелла Полетти.

– Нет, я проверил. Право же, ты влипнешь в неприятности, и я вместе с тобой.

– В чем дело? Ты боишься?

– Стрелять в одного из высших руководителей спецслужб рейха?! О нет, конечно, я не боюсь! Мы просто пристрелим этого гребаного африканского садиста, которым там до сих пор детей пугают, после чего весь народ Италии как один встанет на борьбу с немецкими поработителями и угнетателями. Нет никаких сомнений в этом. Forza Italia![64]

– А ты думал, что большие деньги достаются как-то по-иному?

– Нет, мать твою, я думал, что по крайней мере ты мне скажешь правду, с кем ты собираешься на вечеринку!

Баронесса Полетти вдруг притянула к себе мужчину, жарко поцеловала его в губы.

– Ну, прости. Я знала, что ты не согласишься.

– Не согласишься? Это еще мягко сказано. Я контр-адмирал, мать твою! Я не могу бегать по Риму со снайперской винтовкой!

– Я могу довериться только тебе, ты же знаешь…

Контр-адмирал итальянского флота, командующий частями военно-морского спецназа Италии Мануэле Кантарелла раздраженно кивнул головой:

– Я слышал это много раз. И столько же раз жалел.

– Ты не выглядишь человеком… способным на жалость.

– Пустое. Хватит.

– Тебя подвезти?

– До метро. Дальше доберусь сам. Спасибо за заботу.

Микелла включила поворотник, чтобы, поймав момент, выбраться из ряда и вклиниться в бесконечный, текущий по улице поток машин. Контр-адмирал Мануэле Кантарелла сидел рядом, мрачно смотря вперед. Да… за все надо платить, за все. Сначала они просто трахались. Потом выяснилось, что у нее есть деньги и связи… а кто откажется продвинуться наверх. Он был не более карьеристом, чем его отец. Потом пришлось предать друга. Потом…

А теперь он едва не убил начальника гестапо, которого, конечно же, знал в лицо как одного из самых опасных людей на континенте. Теперь он крышевал наркоторговлю и политические убийства, замазавшись в них по самое… Теперь он и отца во все в это втравил. Теперь на его руках кровь убитого в Аграме Папы, а кто мог провернуть все лучше, чем профессиональный диверсант, – и если об этом узнают…

Машина судьбы неслась под откос, – и тормозов в ней не было.

Высадив своего любовника… точнее, одного из своих любовников, около ближайшей станции убогого римского метро, как он и просил, баронесса Полетти направилась в центр Рима. Там, в замке Святого Ангела, совсем рядом с местом чудовищной перестрелки, произошедшей меньше месяца назад, ее уже ждали…

Замок Святого Ангела был построен итальянскими архитекторами как укрытие Папы Римского в те времена, когда папские владения перерезали всю Италию пополам и когда Папа располагал настоящей армией для защиты своих интересов на случай штурма Рима и военной осады Ватикана. Конечно же… на такой случай были предусмотрены и тайные подземные ходы, и тайные укрытия… это Италия, друзья мои. Коварство здесь естественно. К тому же земля под Римом в некоторых местах напоминает добрый кусок сыра, да еще и поеденный мышами.

Замок Святого Ангела был открыт для туристов, и она смешалась с туристической группой из России… наверное, большая часть туристов была из Варшавы, русские предпочитали для душеспасительных экскурсий не Рим, а Святую землю. Вместе со всеми она проскользнула во внутренний двор замка, часть которого до сих пор использовалась Ватиканом для размещения архивов, складов и некоторых второстепенных конгрегаций, которым не нашлось места на земле самого Ватикана.

Во дворике она отделилась от туристов и скользнула в дверь, которая выглядела закрытой уже лет сто, но на деле никогда не закрывалась. Спустилась вниз по лестнице из тесаного камня, в которой было двадцать три ступеньки и которая вела вниз, в подвал.

Луч света высветил ее, ослепив.

– Это я…

Свет погас.

– Проводи меня. Я ничего не вижу.

Монах – или кто-то, переодетый монахом, – отворил потайную дверь, ведущую, казалось, в преисподнюю…

Но это была не преисподняя. Обычный подземный ход, основной, по которому Папа и его свита могли проследовать в замок, не привлекая внимания. Достаточно низкий потолок, впрочем, во времена, когда это строилось, человек ростом метр семьдесят считался высоким, большие каменные плиты, вытесанные безвестными каменотесами и неизвестно как спущенные сюда, в римские подземелья. Работа была столь качественной, что, когда подземный ход расконсервировали, плиты были сухими… впрочем, тогда боялись Бога намного больше, чем сейчас. Были здесь и приметы нового времени. По всему коридору проходила похожая на пожарный шланг кишка… на другой ее стороне был небольшой электрогенератор, и он подавал в кишку воздух… примерно так же снабжались воздухом тоннели, которые наркоторговцы рыли на границе между САСШ и Мексикой. Было здесь и освещение, и не масляными факелами, чадящими и сжигающими воздух, а брошенным на пол рядом с «пожарной кишкой» гибким световодом. Таким, каким опутывают елки на Рождество. Неправ был тот, кто говорил, что Святой престол не идет в ногу со временем… когда было нужно, Святой престол применял любые технические новинки… шел в ногу со временем.