Здесь покоится наш верховный повелитель - Виктория Холт

– Больше всего, – сказал Карл, – я бы, пожалуй, хотел видеть тебя во главе армии.

– Значит, вы?..

– Я сделаю все возможное.

Монмут был вынужден удовлетвориться таким результатом беседы, но не скрывал, что недоволен им. Он прекрасно знал, как легко его отец раздает обещания.

Но Карл решил что-нибудь предпринять. Он обсудил это дело с Луизой, и она согласилась, что юному герцогу следует дать какие-нибудь обязанности. Кроме того, продолжала она размышлять, если его отправят с армией, то там он может покрыть себя позором или даже погибнет… Луизе казалось, что это прекрасный способ выдворить беспокойного юнца из королевства хоть на какое-то время.

Карл послал за Арлингтоном.

– Позволим герцогу Монмуту заботиться об армии, – сказал король, – но не командовать ею. Назначим его командующим, но лишь номинально. Посмотрим, какой из него получится вояка.

Арлингтон был согласен. Ему не хотелось портить отношения с таким близким к королю человеком, как герцог; было очевидно, что Монмут может избавить его от множества хлопот, не лишая его ни власти, ни доходов. Поэтому, когда экспедиционные силы отправились из Англии, Монмут отправился с ними.

А Карл, как всякий любящий отец, стал ждать вестей о том, как выполняет юноша свое обещание.

Война продолжалась. Она была популярна, несмотря на то, что вербовщики на флот и в армию хватали протестующих рекрутов прямо на улицах, заглядывали в таверны и во все людные места. Приходили новости о победах, одержанных Людовиком с помощью Монмута. Карл с гордостью узнал, что Джемми оказался смелым и отчаянным в боях, досаждая врагу так же самозабвенно, как он когда-то нападал на невинных горожан Лондона.

Несколько придворных щеголей, обсудив победы Монмута, собрались отправиться с группой волонтеров за границу, чтобы присоединиться к герцогу. Беспокойный Бекингем, всегда стремившийся быть там, где он мог бы привлечь наибольшее внимание к собственной перс не, просил короля разрешить ему отправиться на континент в качестве главнокомандующего.

Карл обсудил и это с Луизой, как он обсуждал с ней большинство дел.

Луиза улыбнулась, она представила себе герцога, с триумфом возвращающегося в Лондон. Было похоже на то, что и другой герцог, Монмут, также может вернуться завоевателем. Два герцога-протестанта проезжают по улицам как герои-победители! Это никуда не годится. Кроме того, у нее были старые счеты с Бекингемом.

– Нет, – сказала она. – Не посылайте милорда Бекингема. Он подобен флюгеру. Он вертится туда-сюда в зависимости от веяний. Вам никогда не приходило в голову, Карл, что благородный герцог – самый ненадежный человек в вашем королевстве?

– Ах, Джордж – добряк в душе. Временами он буйствует, и мы не всегда ладим, но я никогда не сомневался в том, что Джордж мне друг. Мы росли вместе и вместе жили в одной детской комнате. Я испытываю такие же добрые чувства к Джорджу, как и к Джеймсу.

– Но у него не такое доброе сердце, как у Вашего Величества. И не забывайте, что он протестант.

Карл рассмеялся.

– Как и большинство моих подданных и как я сам… пока еще.

– Пока еще, – спокойно согласилась Луиза. – Но вы им не останетесь.

Король насторожился. Он знал, что Луиза изредка проводит время в обществе французского посла, и не сомневался, что от Людовика она постоянно получает инструкции.

– Я объявлю о своем переходе в другую веру в удобное для меня время, – сказал Карл. – А время это еще не пришло.

– Нет, конечно, но, может быть, после того, как война будет удачно завершена…

– Кто может сказать, когда это будет! Эти голландцы – упорные ребята. А мы говорили о желании Джорджа возглавить отряды волонтеров…

– Я страстно хочу, чтобы вы, Ваше Величество, стали истинным католиком и в мыслях и в делах.

– Ваши желания совпадают с желаниями моего брата Людовика, что, конечно, неудивительно, так как вы являетесь его подданной.

Луиза опустила глаза, и тотчас ответила:

– Любящему всегда хочется иметь много общего с любимым человеком. Особенно это касается такого дорогого для человека предмета, как вера.

– Для честного человека обретение веры является одной из самых больших трудностей, – заметил король, не задумываясь. – Так пойти мне навстречу желанию Джорджа? Сделаем из него бравого вояку?

Последний вопрос был многозначителен.

– Перестаньте говорить о моем обещании публично заявить о принятии католичества, а я пойду навстречу вашему желанию относительно Бекингема.

Луиза нежно улыбнулась.

– Если милорд Бекингем покинет Англию, леди Шрусбери будет безумно по нему скучать, – сказала она. – Не жестоко ли так поступать с ее сиятельством?

Король рассмеялся. Она закончила серьезный разговор остроумной шуткой, и это ему понравилось. Он послал за Бекингемом.

– Вы не будете командовать волонтерами, Джордж, – сказал Карл, – так как мы не можем допустить, чтобы у Анны разбилось сердце. Поэтому мы не намерены лишать ее вашего общества.

Лицо Бекингема побагровело от гнева. Луиза счастлива была видеть, что его планы расстроены. Ей было важно, чтобы он не понимал, что это она помешала осуществлению его желаний. Луизе нравилось действовать скрытно. Ее целью было уничтожить человека, который когда-то позволил себе отнестись к ней пренебрежительно, а не наслаждаться преходящим удовольствием просто досаждать ему.

Потом пришли вести о сражении в заливе Саутуолд. Оно не было решающим, но унесло много человеческих жизней. После этого вербовщики стали действовать более жестоко, а матери и жены постоянно пребывали в страхе, едва молодой, здоровый сын решался выйти из дома. «Что это за война?» – начинали спрашивать люди. Англичане, убежденные протестанты, воевали с протестантской же Голландией на стороне католической Франции. Они несли тяжелые потери. И зачем? Чтобы распространить католическую веру по всей Европе? Брат короля, командующий флотом, – почти определенно католик. Первая любовница короля – католичка. А сам король так беспечен, что примет, того гляди, любую веру, если его как следует об этом попросить.

Разрастались скандалы и в самом королевском дворце. В июле того года Барбара Каслмейн родила дочь, а отцовство пыталась навязать королю, хотя все знали, что это ребенок Джона Черчилля. Несмотря на то, что Барбара без конца надоедала ему просьбами, король отказался признать девочку своей дочерью.

Сын Луизы родился в том же месяце. Его назвали Карлом. На этом имени настаивала Луиза, хотя король слегка противился этому, напоминая, что это будет уже четвертый Карл среди его сыновей, и он боится, что будет путаться, который из них чей.