Великий Столыпин. «Не великие потрясения, а Великая Россия» - Сергей Степанов

Одновременно с указом о роспуске II Государственной думы было опубликовано новое Положение о выборах, которое министры недаром называли «бесстыжим». По новому Положению о выборах один процент населения избирал две трети выборщиков, причем только помещичья курия избирала более половины всех выборщиков. Городская курия была разделена на два разряда – в первый входили состоятельные горожане, во вторую – все остальные. При этом избиратели первого разряда посылали одного выборщика от 1 тыс. человек, тогда как избиратели второго разряда – от 15 тыс. Больше всех было урезано крестьянское представительство, а рабочая курия теперь посылала в Государственную думу всего 6 депутатов. Открыто провозглашалось, что Государственная дума должна быть русской по духу, и во исполнение этой цели было значительно сокращено число депутатов от национальных окраин: от Привислинского края с 36 до 12, от Кавказа с 29 до 10 человек. Некоторые регионы – Закаспийская, Самаркандская, Сырдарьинская, Уральская, Якутская области были вовсе лишены представительства с разъяснением, что их население «не достигло еще достаточного развития гражданственности».

Действия правительства явились нарушением Манифеста 17 октября 1905 г., обещавшего не принимать законов в обход выбранного народом парламента. Поэтому события 3 июня 1907 г. стали называть государственным переворотом, а третьеиюньская политическая система оказалась прочно связанной с именем Столыпина. Было положено начало весьма своеобразной политической системе, точнее всего охарактеризованной в классическом по абсурдности определении: «Россия есть конституционная монархия во главе с самодержавным монархом», которое было дано Готским альманахом. Действительно, власть монарха была огромной, и в то же время сохранялись, правда, в весьма урезанном виде, политические свободы. Допускалась деятельность политических партий и существование оппозиционной печати.

Одним из звеньев этой системы являлась III Государственная дума, которую иронически называли «непревзойденной палатой». Ее состав оказался совершенно иным. Теперь левыми считались 54 кадета, занимавшие центристские позиции в предыдущих Думах. От мощной фракции трудовиков осталось 14 человек. На выборах прошло 19 социал-демократов меньшевистского и большевистского направления. Выгодное положение занимал сильный центр из 154 октябристов и 28 прогрессистов. Впервые сложились три правые фракции: крайне правые, умеренно правые и националисты, насчитывавшие 147 депутатов.

В первые годы существования Думы правительство опиралось на центр, представленный депутатами-октябристами. Позже Столыпин установил более тесные контакты с националистами. Но даже такая Дума, готовая идти навстречу правительству, была под подозрением у сановников. Однажды министр финансов В.Н. Коковцов произнес на заседании Думы запомнившиеся слова: «У нас парламента, слава Богу, еще нет!» Столыпин не допускал подобных высказываний. Сотрудничавший с ним в самые напряженные месяцы 1906 – 1077 гг. В.И. Гурко писал: «В сущности, Столыпин был рожден для роли лидера крупной политической партии, и, родись он в стране с упрочившимся парламентарным строем, он, несомненно, таковым и был бы». Но это лишь гипотетическое предположение, которое нельзя проверить. В своей реальной политической деятельности Столыпин мало считался и с Государственной думой, и даже с более консервативным Государственным советом. Важнейшие социально-экономические меры Столыпин предпочитал проводить в обход законодательных учреждений. Он широко пользовался статьей 87 Основных законов, позволявшей принимать законодательные акты в виде высочайших указов с последующим их обсуждением и одобрением в Думе и Государственном совете. С точки зрения Столыпина, этот путь являлся гораздо более эффективным, чем громоздкая парламентская процедура. Столыпин был убежденным сторонником сильной исполнительной власти, способной предотвратить хаос и беззаконие.

Глава 4

«Им нужны великие потрясения»

Первоочередная задача, стоявшая перед Столыпиным, состояла в успокоении страны. По спокойствию и твердому порядку истосковались простые российские обыватели. За успокоение истерзанной России так ненавидели Столыпина революционеры, жаждущие великих потрясений. Излюбленным оружием революционеров являлся политический террор. Столыпин был мужественным и последовательным борцом с террором. Он пережил несколько покушений и пал жертвой террористического акта. Учитывая, что сейчас терроризм представляет собой одну из главных угроз для всего мира, следует высоко оценить деятельность Столыпина, выжигавшего язву террора столетие назад.

Война с террором

Враги Столыпина называли его «официальным убийцей», «обер-вешателем». С этим клеймом «душителя революции» он вошел в советские учебники истории, в которых успокоение после первой русской революции называлось «периодом столыпинской реакции». Со временем оценки меняются, и сейчас то, что ставилось Столыпину в вину, воспринимается как его величайшая заслуга. Однако справедливо будет констатировать, что на самом деле Столыпин не сыграл решающую роль в разгроме наиболее опасных вооруженных выступлений. Подавление вооруженного восстания в Москве в декабре 1905 г. было делом рук адмирала Ф.В. Дубасова и полковника Г.А. Мина, а карательными экспедициями, восстановившими порядок в Сибири, командовали генералы А.Н. Меллер-Закомельский и П.К. Ренненкампф. Общее руководство подавлением революционных выступлений осуществлял министр внутренних дел П.Н. Дурново.

Когда Столыпин возглавил Министерство внутренних дел, открытые очаги революции уже были погашены. Конечно, до успокоения страны было далеко. Характеризуя то время, когда он был призван к власти, Столыпин вспоминал: «В большей части провинций не было никакой власти; у нас по целым месяцам процветали десятки республик; центральная Россия и некоторые окраины горели почти сплошь». Столыпину пришлось столкнуться со Свеаборгским и Кронштадтским восстаниями, вспыхнувшими под боком у столицы в июле 1906 г. Но все-таки масштабы военных восстаний, подавленных при Столыпине выступлений не шли в сравнение с 1905 г.

На долю Столыпина выпала борьба с политическим террором, ставшим символом русской революции. В этом опасном деле его заслуги были неоспоримы. На своем посту Столыпин пал жертвой террористического акта. Попытаемся сказать несколько слов о том, что представляла собой страшная эпидемия терроризма, унесшая тысячи жизней, включая и жизнь Столыпина. Традиции террора были заложены народническими кружками. Террорист и писатель С.М. Степняк-Кравчинский, пронзивший кинжалом шефа жандармов Н.В. Мезенцева, описывал ход рассуждения своих единомышленников: «Уж если тратить время на убийство какого-нибудь шпиона, то почему же оставлять безнаказанным жандарма, поощряющего его гнусное ремесло, или прокурора, который пользуется его донесениями для арестов, или, наконец, шефа жандармов, который руководит всем? А дальше приходится подумать и о самом царе, властью которого действует вся эта орда»[180]. Народники надеялись точно рассчитанным ударом в сердце власти парализовать всю махину самодержавия.