Танец со змеей - Егор Вакула

Вороней вернул руку вниз, собрал складки платья, намереваясь забраться под него. Она сорвала его планы, решив восполнить для себя утраченное ощущение мужских губ. Но мужчина не отступал. Целуя ее, он уже обеими руками добрался до ее тела под тканью. Как он и предполагал, как ему и хотелось, зад ее был твердым, как камень, и с вечерней прохлады просто пылал жаром.

– Так вот зачем нужны мужикам эти тряпки на бабах… – Неровным тоном заявила она.

Они начали раздеваться. Пока Вороней сматывал с нее верхнюю накидку, она первым делом ухватилась за шнуровку ненавистных сандалий. Раздевать мужчину оказалось проще, чем раздеться самой, даже с его помощью. После нескольких движений он стоял голый перед столь же неодетой Октис. Она отстранилась, то ли мягко упав, то ли ловко сев на шкуры. Поползла назад, стараясь смотреть мужчине только в лицо. Не получилось, и Октис вдруг ощутила всю непристойность и проигрышность своей позы. Она осмотрелась, потакая мимолетному желанию сбежать, миновав мужчину. Но он уже опустился и навис над ней. Побег не состоялся. Ей показалось, что ее мир, недавно ставший неуютно большим, сузился в точку, до пространства между ее и его телом. Он был повсюду, молча и пристально смотрел сверху ей в глаза. Провел рукой по женскому ложу, под бедром, поддевая и сгибая ногу, оставляя на ее коже влажный след.

А потом Вороней совершил то простое движение, которое в змеиных кругах считалось равнозначным смертельному выпаду. Если не хуже того. Но она не почувствовала боли. Скорее, какое-то неловкое невольное чувство, неподвластное ей. Октис захотелось прервать его, освободиться, а значит, все-таки взять под свой контроль. Она неосознанно постаралась отодвинуться дальше назад, но Вороней ухватился за ее талию и силой вернул обратно.

***

Кажется, сегодня днем она здраво рассудила, что в двухместной пастели ей придется отвадить от себя мужика, приложив некоторые усилия. Что ж, в какой-то мере так и вышло. Усилия были проложены, и сейчас они лежали каждый на своей половине, не соприкасаясь.

– Сколько тебе сезонов? – Сказал Вороней, вздохнув глубоко и легко.

Она задумалась.

– Будет тридцать противостояний.

– Хмм, не думал, что до такого срока можно сохраниться. Нет, я, конечно, понимаю, что у вас напряженность была со стояками. Но как-то же вы развлекались?

– А ты не думал, что для развлечения не обязательно запихивать в ближнего часть себя?

– Была б ты крестьянской женой, уже могла бы нянчить ребенка так четвертого-пятого, и заодно быть на сносях очередным.

– Подожди. А то, что мы с тобой? Я не… – Вдруг оживилась она.

– Беременна? – Он рассмеялся. – Нет, конечно. Для этого нам стоило сделать другую концовку. Да и то шанс был бы не велик.

Октис не совсем понимала, что он имел в виду. Хронологии происходившего в постели в ее памяти не существовало. Лишь тягучая каша из перепутавшихся ощущений.

– А тебе точно тридцать? Может ты просто девочка переросток. Обычно у девушек постарше на теле волосы подлиннее.

Он опять издевался над ней. Она свесилась с постели и потянулась к вещам, к потайному кошельку юбки. – Сейчас я ему покажу. – Фыркнула она и достала складную бритву. Разложила ее и в темноте поднесла к горлу любовника.

– Не двигайся. Это бритва. – Она провела полотном вверх по его бородке. – Ведающие и мастера велели нам скоблить себя. Везде.

– Это еще зачем? Вы в своем форте в полном составе двинулись на извращениях.

– Чтоб в бою не мешались и чтоб болезни не привлекали.

– И как же волосы болезни привлекают?

– Боги этих ведающих знают… а, может, и наоборот…

– И ты скоблишь себя, как тебе велели, хоть и полка твоего уже нет?

– Знаешь, в лесу не особо большой выбор занятий. Последний раз я пользовалась ею вечером, а на утро – ты объявился.

Она свернула и положила бритву обратно. Вернулась к созерцанию едва различимого деревянного потолка.

– Чувствую себя дурой. – Честно заявила она.

– Да, это случается с женщинами после близости с мужчиной…

– Я тебе уже почти всю жизнь свою выложила. Да что там! Лоно свое! А ты о себе ничего толком не рассказал.

– Подумаешь, невелика та тайна.

– Ты из какого-то западного ордена? Клан, может, какой? Семья торговцев смертью?

– У тебя неверное представление о моей ремесле.

– Ну, так рассказывай.

– Да ничего особенного. – Зевнул он. – Родился я в городской семье. Стандартный набор. Сколько у меня было братьев и сестер – не скажу. Состав постоянно менялся. Мать – прачка, отец – каменщик какой-то. Когда рядом с городом останавливался очередной клан вольных рабочих, работа у отца кончалась. Есть нам было нечего. А я всегда смотрел на солдат, и мне казалось, что их положение не зависит от переездов чьих-то таборов. Всегда сытые, всегда в красивой одежде, всегда гордые... короче, было мне чуть больше двадцатка слияний, и я сбежал на военную службу в наш орден Дубэ. Думал, дослужусь до высокого чина, стану видным человеком. – Он сделал паузу и громко проглотил слюну. – А меня промуштровали немного и кинули с отрядом таких же пацанов на затравку противнику. С какой-то метрополией боролись, не помню уже. Ну, так и в первом же бою ранили меня копьем под сердце. – Октис поняла, о какой ране он говорил. Безобразный грубый шрам слева под ребрами она приметила еще в бане, а сейчас узнала его и наощупь. – Быстро закончилась моя военная карьера. Лежал я полумертвый уже второй день. С меня сняли обмундирование, но добивать меня никто не хотел. Выжившие мои напарники играли в кости. Кто проиграет – тот и будет бить. Думаю, что смерть моя не стала бы проще от их неумелых рук. Но какой-то бродячий монах выторговал меня за свежего жирного голубя. И увез подальше от ордена.

– Ведающий?

– Не-а. Еще чего. Боги знают, кем он людям виделся, и никто не подумал, зачем полудохлый ему понадобился. Но меня он выходил. Заливал рану горючей водой. Шил меня ниткой и иглой. Прижигал. Трав каких-то сверху наложил. Думал я уже, что издевается он надо мной. Мало ли кого по Тверди носит? Только вместо того, чтобы сдохнуть в муках наедине с этим мужиком, отходить я начал. Ни монахом он оказался, ни ведающим – торговцем смертью, который умудрился выторговать меня у женщины с косой…

– И так ты стал убийцей?

– Да. Старик он уже был. Начал от скуки меня обучать. Вся заказчики мне досталась. Вернее, он получал заказ, а, так как старый уже был, действовал я. Потом я возвращался к нему и получал новый заказ…

– И потом он умер?

– М-нет, не то что бы. Просто уже ясно всем стало, что не мог старик выполнять эти заказы. Осмелел я и действовал чаще не по плану. Стиль был не тот. Да и если видели торговца смертью, то и слух шел. И в нем уж никак я на старика не походил. Наследил я, короче. Однажды один из заказчиков обратился напрямую ко мне. И это при том, что другой клиент старику его и заказал. Ну и…