Виктор Цой - Виталий Калгин

Двенадцатого января 1989 года группа «КИНО» отправилась на гастроли в Данию, в Копенгаген, где выступила в Горхолле на фестивале «Next Stop Sovjet», собиравшем средства в помощь пострадавшим от землетрясения в Армении.

Как известно, Спитакское землетрясение произошло 7 декабря 1988 года на северо-западе Армянской ССР. Мощные подземные толчки за полминуты разрушили почти всю северную часть республики, охватив территорию с населением около миллиона человек. В эпицентре землетрясения — городе Спитаке — сила толчков достигла 11,2 балла (по 12-балльной шкале). Подземные толчки ощущались в Ереване и Тбилиси. Волна, вызванная землетрясением, обошла Землю и была зарегистрирована научными лабораториями в Европе, Азии, Америке и Австралии. Погибли более 25 тысяч человек. Тогда впервые со времен холодной войны советские власти официально запросили помощь у других стран, и те с готовностью откликнулись. Тысячи добровольцев прибыли на место трагедии, привозили еду, воду и одежду, сдавали кровь, искали под завалами выживших, эвакуировали население на своих машинах.

Виктор Цой: «Землетрясение в Армении подвело нас к черте, стоя на которой рождается мысль о невозможности жить по-прежнему. Это был предел, призывающий исправлять то, что наворочено за всю историю. А иначе — я не знаю, что может случиться»[302].

После концерта музыканты дали интервью местной радиостанции на английском языке.

Йон Кальдан: «В Дании у нас было молодежное движение “Next Stop”. Мы хотели, чтобы прекратили испытывать всё ядерное оружие… Это была, конечно, весьма наивная идея, но из нее получилось такое движение… Мы захотели разрушить железный занавес. Мы хотим “Next Stop Sovjet”, мы хотим в Советский Союз. Поскольку я знал русский язык, я пригласил еще одного своего друга, тоже рок-музыканта, игравшего панк-рок, очень тяжелый… И вот я его пригласил и сказал: давай поедем в Советский Союз, посмотрим, что у них там есть. И мы приехали в Москву осенью 1988 года, попали на концерт в Лужниках, на концерт памяти Башлачева. Второй там играла группа “КИНО”, и когда мы ее услышали, мы сказали — это что-то! Мы поняли, что отсюда мы можем взять вдохновение. Мы решили энергию этой музыки донести до Дании. Когда мы вернулись в Данию, мы стали думать, как мы можем пригласить группу “КИНО” в Данию, чтобы наши друзья и знакомые познакомились с такой группой. Но это был Советский Союз. И стали думать. Решили — нужно устроить концерт в помощь чему-то. И когда возникла эта идея, в Армении случилось землетрясение. И мы подумали — если мы пригласим “КИНО”, чтобы помочь жертвам землетрясения, то, может быть, их выпустят, может быть, они приедут. Был найден информационный повод для выезда “КИНО” за рубеж. У нас были знакомые в Москве, мы обратились к ним, и всё получилось. “КИНО” приехало в Данию зимой 1989 года. Место проведения концерта в Копенгагене мы нашли быстро, это было такое большое пространство, очень красивое, там озеро. Это были бывшие военные казармы, оккупированные хиппи, и вот там был большой концертный зал. Мы рассчитывали, что придут жители Копенгагена, а пришли все любители рок-н-ролла… Зрителей было порядка четырех тысяч. Люди танцевали, пели, кричали, все были в восторге.

В моем восприятии Цой был такой серьезный, жесткий, и музыканты его все в черном, мрачные, казались очень нелюдимыми. Но когда я познакомился с ними ближе, я ощутил нежность, которая проглядывала в лирике Цоя. На следующий день Цой играл для совсем маленькой тусовки, и я сделал несколько фотографий…

Денег у нас на оплату гостиницы для “КИНО” не было, и мы разобрали музыкантов по домам. И вот я остался с Виктором. И все четыре дня, которые они были в Дании, мы с ним были вместе, подружились. Мы сидели с ним, болтали, с ним было очень легко. У остальных тусовки были, клубная жизнь ночная, а мы сидели, разговаривали, стихи читали и прочее… Он напевал что-то… Мне повезло. Мы с ним катались на велосипеде, ходили в гости к хиппи, пробовали курить коноплю и вообще всё попробовали… Ходили на рынок, покупали разные фрукты-овощи…

Для него это было спокойное времяпрепровождение, и как он сам мне потом сказал, ему было очень приятно бродить по Копенгагену, столице Дании, где его никто не знал. Тогда в СССР он уже был звездой, и ходить по улицам ему было уже трудно. Его узнавали, а тут никто не знал. И я помню, что даже в мелочах Цой показал себя как спокойный, хороший человек… И совсем он был не замкнутый, скорее наоборот.

Помню, как на рынке Цой столкнулся с явлением Запада — с порнухой. Ему стало интересно, он захотел купить журнал, посмотреть. Купил, посмотрел, и у нас был завтрак — бананы, помидоры, селедка и порнуха, даже фотография сохранилась… О творчестве мы с ним не говорили, у нас было очень много дел с концертом… Я до сих пор испытываю чувство гордости за то, что я показал Дании Цоя…»[303]

Георгий Гурьянов: «В Дании у нас был концерт. Я хорошо помню. Это был первый наш выезд за рубеж. Первый выезд в капстрану, выход в западный мир. Как раз мы записали альбом “Звезда по имени Солнце” и поехали в Данию. Там был какой-то фестиваль, играть нужно было в каком-то загоне буквально. Сыграли мы там круто. Есть запись, правда плохая, но можно смотреть. Дали там жару… Аудитория была большая. Больше, чем потом во Франции и в Италии. Там был такой интересный момент — оператор, снимавший этот концерт, подобрался совсем близко ко мне, и в какой-то горячий момент у меня обрушился “том” и полетел прямо в объектив камеры… Прямо как у группы “The Who”. Но вообще мне в Дании не понравилось. Похоже на Таллин. Было разочарование»[304].

Семнадцатого января группа вернулась в СССР.

В феврале «киношники» отыграли семь концертов в Алма-Ате в ДС им. 50-летия Октября. Тогда корреспонденту газеты «Горизонт — Оркен» Алексею Гостеву удалось взять у Цоя интервью. Впоследствии он вспоминал, как это произошло: «…Тогда же состоялась моя первая и последняя встреча с Виктором Цоем. История довольно смешная. Я собрался взять у Цоя интервью и для храбрости всю ночь что-то пил со своим лучшим дружком Сережкой. Зная за собой дурацкую черту в самый ответственный момент терять дар речи, мы с Сергеем написали какой-то странный манифест с претензией на шутку/юмор (помню только, что там был отсыл “в ЦК компартии и в ООН”). И с этой бумаженцией отправились в гостиницу “Казахстан”. В восемь (!) утра. Под пытками не скажу, почему мы поперлись в такую рань, — очевидно, с перепою. Надо же было додуматься… 24-й этаж гостиницы, ломимся в номер люкс. Открывает дверь человек в халате, спросонья, с приятно знакомым лицом. С улыбкой говорит: “Вообще-то я еще сплю”. Как будто даже извиняется. “А мы вас долго не задержим!” — говорю я сурово и вручаю Цою манифест…»[305]