Репетитор - Вадим Россик

– Добро! Попробуем осуществить твой план, Мангуст.

Потирая занывшее плечо, я сказал:

– Мне понадобятся помощники.

– Дадим тебе Анатолия с Владимиром. Они уже в курсе этого дела. Ребята надежные и опытные.

Так как вернуться к Маргулису я не мог, Казионов, на время операции, поселил меня в небольшой двухкомнатной квартире рядом со станцией метро Тверская. Едва я успел в ней осмотреться, в дверь позвонили. На пороге стояли знакомые геономисты – Вова и Толя. Жизнерадостный Вовка, как ни в чем не бывало, потряс мне руку. Анатолий ограничился сдержанным кивком. Наверное, все еще не мог мне простить того детского трюка с вилкой. Мы устроились на кухне. Я поставил на плиту сковородку – жарить котлеты, и налил всем чая. Вовка, помешивая ложечкой сахар, добродушно спросил:

– Ну, что, начальник, кого убивать будем?

– Лучше расскажите, коллеги, все, что вы знаете о наших клиентах, – предложил я.

Володя попробовал чай, поставил чашку на стол и скороговоркой начал:

– Кратко и в самых общих чертах. Сулейманов Анвар Муминович. Проживает с женой и дочерью в шикарной квартире на Ленинградке. Два места в подземном гараже. Дом охраняется. Автомобили: мерседес у самого и ягуар у жены. Сулейманов ежедневно в восемь утра уезжает на работу. В машине с ним находятся шофер и охранник. После возвращения из Парижа, его стали сопровождать три охранника. Офис Сулейманова – на Охотном Ряду. В пять он обычно заканчивает работу. Дальше – по всякому. Иногда – прямиком домой, иногда – нет.

Володя глотнул чая и продолжил:

– Теперь, что касается Колчедонцева Николая Ивановича. Генерал-майор. Высокий пост в Министерстве обороны. Жена, двое детей. Мальчик – семнадцать лет, девочка – пятнадцать. Живут в собственной квартире на Тверской. В настоящее время жена с детьми на курорте в Египте.

– Подруги, любовницы?

Вовка усмехнулся.

– Как же без этого добра? У Сулейманова – регулярные посещения саун с девочками, дорогих кабаков. Ну и парочка постоянных подруг.

– А генерал? Он-то хранит верность семейному очагу?

– Не совсем. Колчедонцев в походах по злачным местам не замечен, но любовница есть и у него. Незамужняя дама. Работает в одном солидном банке. Живет на Ломоносовском проспекте. Кавалер раз в неделю приглашает ее в ресторан.

– А после ресторана?

– Провожает даму домой и задерживается у нее на пару часов.

– Автомобили?

– Служебная машина с водителем. Есть собственный «Мицубиси Аутлендер». Водит сам.

– Оружие?

– У Сулейманова зарегистрирован газовый пистолет и несколько ружей. Он страстный охотник. У Колчедонцева – служебный пистолет и наградной «ПМ».

– Ну, что же, коллеги, – решил я, – работаем! Так как вашу контору засвечивать нельзя, то постараемся, в основном, обойтись своими силами. Никто не должен догадаться, что к акции причастны спецслужбы, профессионалы. Все будет выглядеть, как личные разборки между двумя джентльменами.

– Времени, как всегда, в обрез? – впервые подал голос Анатолий.

– В нашем распоряжении, буквально, два-три дня, – кивнул я. – Потом уже концов не найдешь. Теперь, внимание! Запоминайте, что необходимо для проведения операции.

Оба моих собеседника насторожились.

– Сначала люди. Прежде всего, нам нужен специалист по незаметному проникновению в помещения.

Вовка, молча, показал пальцем на своего друга.

– Хорошо. Далее. Фото всех участников этой трагедии. «Мицубиси Аутлендер» той же модели и такого же цвета, как у Колчедонцева. С такими же номерами.

Вовка хмыкнул.

– Нет проблем. Есть у меня один знакомый. За час изготовит копии любых номеров. Машину я тоже найду.

Я продолжил:

– Еще нам понадобится одежда и обувь, какую обычно носит генерал. Причем в последний момент. Поэтому, придется держать Колчедонцева под наблюдением и оперативно решить этот вопрос.

Мои гости согласно кивнули.

– Следующее. Срочно проверить квартиру любовницы Колчедонцева, самого Колчедонцева, Сулейманова, офис Сулейманова. Все телефоны на прослушку. Сфотографировать все интересное. Особое внимание – на документы. На все про все – два дня.

Вовка посмотрел на Анатолия.

– Успеем?

Я опередил молчуна:

– Обязаны успеть! Теперь еще одно. Мне нужен «ПМ». Чистый, без тяжелого прошлого. Патроны нашего производства, стандартные.

Анатолий удивленно задал вопрос:

– Так ведь, все равно, нельзя будет доказать, что он принадлежит генералу?

Я объяснил:

– Использование незарегистрированного оружия, говорит только о том, что некто использовал незарегистрированное оружие. Это мог быть кто угодно, в том числе и наш клиент.

Вовка, перестав улыбаться, серьезно спросил:

– Ты все-таки хочешь довести дело до конца? А может, оставишь в живых этого Сулеймана? Достаточно ему будет и тюремного срока, а? Так сказать, отплатишь добром за зло?

Я жестко усмехнулся.

– Конфуций учил, что платить добром за зло – нелепость. Чем же тогда платить за добро?

Вовка пожал плечами.

– Тебе виднее. Похоже, второй раз бронежилет Сулеймана не спасет.

– Ну, что же, господа конспираторы, вроде, все обговорили? – подвел я итог. – Значит, решено и подписано. Начинаете действовать прямо сейчас. Удар наносим тогда, когда Колчедонцев снова пригласит свою пассию в ресторан.

Посмотрев на напряженно слушающих коллег, я улыбнулся.

– А теперь, как сказал бы один ныне покойный одессит: «Давайте мирно есть котлеты».

8

Оставшись один, я открыл в компьютере карту Москвы. Нужно было продумать, рассчитать маршруты движения. И свои, и наших противников. Заранее предусмотреть разные варианты. Однако вместо работы в голову настойчиво лезли мысли о Сашке. Нестерпимо хотелось позвонить ей, услышать ее веселый звонкий голосок, убедиться, что с ней все в порядке. Каким-то удивительным образом, эта девушка превратилась в мою женщину, стала для меня самым родным человеком на земле. И все же… И все же я уже понимал, что мое чувство к Сашке нельзя назвать любовью. Настоящая любовь предполагает самопожертвование, готовность отдать все ради любимой. Я же был слишком тверд, жесток, циничен и самоуглублен для того, чтобы любить одну женщину. Тогда, как же назвать то, что я испытываю к этой юной девочке? Может быть, нежность? Да, нежность! Огромную нежность. Это слово, наверное, было ближе всего к истине.

К вечеру позвонил Владимир и отчитался о проделанной за день работе. Ребята, действительно, постарались. За несколько часов мои коллеги успели побывать в квартире любовницы Колчедонцева, нанести визит самому генералу и везде установить специальную аппаратуру. Офис Сулейманова они оставили на ночь, а его квартирой решили заняться на следующий день, так как, прослушивая телефон генерала, узнали, что Сулейманов с семьей утром отправится за город. Он звонил одному из своих родственников и предупредил, что до вечера в Москве его не будет. Кроме того, в распоряжении моих помощников уже был мицубиси асфальтового цвета, точно такой же, как у Колчедонцева. Фальшивые номера, до поры до времени, лежали в багажнике. Также ожидал своего часа пистолет Макарова со спиленным номером. По электронной почте мне пришли фотографии людей, причастных к делу: наши противники, их дети, жены, подруги, прислуга, охрана… Пришлось тщательно пересмотреть все снимки, запоминая каждое лицо и обращая особое внимание на мелкие детали. Через некоторое время я обрел уверенность в том, что теперь не перепутаю жену генерала с его подругой, а телохранителя Сулейманова с вахтером в подъезде.

Так как была пятница, конец рабочей недели, я предполагал, что Колчедонцев после службы пригласит свою даму в ресторан. И почти угадал. Поздним вечером, когда четкие очертания домов за окном уже расплылись в густой июльской тьме, пришло новое сообщение от Владимира. Был перехвачен телефонный разговор генерала с любовницей. Колчедонцев, пользуясь отсутствием семьи, назначил даме свидание на следующий день в девять часов вечера в ресторане китайской кухни на Якиманке.

Ночью я почти не спал. Не потому, что не мог. После обучения у дедушки Исая, я в любое время был в состоянии, заставить себя спать. Просто ждал известий от своих помощников. Лежа на старом кожаном диване, я, войдя в транс, терпеливо пытался совместить свое сознание с сознанием Анатолия, который в эти часы должен был обыскивать офис Сулейманова. Анатолий оказался энергетически очень закрытым человеком, замкнутым, тяжелой неуступчивой личностью. Я не мог установить с ним контакт такой прочности, чтобы своим внутренним зрением видеть то, что видит он, но мне удалось зафиксироваться на его эмоциональном состоянии. Я чувствовал его уверенность и спокойствие. Для меня это означало, что все идет хорошо. Так прошло несколько тягучих бесконечных часов.