Inferente. История одного письма (СИ) - Фадеева Варвара

Флейм… Надеюсь, она там в порядке.

Бросив взгляд на Лиума, я вдруг подумала, что это немного нечестно. Флейм уже знает обо всём произошедшем, а он — нет. Так может, пора?

После того, как я выпустила пар пением, дышалось легко и свободно. Хотелось радоваться жизни, говорить людям глупости и признаваться в том, что давно боялся сказать. Так когда же, если не сейчас? Он — мой друг, и заслуживает знать правду. Да и мы все зашли слишком далеко, чтобы оставлять недосказанности и секреты.

— Лиум.

— Да?

— Знаешь, думаю, я готова рассказать тебе, почему ушла отсюда.

— Как хочешь, — пожал плечами друг.

Я удивлённо подняла брови.

— А тебе уже не интересно?

— А это важно?

Мне было сложно поверить в то, что друг настолько охладел к этой теме. Ведь до этого он не давал мне покоя со своими расспросами, а сейчас…

— Что с тобой? — я никак не могла удержаться от вопроса.

— Просто… Ты не обязана себя заставлять. Мы все имеем право на свои секреты.

— Раньше ты так не думал, — хмыкнула я.

— Ну… Я знаю достаточно. Только вот не понимаю — почему ты не вернулась сюда раньше?

— Я боялась взглянуть в лицо своему прошлому. Или, вернувшись сюда, узнать, что мне уже давно нет места в привычном мире, — призналась я, отведя глаза в сторону.

— Но Корсак пригрел для тебя оставленное местечко и украсил его приветственными флажками, — хмыкнул парень.

— Не скажи. Должность квартирмейстера уже давно занята, — заметила я, хотя больше не ощущала былой досады от этого факта.

— Да, и за это ты метала в него настоящий молнии, — отметил друг.

— Зато вам было на что посмотреть! — засмеялась я.

— Но последним временем вы стали как–то спокойнее, — вдруг заметил брюнет. — Даже не пытались испепелить друг друга за завтраком.

— Просто… Я поняла, что мы не конкуренты. Место квартирмейстера — не моё, и никогда им не было. Моё призвание — быть пилотом. А может, и капитаном, кто знает, — добавила я со смешком.

— Девушка–капитан? Это очень непросто, знаешь. К такому у нас никто не привык, — предупредил парень, и добавил с сомнением — Думаешь, тебе подойдёт?

Я покачала головой, глядя на него, а потом в очередной раз сверилась с курсом.

— Вот это — одно из кардинальных различий между Дрейком и остальными, учитывая тебя. Ты никогда в меня не верил.

— Я и не обязан верить, — фыркнул парень, и его фраза пробежала по мне прохладной тенью. — Могу лишь помочь не свернуть на пути к цели. Разумной цели. И не вижу смысла строить себе воздушные замки.

Услышав это, я вздохнула, но тут же улыбнулась. В конце концов, какая разница? Ведь я всегда знала, что в меня верит Дрейк. И его вера помогла пройти всё то, что готовила мне жизнь. И всегда будет помогать. Задумала невозможное? Дрейк скажет: «Я в деле! Ты всё сможешь!». Решила полететь за тридевять земель? Дрейк составит план полёта. Затеяла очередную авантюру? Дрейк удивится, как это так, что на этот раз придумал не он, и поддержит обеими руками.

Я знала, что Лиум по–дружески заботится обо мне. Так, как умеет и считает нужным. Он нередко помогал мне в учёбе, стараясь не дать мне «уйти с пути». И, скользнув взглядом по браслету на запястье, я вполне могла смириться с тем, что кто–то в меня не верит, и ценить в людях другие качества. Потому что веры Дрейка хватало, чтобы отдуваться хоть и за весь мир.

— Спасибо и на том, — легко согласилась я, снова пробежав глазами по приборам.

Наступала ночь, и оставалось развлекать себя разве что песнями. Этим я и занялась.

К моему удивлению, Лиум не сразу пошёл спать, а составил мне компанию. Мы спели ещё песен пять, и поговорили между делом.

— Знаешь, несмотря на случившееся, мы всё же оказались в хорошем месте, — неожиданно оптимистично заметил парень. — Работать бортмехаником такого корабля действительно интересно.

— Могу поговорить с Корсаком — думаю, он бы с удовольствием взял тебя в команду, — ответила я, подмигнув.

— А ты? — осведомился он. — Что думаешь делать?

Я взглянула на звёзды. Долгосрочные планы — не мой конёк. Последний раз, когда я их составляла, всё полетело в топку. Поэтому сейчас не рисковала с этим. Да и понятия не имела, что планировать. Но точно знала одно: куда бы на этот раз меня ни забросила жизнь, я хочу летать. И чтобы рядом были свои люди. И обязательно — мой самый лучший друг юности.

— Поживём — увидим, — тепло улыбнулась я, и, пожелав парню спокойной ночи, провела его взглядом. А потом, очень тихо, завела новую песню.

На этот раз она была о полётах, свободе и счастье, которое непременно ждёт того, кто готов за него побороться. О тепле, что греет душу, когда близкие рядом, или когда веришь от всего сердца, что скоро будут.

Она пробуждала воспоминания, которые уже давно лежали где–то на дне моего мысленного хранилища, и окутывала приятной пеленой.

И, конечно, в этой песне не было ни единого слова.

Глава 28. То, что вспомнила Габриэлла

Однажды, родители Дигори и Дрейка уехали к родственникам на неделю. Погода была не самой лучшей — середина ноября говорила о себе влажной прохладой и моросящим дождём.

Впрочем, поначалу тот вечер выдался более–менее ясным, и я не упустила возможности пойти на аэродром. У Дрейка были дела, поэтому он не успел на взлёт, и подошёл чуть позже. Наблюдая за тем, как я пытаюсь хоть мало–мальски пилотировать, парень плотнее запахивал плащ и натягивал картуз. Все помещения были уже закрыты, а у пилота, старого Джека, оказалось удивительно хорошее настроение, и мы летали раза в два дольше обычного.

Ночь опустилась на поле, где мы занимались. Дрейк переступал с ноги на ногу, прыгал на месте, ходил и делал всё, чтобы не замёрзнуть. Но под моросящим дождём и пронизывающим ветром это получалось слабо даже в водонепроницаемом плаще. От влажного холода, пробирающего до костей, он защитить, конечно же, не мог.

Я же потеряла счёт времени, лишь сосредоточенно выполняя команды. Кто знал, когда мне в следующий раз выпадет такая возможность! Водить в такую погоду было немного страшновато, но я очень хотела этому научиться, чтобы быть готовой ко всему.

Когда мы пошли на снижение, солнце уже давно село за горизонт, и дорожка освещалась сигнальными огнями. На аэродроме было пусто, и только одна фигура маячила на периферии.

Из аэростата я буквально вылетела, довольная донельзя, и сердечно поблагодарила пилота. Я не обращала внимания ни на темень вокруг, ни на холод, охватывающий каждую клеточку.

— Думаю, тебе пора идти, — усмехнулся он, указывая на Дрейка, который уже шёл в нашем направлении.

— Точно. Спасибо вам! — кивнула я, и пошла навстречу другу.

Лишь приблизившись, я заметила, в каком он состоянии: промокший, замёрзший, в грязных резиновых сапогах и с моим дождевиком под рукой. Стоит отдать должное — он держался молодцом, и даже унимал дрожь в теле.

— Сколько ты меня ждал? — ахнула я вместо приветствия.

— Пару часов, — повел плечами парень.

— Дурак! — с досадой воскликнула я. — Ты же заболеешь!

— Ты свой дождевик забыла, да и поздно уже, — проигнорировал меня юноша. — Я не мог позволить тебе возвращаться одной, а Диг с Корсаком сегодня на практику улетели. Вернутся только завтра вечером.

Я растерянно выдохнула, забирая из его рук дождевик и натягивая его на плечи.

— Спасибо тебе. А теперь пошли отсюда, нечего и дальше мёрзнуть, — безапелляционно заявила я, и мы поспешили в сторону дома.

Мы жили в одном районе, но на разных улицах. Дождь и не думал прекращаться, пока мы шлёпали по лужам. До самого городка надо было ещё немного пройтись по дороге в поле, сейчас превратившейся в месиво. Привычный путь занимал около получаса — спасибо, что жили мы на окраине.

— Как прошло занятие? — спросил он, как только мы стали отдаляться от аэродрома.

— Не время об этом болтать, — пристыженно ответила я. Пока я получала удовольствие, он мёрз и наверняка мокнул, и мне было не по себе от этого осознания.