Пояс жизни - Игорь Забелин

И вдруг сквозь ее пелену, казавшуюся нескончаемой, проступило что-то темное. Локаторы давно уже нащупали твердую поверхность планеты. Неужели она?!.. Через несколько мгновений Батыгин уже не сомневался, что он первым - самым первым из людей - увидел поверхность Венеры.

На экране она казалась странной - словно была сделана из темного стекла, и Батыгин совершенно некстати припомнил им же самим отвергнутую гипотезу о пластмассовом твердом теле Венеры...

Он всматривался в экран, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее земные картины, но та же темно-стеклянная равнина плыла перед ним... Внезапно - будто рябь проступила на идеальной глади - что-то заставило ее сморщиться, сгуститься в этом месте, но видение тотчас исчезло...

Всего на несколько секунд перевел Батыгин глаза на показатели приборов, но когда вновь взглянул на экран - глазам своим не поверил: от прежней стеклянной глади не осталось и следа... Он уже знал - приборы отметили это, - что звездолет промчался над обширным водным пространством, но теперь на экране виднелась черная, в морщинах земля. Да - земля! Иначе Батыгин не мог это назвать. А рябь - рябь была островами в океане...

Звездолет все уменьшал скорость, возрастала нагрузка на организм, и на какое-то мгновение Батыгин вновь потерял сознание. Придя в себя, он заметил, что счетно-решающие устройства уже дали команду приземляться, и опять провалился в темноту...

Лишь немногие, смогли перенести посадку, не теряя над собою контроля. Когда звездолет замер, опустившись на поверхность, Виктор нажал клавиш телефона и позвал Батыгина. Ответа не последовало.

- Плохо ему, наверно, - сказал в аппарат Денни Уилкинс. - Надо пойти к Батыгину.

Врач тоже не откликнулся.

Виктор и Денни Уилкинс встретились в узком проходе, ведущем в каюту управления и, поддерживая друг друга, вошли в нее. Батыгин неподвижно лежал, пристегнутый широкими ремнями к своему ложу, и крупная голова его с пышной седой шевелюрой была откинута на тугую резиновую подушку.

Денни Уилкинс взял Батыгина за руку и нащупал пульс.

- Обморок, - сказал он.

Виктор, не отвечая, достал из аптечки шприц и сделал Батыгину укол.

Потом, уставшие, они сели рядом на пол.

Через несколько секунд Батыгин открыл глаза. Он взглянул на приборы, потом на Денни Уилкинса и Виктора со шприцем в руках и все понял.

- Молодцы, - сказал он. - Поздравляю с прилетом. Как остальные?..

- Николай Федорович! Николай Федорович! - послышался в аппарате слабый голос Безликова.

- Все в порядке, - ответил Батыгин. - Помогите соседям, если они без сознания... Увеличьте подачу кислорода в жилые помещения, - попросил он Виктора и Денни Уилкинса и показал на регулятор подачи...

Вскоре все участники экспедиции пришли в себя, и каждый сообщил Батыгину, что готов приступить к исполнению служебных обязанностей.

Батыгин включил всю переговорную сеть звездолета, и сразу во всех каютах прозвучал его голос:

- Поздравляю всех участников экспедиции с прибытием на Венеру!

Кто-то крикнул "ура", и легкий возбужденный гул заполнил телефонный аппарат Батыгина.

Виктор заспешил к себе в каюту, и хотя, казалось бы, ничего не изменилось, от ощущения неподвижности у него слегка кружилась голова... Костик почти упал в объятия Виктора, и Безликов сдавил его плечи богатырскими ручищами, и астрозоолог Шатков прокричал что-то восторженное... Но через полчаса возбуждение сменилось усталостью, апатией, и участники экспедиции один за другим разошлись по своим местам...

Врач, утомленный не менее других, включил свой телефон в переговорную сеть.

- Товарищи! - ему приходилось напрягать все силы, чтобы голос звучал уверенно и громко. - Товарищи! Почти два месяца мы жили при резко сниженной по сравнению с Землею силе тяжести. Наша мускулатура разленилась, привыкнув к невесомым предметам, к легкости движений, и ослабела. На Венере все вновь обрело почти земную тяжесть, и ослабевшие мускулы не справляются с нагрузкой... Через несколько дней все войдет в норму.

К вечеру все немного ожили (к вечеру - в буквальном смысле, потому что на Венере стемнело) и собрались в кают-компании у накрытых обеденных столов. Дежурные по звездолету, на долю которых выпала самая большая нагрузка, - они не могли отдыхать, им нужно было кормить экипаж, постарались на славу...

Но, как ни велико было желание отпраздновать прилет на Венеру, никто не спешил усаживаться за стол. Батыгин сообщил, что при осмотре окрестностей с помощью телеприборов обнаружено ровное каменистое плато, прорезанное ущельем, и гряды темных скал: ни малейших признаков жизни не замечено. И хотя все ожидали именно этого, полное отсутствие жизни все-таки огорчало: в душе все надеялись на иное... Анализ воздуха показал, что в приземных слоях венерской атмосферы содержится не 21% кислорода, как в земной, а всего лишь 6%.

- Ничего не поделаешь! Выходить придется в кислородных масках, заключил Травин.

- Могло быть и хуже, - сказал Виктор. - Но теперь мы наверняка сможем преобразовать планету. Вот что важно!

После праздничного ужина, прежде чем все разошлись по своим каютам, Батыгин предоставил слово врачу Нилину, и тот еще раз напомнил всем участникам экспедиции, что на Венере, в новых незнакомых природных условиях, возможны непредвиденные психические отклонения от нормы, и призвал строго контролировать свои поступки...

- Не забывайте, что даже на Земле, в тропиках, у жителей умеренного пояса нередко случаются приступы меланхолии или, наоборот, истерии, напомнил Нилин.

А затем прозвучала команда:

- Всем отдыхать. Завтра первый отряд покинет звездолет и выйдет на поверхность планеты.

3

Виктор думал, что не сможет заснуть в ночь перед выходом на планету, но, сломленный усталостью, спал так крепко, что проснулся чуть ли не последним. Ночью ему снился странный сон: он все время улетал с Земли и неизменно возвращался обратно, не долетев до цели. И это не огорчало Виктора; наоборот, ему казалось, что от Земли его отрывают против воли, а возвращается он на нее сам, силой своей любви к ней, огромной любви, которой все нипочем, которой подвластны межпланетные пространства, которая связывает, объединяет планеты, подобно Солнцу... Уже просыпаясь, но не открывая глаз, Виктор вспомнил о Светлане; не о Светлане-жене, нет, о Светлане-девушке, упрямой, своенравной, но такой любимой. Он подумал, что сегодня днем обязательно увидит ее, и от этой мысли на душе сразу стало покойно и светло...

- Рассвет, - сказал рядом с ним кто-то очень далекий, и Виктор немножко удивился: почему так громко прозвучал голос?..

- Рассвет! - радостно откликнулся второй.