Вызовите ведьму! (СИ) - Амери Анастасия

От него мне достался цвет волос истинного жителя севера, немалый рост, хотя моя мать была всего немного ниже, форма носа и подбородок. В детстве я мечтал быть таким же сильным и высоким, мечтал пойти по его стопам. Впрочем, так и получилось, когда в шестнадцать я поступил в военную академию — сразу после окончания основной школы. Эрик Олфорд упрямо не желал стареть, несмотря на свой возраст. Пусть в его волосах давно прописалась седина, а колени иногда подводили, он был все так же силен и вечно бодрился.

Папа тут же впустил нас, выглянул за дверь, проверяя, не видно ли кого чужого, и захлопнул ее. Щелкнул тумблер, и я почему-то с уверенностью решил, что он выключил наружное освещение.

Отец снимал дом у моего давнего товарища Острана, с которым нам довелось пережить сражение под Тильрелью. Только вот после войны я ушел учиться и поступил на службу в Вестери-ярд, а Остран продолжил военную карьеру и теперь обучал новобранцев где-то на юге, недалеко от пролива Фей. Отец не смог жить в большом доме один без мамы и перебрался в более компактный.

— Это Джойс, — представил я ведьму, когда он провел нас внутрь гостиной и предложил девушке присесть на большой мягкий диван. — Джойс, это Эрик, мой отец.

Взгляд ведьмы курсировал от меня к отцу — она явно нас сравнивала, подмечая сходство.

— Приятно познакомиться, сэр, — Джойс смогла выдавить улыбку, которая на бледном испачканном лице выглядела зловеще.

— Леди, — закинув джентльменство куда подальше и не собираясь целовать руку дамы, папа просто кивнул. Впрочем, Джойс сама не торопилась протягивать ему ладонь.

Отец вдруг строго посмотрел на меня.

— Объяснись, Майкл, вампиры тебя раздери. Кому ты перешел дорогу? И что за орков хорек у тебя на плече?

— Это норка.

— Я нор-рка!

Все присутствующие удивленно уставились на меня, даже глаз Ингеборги подозрительно прищурился.

— Все! Небеса точно упадут нам на головы, — утопично проговорила книга.

Отец совсем растерянно захлопал глазами, глядя на гримуар в руках у девушки. Кажется, он только сейчас заметил, что у той был глаз.

— Это Фердинанд, фамильяр Джойс.

Дин тут же ловко спустился по мне вниз и перебрался на диван, поближе к Джойс.

— Ведьма, фамильяр и говорящая книга, — задумчиво произнес Эрик и хмыкнул своим мыслям. Спрашивать, что пришло ему на ум, я не стал. Папа многозначительно оглядел мой жалкий полураздетый вид, явно подмечая, что штаны и ботинки были с кого-то сняты. — Принимал истинный вид?

Мы были разного мнения о моих ипостасях. Он пребывал в уверенности, что гены каттов все же доминантны и я был скорее как мама — просто умел принимать человеческий вид. Я же полагал, что обе ипостаси играли равную роль.

— Долгая история, — я устало запустил пятерню в волосы, хвост то и дело нервно подергивался, будто гладили против шерсти. — Сначала ванна. За ужином я все объясню.

Он еще раз смерил нас тяжелым взглядом, в котором, впрочем, можно было разглядеть родительское беспокойство, и ушел наверх, приговаривая про себя, что, конечно, рад моему визиту, но не уверен в нужном количестве полотенец.

Я слабо усмехнулся, чувствуя, что наконец, можно ненадолго расслабиться. Здесь нам мало что угрожало.

Вода в умывальнике оказалась ледяной, но это было к лучшему. Да, есть время расслабиться. И все же не стоило забывать, что нас пытались убить. Гоняя в голове все имеющиеся на руках факты, предположу, что все вело к «Балтингейл». То, что мафия замешана в убийстве торговца, якобы продавшего смертельную дозу чистейшего веза Корвану, было неоспоримо. Свидетель, пусть и находящийся вечно под кайфом, видел людей Лекса в момент убийства торговца, а лгать ему было ни к чему. Разве что кто-то решил подставить главу мафии, чего такой проныра как Лекс не допустил бы на своей территории.

Единственную, кто мог доказать или опровергнуть факт продажи веза — Джойс — в тот же день, когда я обнаружил труп, лишили покровительства. Скорее всего за нами следили. После полуночной вылазки в Вестери-ярд и ночи у меня, полуэльф решил, что ведьма уже не будет покрывать его интересы.

Там же заметили и красные плащи, фигурировавшие в делах о пропаже ведьм. Их папки глубоко закопали в архивах Вестери-ярд, что говорило о продажности некоторых высоких кэпменских чинов.

Я готов был дать хвост на отсечение, что в «Балтингейл» заметили пропажу единственной улики, способной рассыпать выстроенный вокруг невиновного заговор. Доктор Мур сообщил кому надо, и за нами устроили слежку. А когда я начал действовать самостоятельно, меня решили убрать. Магические ловушки в лечебнице тоже не давали мне покоя. Сдавалось, что это защита от ведьм, но зачем? Чтобы упекать их в психушку, не боясь гнева? Если догадка верна, то красные плащи имели прямое отношение к лечебнице.

Я никак не мог собрать картину воедино. Мафия, плащи, «Балтингейл», где когда-то Оливер проходил лечение.

Неужели его убрали те, кто стоял за красными плащами? Мальчик узнал что-то лишнее?

Я хотел обсудить с отцом все, начиная от заказа, заканчивая сегодняшним взрывом. Он мог подкинуть пару дельных идей. Дин убежал в ночь, аргументируя тем, что ему необходимо проверить округу: нет ли рыскающих неподалеку людей Лекса. Я же понял, что он до чертиков нуждался в свободном пространстве и одиночестве, чтобы проветрить мысли. Тем более, что Джойс теперь в безопасности.

В очередной раз брызнув на шею воды из умывальника, я вдруг расслышал странный звук где-то неподалеку. И застыл, глядя в белый потолок.

Прямо надо мной находилась ванная комната, куда направилась уставшая и печальная ведьма. Я надеялся, что душистая ванна поможет ей почувствовать себя хоть немного лучше. Но как же я ошибался. То, что поначалу показалось мне скрипом, на самом деле было ни чем иным, как рыданиями. Не простой плач, а сдавленные, вымученные горькие всхлипы, с каждым мгновением перераставшие в практически нечеловеческие стоны отчаяния.

Полуголый, в одних только штанах, я быстро оказался наверху, едва не сбив отца у лестницы. Он нес в корзинке овощи и мясо для ужина из кладовки.

— Какого хрена? — возмутился было отец, но, заметив выражение моего лица, не стал продолжать. Просто дал пройти мимо и взбежать по лестнице.

Остановившись у двери в ванную, я замер, вслушиваясь в звуки, доносившиеся с той стороны. Помимо душераздирающих стонов, можно было различить неясное шуршание.

— Джойс, что случилось? — я постучался в дверь, но ответа так и не дождался. Она продолжала рыдать, не замечая моего обеспокоенного голоса. — Джойс!

Снова без результата. Легкий плеск воды, и мое сердце облилось кровью, когда я услышал ее надломленный голос.

— Нет, нет, нет, нет, — без конца повторяла она и шуршание только усилиливалось.

До меня дошло, что она терла себя мочалкой и никак не могла успокоиться, пребывая в истерике.

— Джойс, слышишь меня?

Нет ответа.

Мое беспокойство возросло, когда раздался громкий плеск воды и вскрик.

— Я вхожу!

Я чуть надавил плечом на дверь, и шпингалет поддался, сломавшись с грустным щелчком. Меня тут же окутала влажная духота. Джойс выглядела совсем маленькой в огромной ванне, которую отец долго подбирал под свои габариты. Она сидела в воде и с остервенением растирала кожу мочалкой. Хуже всего, ведьма не замечала ничего вокруг, а ее лицо исказила такая боль и отвращение, что в горле невольно встал ком. Сейчас она терла шею так, что кожа под мочалкой болезненно покраснела. Еще немного и она попросту сдерет с себя шкуру.

— О, Древо, что ты делаешь? — я кинулся к ней, не забыв при этом захлопнуть за собой дверь, чтобы папа не смог случайно увидеть Джойс в таком состоянии.

Выхватив мочалку из рук ведьмы, я едва не получил от нее пощечину. Спасла лишь вода и густая пена сверху, из которой она побоялась вылезать настолько, чтобы достать меня, не рискуя показать обнаженную грудь.

— Уходи! — бросила она свирепо и плеснула в мою сторону водой, начав уже руками пытаться смыть с себя несуществующую грязь.