Дар взаймы - Маргарита Ардо

почти невозможно, но я пока её не выпустил из рук. Или на что они там уже были похожи. Сконцентрировался на точке перед собой и представил зеркало, которое отражает воздействие. В ушах загудело, металл в темечке начал звенеть. Вибрация атакующей магии наложилась на вибрацию сопротивления, задрожали все мышцы, даже те, что превратились в кисель. Свело скулы до скрежета в зубах. На сколько меня хватит?

Сквозь дикое напряжение и подкрадывающуюся панику я внезапно вспомнил аксиому: «Чем больше сопротивляешься, тем сильнее делаешь врага». Всегда считал это бредом. Но, как бы идиотски это ни казалось, я расслабился.

С выдохом все мои оболочки схлопнулись обратно, накрыв контуры физического тела, словно резиновые одежды. Я шлёпнулся на топчан. Агнес упала почему-то сверху на мои колени и, застонав, пошевелилась.

Старец покачнулся, как по инерции, будто ударил в пустоту. Мучительное растягивание прекратилось. У моей шеи тут же оказались кинжалы бойцов.

– Да ладно… – пробормотал я, ворочая ватным языком. – Какой чудесный момент. Но пропущу с удовольствием!

– Праотец, это четвёртый! – пробасил верзила, полностью очнувшись. – А она – моя невеста!

– Это вряд ли, – сказал старец.

«Какой молодец!» – подумал я.

В голове ещё было муторно, и всплыл весь мусор, что там бродил, – хаос из мыслей и страхов, как при отливе после шторма, но я выдавил из себя:

– К паукам меня нельзя. Я знаю, почему пробуждается Песчаный дух! И про руны тоже знаю то, что не знаете вы. Мы можем быть друг другу полезны! – И нашёл в себе силу улыбнуться.

И встретился с любопытством в глазах напротив, хитро спрятанным в зрачках за наносной яростью старейшины. Я облизнул губы, которые перестали липнуть к зубам, и добавил:

– Без меня на этот раз запечатать дух вы не сможете. Он восстанет снова. И ещё раз. И ещё. Пока тот, кто его вызывает, не достигнет желаемого.

– И чего же добивается этот неизвестный? – спросил спокойно, словно ничего только что не происходило, старец.

– Открыть портал из Храххны сюда, в Азантарн, – заявил я. – Так же, как это недавно удалось сделать в Ихигару, но там великий дракон помешал. Тут его нет. Зато есть я. И я тот, кто вам нужен. А вы нужны мне. Предлагаю поговорить в более непринуждённой обстановке.

– И кто же хочет открыть портал? – сощурился старец.

Агнес, как пьяная, начала подниматься. Качнулась и снова принялась сползать по моей ноге. Я потянул её за руку и усадил рядом на топчан. Она пробормотала что-то невразумительное. Бедная моя, эка её шарахнуло. Жаль, вломить старцу в ответ сейчас было бы неразумно, хоть и очень хотелось. Да и хватило бы у меня сил?

В комнатушке лекаря зависло напряжение. Люблю выдерживать театральные паузы. Старик был силён, просто смотрел и ждал.

Зато верзила в шубейке не выдержал:

– Говори кто! Тебя, презренный Розендорф, спрашивает старейшина рода Макбрайд!

Забавно он бесится: спесь так и прёт из ушей, словно только что не мычал покорно, как деревянный чурбан. И я помолчал ещё немного, приходя в себя и смакуя удовольствие от напряжённого внимания.

– Если со стороны пустыни, то это мой отец, – наконец, усмехнулся я. – Итак, поговорим без насилия?

По кивку старца озверелые бойцы убрали кинжалы. Сразу задышалось легче.

– И господину лекарю наверняка нужен его… хм… кабинет. Там вон скоро волшебная жижа подгорит, – мотнул я головой небрежно в сторону пыхтящего чана над огнём.

– Ладно, идём, – сказал старец и кивнул на Агнес своим бойцам. – Девицу в подземелье.

Я поправил сползающую с плеча, как тряпичную куклу, Агнес и покачал головой.

– Никак нельзя. Она будет со мной. И только. Это моя студентка, и я дал слово её отцу, что уберегу и верну девушку в целости и сохранности.

Старец усмехнулся глазами.

– Кому нужно такое сокровище?

– В Арванше другие правила и морально-этические нормы. Практически цыгане, хоть и дворянского рода. Нам не понять. Но слово я обязан сдержать. Полагаю, и для хэндаров хранить клятву важно.

– Вы фу… даа… – вдруг подала голос Агнес и снова уронила голову.

– Пожалуй, стоит вернуть её в чувство, – сказал я.

– Пусть черпнёт того, что другим натворила, – ответил старец. – Что, тяжела ноша? Бросай. Идём.

– Нет, благодарю, – сказал я и встал, подхватив Агнес на руки.

Старец скользнул взглядом по её браслету.

– Ладно, как хочешь. Но в подземелье ей самое место.

– О, великий праотец, – встрял верзила в белой шубе. – Позволь, я разберусь с ней!

– Нет, Кридан. Забери переярков, я скоро вас вызову.

– Но я бы лучше… – рискнул тот снова.

– Не лучше. Через полчаса жду отчёт о лесах, – спокойно, но так увесисто произнёс старец, что верзила склонил покорно голову и его бойцы тоже, а у меня поползли по коже мурашки.

Затем старец повернулся ко мне и добавил:

– Второй раз избавиться от неё не предложу, а козыри в твоём рукаве закончатся.

– Вы даже не представляете, насколько увлекательно нести ответственность за такой экземпляр! Это с честными и наивными иметь дело опасно – никогда не знаешь, когда допустят внезапную глупость. А с моей студенткой просто не приходится расслабляться – отличная практика внимания и концентрации для преподавателя моего уровня! – усмехнулся я.

– Ах, практика… – Старец позволил себе слегка улыбнуться.

И я понял, что на самом деле хэндары сейчас в полной растерянности – то, что творится в Песчаном карьере и с рунами, не выдерживает никакой критики, не поддаётся логичным объяснениям и веками выверенным легендам. Оттого даже старейшина готов идти на сделку. Иначе, чем объяснить его поразительное дружелюбие?

– Так что, куда идём?

Надеюсь, не к паукам… С детства их не люблю.

Глава 29

Алви

Идти не пришлось, – мы переместились. Вдвоём, если не считать не особо подающую признаки жизни Агнес на моём плече. Я осмотрелся. В палатах старейшины, просторных и светлых, было пронизывающе холодно.

Старец сел на высеченный из камня простецкий трон, на который, словно на домашнее кресло, была наброшена рыжая телячья шкура. Из продолговатого окна лился серый свет и мороз; намёка на стекло в этой впечатляющей бойнице не было.

– Рассказывай, маленький Розендорф, всё, что хотел мне рассказать, – произнёс старец. – И не болтай попусту. Не прощаю тех, кто тратит моё время зря.

Я заметил в углу подобие топчана, – видимо, любимый у них тут вид мебели, – сгрузил на него Агнес, чтобы соображать лучше. Прикрыл её своей шубой. К счастью, от ледяной свежести у меня в голове действительно прояснилось.

– Колдовать тоже не рекомендую, – добавил спокойно старец.

Я обернулся.

– А вы хорошо держитесь, почтенный, – сказал я. – Неискушённый юноша принял бы за чистую монету вашу уверенность. Но на самом деле вы ни в чём не уверены. Ведь Песчаный дух лезет из своего логова вне прежних правил и… времени? Ведь была раньше отмечена периодичность?

– Новолуние и затмение луны ещё не наступило. Повода для волнения нет.

– Есть. Иначе бы вы не стали со мной разговаривать, – сказал я, с удовлетворением подмечая, что теперь знаю, когда грозит наибольшая опасность «открытия» портала в Храххну.

Возможно, наш «теневой недоброжелатель» именно к данному времени всё и готовит: магия и сила отдельной личности – это одно, а когда с ними вкупе идут изменения пространства и природы, – это совсем другое. Память подсказала, что прорыв аджархов в академии был организован аккурат в новолуние и в коридор затмений, о котором все забыли, – ведь события происходили днём.

– О мудрости старейшины, как и любого правителя, говорят не его великие свершения, а те ошибки, которых он смог избежать. Полагаю, вы знаете, – продолжил я, – что мой отец, герцог Роннар Вагнер, приезжал сюда совсем недавно и открывал Руну.

Старейшина мог не отвечать, – я увидел подтверждение на его лице.

– Он искал с вами встречи, – добавил я.

– Он искал мира.

– Когда нет войны?

– Война не обязательно бывает объявлена. Иногда она просто не кончается, маленький Розендорф.

– Четвёртый, – напомнил я, словно знал, что это значит.

Для хэндаров это порядковое число явно было значимо.

– Вот и не теряй времени, которого у тебя нет, – гулко сказал старец. – Возможно, это и объясняет, почему ты самый дерзкий из всех твоих предков за полтораста лет.

Я почувствовал себя польщённым.

– Говори, – рыкнул старец.

И я пошёл ва-банк на поводу у собственной интуиции. Достал из внутреннего