Здесь покоится наш верховный повелитель - Виктория Холт

Луиза в конфиденциальном разговоре с королем убеждала его, что благоразумно было бы выполнять обязательства, принятые по договору. У Карла не было намерения уклоняться от выполнения этого пункта договора. Он слишком нуждался во французском золоте, поступающем в его казну, чтобы обмануть Людовика так возмутительно. Поэтому Карл решил послать в помощь французам экспедиционные силы в составе шести тысяч человек.

Монмут навестил короля и просил его о возможности поговорить с ним наедине. У Карла находилась Луиза, герцог и любовница короля смотрели друг на друга с некоторым подозрением. Оба они, снискавшие расположение короля, ревновали Карла один к другому. Но до сих пор они не знали, чья сила влияния действеннее. Для несогласия между ними была важная причина: Луиза была католичкой, Монмут – протестантом. Монмут знал – он не сам это понял, а ему говорили об этом такие люди, как Бекингем и его сторонники, весьма заинтересованные в том, чтобы убедить короля сделать его законным наследником, – что Луиза честолюбива и ее надежды простираются гораздо дальше положения любовницы короля. Этим она и была опасна. Монмут ни секунды не сомневался, что Карл не разведется с королевой Екатериной; но если бы королева умерла и Луиза смогла бы окончательно пленить короля – то, кто знает, что бы могло случиться? Луиза уже забеременела и была довольна этим. Если бы она доказала, что может рожать королю сыновей, то король, поскольку она благородная дама, мог бы жениться на ней. Мысль о том, что вынашиваемый ею ребенок может когда-нибудь получить все, чего он сам так страстно желал, была для Монмута невыносима.

Луиза считала внебрачного сына короля выскочкой. Происхождение матери Монмута было не намного выше происхождения актрисы, к которой был так привязан король. Маленький Карл Боклерк имел столько же прав надеяться получить корону, сколько и этот ублюдок.

– Можете говорить так, как будто мы наедине, – сказал король.

Монмут покосился на Луизу, которая, гордясь своей воспитанностью, понимала: король так очарован ею еще и потому, что уверен в ее способности выпутаться из любой ситуации. Луиза была полна решимости внушить Карлу, что ее манеры безукоризненны.

И вот она грациозно склонила головку и сказала со спокойным достоинством:

– Я вижу, что милорд герцог хотел бы поговорить с Вашим Величеством о чем-то важном.

Карл с благодарностью посмотрел на нее – так что она была вознаграждена. Она улыбалась, оставляя отца и сына вместе: в любом случае она вскоре узнает, что такое хотел сообщить отцу его повеса-сын.

Монмут хмуро проводил ее взглядом.

– Итак, – сказал Карл, – успешно избавившись от дамы, расскажи мне теперь о твоем секретном деле.

– Я хочу отправиться с армией в Голландию.

– Сын мой, не сомневаюсь, что это можно устроить.

– Но как сын короля хотел бы иметь достойный меня чин.

– Ах, Джемми, ты больше думаешь о своем достоинстве, нежели о достижениях.

Красивое лицо Монмута вспыхнуло от гнева.

– Со мной обращаются как с мальчишкой, – запротестовал он.

Карл положил руку на плечо сына.

– Хочешь поправить дело, Джемми? В таком случае скорее взрослей.

– Только одно положение достойно вашего сына, сир, – сказал он. – Положение командующего армией.

– Ты можешь командовать ею, Джемми. Но со временем… со временем…

– Сейчас как раз время, отец. Армиями командуют во время войн.

– Верно, в такие времена можно пожать славу. Но позор тоже бывает уделом командующего – после неудач…

– Я не потерплю неудач, отец. Мне всегда хотелось стоять во главе армии. Прошу вас, дайте мне такую возможность.

Он бросился на колени перед Карлом, взял руку отца и несколько раз поцеловал ее. Темные глаза с густыми черными ресницами смотрели умоляюще. В этих глазах снова ожила Люси. Карл подумал: «Почему он не законный мой сын? Какая это была бы удача, если бы он был им! Тогда он и воспитан был бы иначе. Тогда у него не было бы постоянного стремления подчеркивать свое достоинство. Мы бы сделали из Джемми веселого короля. Джеймс мог бы продолжать спокойно поклоняться своим идолам, и никому бы до этого не было никакого дела, а между ними не было бы этой враждебности. Господи, что я за несчастный отец! Но насколько более несчастен этот мой миловидный мальчик!»

– Встань, Джемми, – сказал он мягко.

– Ваше Величество удовлетворит эту мою маленькую просьбу?

– Ты недооцениваешь ее, Джемми. Она отнюдь не маленькая.

– Отец, я клянусь, вы будете гордиться мной. Я приведу ваши войска к победе.

– Ты знаешь силу наших врагов? Видел, как воюют голландцы?

– Я знаю их, отец. Это враг, победа над которым делает честь победителю.

– Джемми, командующий огромной армией должен больше заботиться о своих солдатах, чем о себе.

– Я это знаю, и я готов это делать.

– Он должен быть готов разделить испытания, к которым призывает своих солдат.

– Да, я готов встретить смерть, – но чтобы выиграть сражения, которые будет вести моя страна.

– А себе добыть славу?

Монмут мгновение колебался, а потом нехотя ответил:

– Да, сир, и славу себе.

Карл рассмеялся.

– Ты искренен, Джемми, и это мне приятно.

– А то, о чем я прошу вас?..

– Я подумаю, Джемми. Я подумаю об этом…

– Отец, только не отделывайтесь от меня обещаниями, как с другими. Я – ваш сын.

– Временами я думаю, что тебе бы лучше быть сыном какого-нибудь другого любовника вашей матери.

– Нет! – воскликнул Монмут. – Я бы предпочел лучше умереть, чем иметь другого отца.

– Ты слишком любишь мою корону, Джемми.

– Вас, государь.

– А я только что сказал комплимент о твоей искренности! Нет, не надо обижаться. Это естественно, что от короны кружится голова. Мне ли этого не знать? В течение всех лет моего изгнания тоже кружилась голова при мысли о короне.

– Отец, вы переводите разговор на другую тему. Мой дядя Йорк командует флотом. И если по справедливости, то я, ваш сын, должен стоять во главе армии.

– Твой дядя является законнорожденным сыном короля, Джемми. В этом и состоит разница. Кроме того, он намного старше тебя: у него большой опыт. Он доказал, что он великолепный моряк.

– А я докажу, что я великолепный солдат.

Карл какое-то время молчал. Он никогда не видел, чтобы Джемми так страстно чего-то желал. Это был очень хороший знак; по крайней мере, он просит дать ему возможность доказать, что он достоин короны. Ведь прежде он думал главным образом об обладании ею.

– Больше всего, – сказал Карл, – я бы, пожалуй, хотел видеть тебя во главе армии.

– Значит, вы?..

– Я сделаю все возможное.