Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Апостол Сергей: Повесть о Сергее Муравьеве-Апостоле - Натан Эйдельман

Апостол Сергей: Повесть о Сергее Муравьеве-Апостоле - Натан Эйдельман

Читать онлайн Апостол Сергей: Повесть о Сергее Муравьеве-Апостоле - Натан Эйдельман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 93
Перейти на страницу:

Дхарма — здесь путь, судьба.

Теперь Украина. Конец 1825 года.

Восстание безнадежно; Петербург уже проиграл, и поддержки северян не будет: два-три лишних полка — только больше крови прольется… А впрочем, кто знает логику мятежа? Смотря какая погода: из снежного шарика — либо капля воды, либо — громадный, непрерывно растущий ком… Артамон Муравьев, пожалуй, спасает множество жизней. Свою в том числе (умрет на поселении в 1845 году).

Бог Кришна не мог приехать в Любар на рождество 1826 года ввиду скользких и неудобных дорог, но послал Сергею Муравьеву в виде напоминания любимую итальянскую поговорку: «fatta frittata» — «каша заварена». Люди втянуты, теперь нет права на сомнение и обратный ход. Вряд ли даже самому последовательному, убежденному, искреннему противнику бунта, восстания Артамон в этой сцене более приятен, нежели Сергей. Оба давно на пути, они имели возможность сойти вначале (как брат Артамона, полковник Александр Захарович), но не сделали этого и далеко зашли. Другое дело, если бы этот спор был раньше или потом, после битвы; по тогда в нем могли быть представлены не две, а куда больше позиций — восстать, не восстать, еще готовиться, уйти в себя и заняться самоусовершенствованием, филантропией, просвещением…

Горбачевский все это пережил и рассуждает, «не позволяя себе обвинять поведение кого-либо…».

Главный упрек Артамону — что он сам себя извинил, простил. Не взял плату, тяжесть на себя, но раскаялся ценою более дорогой, чем его жизнь. Заметим, кстати, что, когда Матвей предлагает выпить шампанского и застрелиться, Артамон молчит.

«Свой долг, хотя бы несовершенный, лучше хорошо исполненного, но чужого…»

Матвей Муравьев позже подтвердит: «Когда Бестужев приехал в Любар нам объявить, что велено нас арестовать и отправить в Петербург, я предложил брату в присутствии Артамона Муравьева застрелиться нам обоим — я сделал вновь сие предложение брату и Бестужеву, когда мы ехали в Бердичев, где мы переменили лошадей — брат было согласился на мое предложение, но Бестужев восстал против оного, и брат взял с меня честное слово, что я не посягну на свою жизнь».

Второй раз с Матвея взята клятва — не умирать. Бросив сломанную коляску, окольными путями, на телеге-форшпанке, нанятой у любарских евреев, на тех же измученных лошадях, которые везли от Житомира, они пробираются обратно в Васильков, три могучих зажигателя, окруженных легко воспламеняющимися, но с каждой минутой сыреющими зарядами. Десятки тысяч солдат, полки Черниговский, Полтавский, Ахтырский, Александрийский, Пензенский, Саратовский, Тамбовский, Алексапольский, 8-я артиллерийская бригада и еще, еще…

Два более молодых уговаривают старшего — жить. И через год в такие же рождественские дни Матвей Муравьев в каземате одной из финских крепостей будет дожидаться отправки в Восточную Сибирь; и мокрый снег уж покроет тот строго засекреченный кусок земли, под которым лежат Сергей Муравьев-Апостол, Михаил Бестужев-Рюмин и еще трое.

Сергей, конечно, не хочет жить, когда в ночь на 28 декабря трясется по старому тракту между Бердичевым и Васильковым. Но перед товарищами ему неудобно умирать.

Гебель с жандармами несется по пятам. Приказ об аресте разослан. По соседнему шляху скачет, ищет, недоумевает обеспокоенный посланец Соединенных славян.

Пестеля везут в Петербург.

Ипполит Муравьев приближается к Киеву.

Матвей: «Брат Сергей полагал, что не так скоро могут найти наши следы — деревня Трилесы в стороне, на старой Киевской дороге. Мы легли спать».

Раз остались живы, обязаны действовать. Братья валятся с ног после бессонных ночей, но Мишель Бестужев-Рюмин торопится в путь как ни в чем не бывало. Почти вся его фантастическая молодость прошла на украинских трактах — верхом, на дрожках, перекладных, почтовых, форшпанках… Он решается скакать к Славянам: раньше, в Любаре, до них было всего 20 верст, но Артамон не пускал, и не было у них духа; теперь очнулись — но до артиллеристов уже не 20, а 200. Бестужев летит в дорогу, но вскоре узнает, что и его самого ищут: после старших офицеров начальство наконец добралось и до подпоручика. Проезда к Соединенным славянам нет. Переодевшись, Бестужев-Рюмин пробирается обратно в Васильков…

«Анастасий Дмитриевич! Я приехал в Трилесы и остановился на Вашей квартире. Приезжайте и скажите барону Соловьеву, Щепилле и Сухинову, чтобы они тоже приехали как можно скорее в Трилесы.

Ваш Сергей Муравьев».

Записка командиру роты Кузьмину около полуночи с 28-го на 29-е доставлена солдатом, проскакавшим 45 верст.

Офицеры долго будут помнить радость, принесенную этой запиской. Конец пятидневной — как пять веков — неизвестности: Муравьев зовет! Как нужен людям призыв сверху, и если бы сам Муравьев мог получить хоть несколько таких строк, подписанных! Пестель… Юшневский… Волконский!

Ночью, сквозь начинавшуюся метель, двумя дорогами, чтобы нечаянно не разминуться с Сергеем Муравьевым, скачут из Василькова черниговские офицеры, а с другой стороны, в полночь, подъезжают к спящему рождественскому селу полковник Гебель и жандармский подпоручик Ланг: они бы и раньше подоспели, но помедлили, идя по следу и легко узнавая у военных и местных жителей, куда и когда свернула форшпанка с тремя офицерами. На каторге Горбачевский запишет, видимо, со слов Артамона Муравьева: «Командир Ахтырского полка под разными предлогами задержал Гебеля несколько часов и через то дал возможность С. Муравьеву и его товарищам доехать до деревни Трилесы (одна услуга, оказанная им Тайному обществу и Сергею Муравьеву)». Кажется, так оно и было.

Сергей: «Кузьмин, Щепилло, Соловьев, Сухинов… вошедши в комнату, нашли меня арестованным и, когда Кузьмин подошел к брату, лежащему в другой комнате, с вопросом, что ему делать, он ему отвечал „ничего“; а я на тот же самый вопрос отвечал —„избавить нас“».

Вот формула начинающейся революции… До того, как явилась подмога, Гебель и жандарм Ланг вошли в дом, разбудили спящих братьев, предъявили «высочайшее повеление», арестовали, поставили по два часовых у окна.

Матвей: «Мы пригласили Гебеля напиться чаю, на что он охотно согласился. Пока мы сидели за чаем, наступил день».

Разговор, видимо, был мирным: Гебель обнадеживал, что в столице разберутся, мечтая, конечно, чтобы дело было некрупным, так как в конечном счете командир сам отвечает за любой беспорядок в полку. Братья же, верно, испытывали кроме унижения и горечи известное чувство странного облегчения — ведь опять судьба сама распорядилась, и от них более ничего не зависит. Муравьевы не знали, дошла ли их записка к Кузьмину — может быть, посыльный перехвачен?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 52 53 54 55 56 57 58 59 60 ... 93
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Апостол Сергей: Повесть о Сергее Муравьеве-Апостоле - Натан Эйдельман торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться