Успех или борода - Пенни Рид

руку и втянул в дом. – Дейв, можешь сачкануть, не стесняясь. Джетро доставит ее на озеро не позже половины восьмого, нам сегодня всем нужно быть на джем-сейшене. – На этом Клет тихо прикрыл за нами дверь. – Вы привезли вино, – прошептал он, отпуская меня и хватая обе бутылки, сунув одну под мышку и оберегая свой бренди. – Это хорошо, Эшли обрадуется. Она вечно жалуется на отсутствие вина. Джесс предпочитает пиво, ей все равно.

Я тоже перешла на шепот:

– Кто такая Джесс?

– Девушка Дуэйна и моя учительница математики. Дуэйн – это мрачный из близнецов, а приветливый – Бо, но учтите, это песик, который не может не пристроиться к женской ноге… – это заявление сопровождалось движением бровей, означавшим: «О, вы устанете слушать, если я разовью эту тему».

Я зажала рот ладонью, чтобы не прыснуть со смеху.

На это Клет улыбнулся, и в его ореховых глазах заплясали веселые огонечки.

– Вы удивительно хорошенькая, когда смеетесь.

– Клет? – послышался из недр дома голос Джетро. У меня по спине пробежал нервный холодок. – В дверь звонили, ты открыл?

Не отвечая, Клет поспешно пристроил бутылки на консоль под старинным зеркалом.

– Так, – шепотом сказал он мне, – кухня вон там, – он указал на коридор, увешанный картинами в рамах, и перешел на ты: – Там твой мужчина, босой, на кухне и занятый приготовлением вкуснейшего пирога с индейкой. Иди.

– Подожди, – запротестовала я, оглядываясь к подталкивавшему меня Клету. – Мне что, сказать, что я сама вошла?

– Он не спросит.

– Но…

– Иди, иди! Я скоро приду. Встреча с Томом Лоу навела меня на мысль. Я должен эффектно обставить свое появление.

И Клет легким толчком отправил меня по коридору.

По инерции пробежав три шага, я сообразила, что совершенно не контролирую свое волнение, и остановилась.

Глядя вперед расширенными глазами, я строго прошептала:

– Никаких шуток! Не вздумай острить и вообще молчи. Ни звука!

Едва я закончила шептать свою мобилизующую речь, как Джетро высунул голову из кухни. Судя по сердитой гримасе и тут же разгладившемуся лбу, он рассчитывал найти здесь Клета.

– Привет, – запыхавшись, как от бега, выпалила я. Но дыхание у меня действительно сбилось, ладони вспотели, поэтому я поставила руки на бедра, глядя на Джетро во все глаза и упиваясь зрелищем.

Правда, странно, что я по нему соскучилась? Непонятно, правда?

– Привет, – отозвался Джетро тоже как-то сдавленно и вышел в коридор, вытирая руки о маленькое полотенце, висящее на плече. Он был босиком, и от этого я сразу представила его обнаженным. Не спрашивайте почему – так у меня мозг работает. Вижу босые ступни Джетро и мысленно дорисовываю остальное.

Не в силах вынести прелестное видение обнаженного Джетро, пока он стоял передо мной, такой недоступный, я выпалила:

– Я привезла вино. У тебя красивые ступни.

Он моргнул, его взгляд стал внимательнее, и мягкая улыбка осветила лицо:

– Очень мило с твоей стороны.

– Вино или комплимент?

– И то и другое. Я никогда особо не обращаю внимания на ступни, ведь есть столько других достойных внимания мест… – Он неотрывно глядел мне в глаза, и мягкая улыбка незаметно превратилась в игривую, отчего от забившегося сердца к кончикам пальцев рук и ног разлетелись невидимые горячие стрелы.

Наконец-то!

Как мне не хватало этой улыбки! Я тосковала по ощущениям, которые она во мне пробуждала. Это моя любимая из улыбок Джетро… Только тут я спохватилась, что немалую часть времени составляла каталог его улыбок.

Желая продлить мгновение, я ответила ему в тон:

– Правда? Это какие же? И поконкретнее, пожалуйста! Диаграммы будут очень кстати.

– Зачем же рисовать, когда я могу продемонстрировать?

– На себе или нужен доброволец?

Раскаты смеха, вырвавшегося у Джетро, прозвучали как-то зловеще – низко и хрипло, отчего я тоже невольно рассмеялась. Не стану лгать, чудесная легкость нашего общения кружила голову, совсем как в первые встречи.

– Смотря кто вызовется, – и Джетро добавил неторопливое рассматривание меня от туфель до носа. Когда я вновь встретилась с ним взглядом, мне показалось, что глаза у него стали чуть темнее и к веселости прибавилось что-то еще, уже не теплое, а обжигающее.

Я уже готова была поднять руку, как Китнисс Эвердин[15], и предложить свою кандидатуру, когда в кухне что-то затрещало, рассеяв чары. Джетро вздрогнул, моргнул и недоуменно нахмурился, а потом с тем же выражением поглядел на меня, будто мое присутствие сбивало его с толку или даже огорчало.

– Ну, все, будет корка, – показал он большим пальцем себе за плечо и направился в кухню. – Заходи, налью что-нибудь выпить!

Я колебалась, брошенная на произвол судьбы его уходом. Мне отчего-то вспомнились слова Клета о том, что надежда опаснее счастья: теперь я понимала, что он имел в виду. Здесь, в коридоре фамильной усадьбы Уинстонов, опасность надежды выглядела как никогда реальной.

Жужжание в кухне стихло, а я еще мялась перед дверью.

Переполняемая надеждой, я барахталась в паутине страха. Картина разбитых упований пугала сильнее, чем можно было себе вообразить, и когда я все-таки вошла в кухню, то шагала осторожно, с опаской, внутренне приготовившись к новому отказу и молясь, чтобы его не последовало.

Выглянув из-за угла, я увидела, что Джетро сидит у кухонного стола уже в носках и натягивает ботинки. Он взглянул на меня, вопросительно подняв брови:

– Все в порядке?

Я кивнула.

Уголок его рта дернулся вверх, отъезжая все выше по мере того, как шли секунды.

– Заходи, обещаю не кусаться.

А если я хочу, чтобы он кусался? Вопрос готов был сорваться с языка, когда откуда-то прогремел мужской голос:

– Нет! Ни за что и никогда.

– Ну, пожалуйста!

– Я сказал «нет», значит, «нет», – насупленный обладатель решительного голоса вошел в кухню через вторую дверь. Он был высокий и стройный, но не тощий, а подтянутый, как бегун. Растрепанная рыжая шевелюра контрастировала с аккуратно подстриженной рыжей бородкой. Незнакомец обвел кухню ярко-голубыми глазами, что-то ища, на мгновение задержал на мне