Дар взаймы - Маргарита Ардо

Маргарита Ардо

Академия волшебства. Дар взаймы

Глава 1

Агнес

Воистину чудесно просыпаться под аромат сдобных булочек. Он проникал сквозь щели, кружил голову… А она, наконец, не болела! Я подскочила с кровати, бодрая, и поняла: откат от магической блокировки закончился!

Нет, конечно, браслет из тонкого ладания, делающий невозможным любое применение магии, никуда не исчез. Наоборот, блеснул на запястье в лучах морозного солнца. Я поспешно натянула на него бархотку с кружевами, скрывающую этот позор.

Набросив тёплый халат и сунув ноги в шерстяных чулках в меховые унтики – к утру камин почти погас, и тепло было весьма условным, – я распахнула дверь моей спальни и втянула горьковатый запах кофе. Волшебно! Особенно если вас лишили магии, и вы ни на что не способны, кроме как вдыхать обычные человеческие запахи, словно вы ни капли не волшебница.

«Ничего, это временно», – напомнила я себе и всё-таки содрогнулась снова, потому что «временно» в моём случае – это целый год!

К аромату кофе и булочек добавился сквозняк. Запахнувшись как следует, я сбежала вниз по лестнице. Здесь, куда меня сослали подальше от молвы и всемирного стыда, можно было не одеваться к завтраку, обедать, читая книгу без церемоний, и ужинать в неустановленные часы.

Северный Азантарн. Не столица, а самая глухая провинция: деревушка у леса, замок за версту, три магазинчика, почта и сельский клуб. Развлекайся – не хочу. Опять вспомнилось, как отец меня сюда привёз.

* * *

«Гулкое эхо разнесло стук моих каблуков по паркету коридора академии под высокими арочными потолками. Я свернула за угол портального крыла вслед за зелёными гоблинами, тянущими мой скарб. При виде меня трое первогодок у дверей почты широко раскрыли глаза. Послышались шепотки.

Я не выдержала и бросила, проходя мимо:

– Да, это я, злодейка! Страшно? Бу! – И сделала фальшивый пасс.

Они шарахнулись. Так-то лучше. Устала уже от подобных взглядов, а разговор предстоял сложный…

Гоблины втащили сундуки и чемоданы в портальную комнату, обозначенную в выданном пальцегадами талоне. Я приняла вид скромный и слегка виноватый, – отец такой любит.

Он уже был там. Как всегда, выглядел с иголочки: стрижка, костюм, шёлковый галстук торчит под подбородком – здесь такие не носят. В серых глазах – лёд, как и следовало ожидать.

– Здравствуйте, батюшка, я так рада вас видеть! – Я вежливо склонилась в поклоне, понимая, что сейчас кидаться с объятиями не стоит.

– Агнес, к чему чемоданы? Куда ты собралась? – вместо приветствия сухо спросил отец.

– Домой, – растерялась я. – Ведь меня же на год отстранили, я вам писала…

– Ты никуда не поедешь! – заявил отец, словно поставил точку.

– Как же…

Улыбка, стоившая мне приличных усилий, стухла. В висках заныло сильнее, я невольно потёрла запястье. Его уже тогда обхватывал этот браслет, который невозможно снять, – наказание за участие в тайном сообществе. Унизительное и несправедливое! Будто не я помогла следствию вывести на чистую воду реальных злодеев и участников заговора! Ну да, я была немного замешана, но…

– С этим. Ты. Не. Появишься. Дома, – отчеканил отец, ткнув пальцем в браслет на моём запястье.

Я опешила.

– Позвольте, батюшка! Я и остаться не могу… Что же мне делать?

Отец встал передо мной, опираясь на трость со львиной головой, другой рукой теребя цепочку амулета, торчащую из кармана. Но взглянул так, что внутри всё опустилось. Зря я надеялась на чудо – его гладкие, без носогубных морщин щёки говорили то, что я давно знаю: в скандалы он предпочитает не вмешиваться. Лучше сделать вид, что ничего не произошло. К примеру, дама не упала с лошади, а спрыгнула и лежит, отдыхает на травке. Мало ли, вдруг слегка приустала? И отец наверняка бы с вежливым поклоном удалился. Ни в коем случае не участвовать и не беспокоиться – его золотое правило. Позор, бесчестье, конфуз и сплетни – то, чего он категорически не приемлет. Всё как-нибудь решится само. Его любимое слово – незапятнанность.

– Думать надо было раньше, Агнес! Ты запятнала честь славного рода Ковальски…

Я опустила голову и задумалась: истерика поможет? Броситься на колени и зарыдать в отчаянии так, чтобы гоблины сбежались? Нет, скорее отец рванёт в портальное зеркало, пока оно активно, и мы даже не договорим. Кусая губы, я добавила:

– Не я, моё имя очернили. Я пыталась помочь и раскрыть преступления, которые готовились. Меня втянули и запутали, я дорожу честью нашего рода! Вам может подтвердить это…

– Но король! – воскликнул отец, вздёрнув трость, как палку, готовую опуститься мне на голову, хотя до рукоприкладства он никогда не дошёл бы. – Его Величество король Ихигару признал тебя виновной и заслужившей позорного наказания! – Отец опустил трость и шагнул к зеркалу. Глянул на меня с укоризной. – Ты справишься как-нибудь сама, Агнес, раз о семье не подумала.

– Я могла бы отправиться к двоюродной тётушке Тересе, если вы беспокоитесь о репутации семьи, с вашего позволения, – проговорила я тихо. – Я проведу год в молитвах и скрашу одиночество нашей дорогой тётушке…

– Как будто я не понимаю, что именно эта старая карга вручила тебе книгу запретных заклинаний! – поджал губы отец.

Чёрт, и об этом он знал…

– В нашем положении испорченная репутация – непозволительная роскошь, – сухо продолжил отец. – Твои четыре сестры не одарены магией, а их ещё предстоит выдать замуж. Наше родовое имя и возможность пробуждения магии в будущих потомках, судя по твоему дару, – то немногое, что пока способно привлечь потенциальных женихов. Счастье, что в Арванше не читают заморских газет. Но твоей ноги не будет в княжестве, пока ты не вернёшь магию и положение уважаемой студентки.

– Неужели вы хотите, чтобы я пошла работать? – ужаснулась я.

Несмотря на его речь, впрочем, весьма ожидаемую, у меня на руках оставался только этот козырь – ни одна девушка дворянской крови в Арванше не должна работать. Лишь выйдя замуж, с позволения супруга аристократка имела право делать что-то, что выходило за рамки роли хранительницы очага и достойной матери. Поэтому я бы предпочла по окончании академии остаться в Ихигару с их свободными правами и современной цивилизацией.

Увы, козырь не сработал, отец остался холоден.

– Мне нужна уважаемая дочь, а не преступница. Репутация семьи должна быть не запятнана! Повторяю: ты сможешь приехать в Арванш, только когда полностью обелишь своё имя и исправишь содеянное.

– То, что я невиновна в заговоре, может подтвердить сам ректор, сэр Алви Вагнер…

– И ты хочешь, чтобы я с кем-то обсуждал твой позор?! Нет, я ничего не хочу знать! И решительно не могу об этом говорить.

Вдруг не из портального зеркала, а в обычную дверь комнаты для посетителей, вошёл сэр Алви, самый молодой ректор в истории академии. Высокий, гибкий, широкоплечий франт. Его голубые до пронзительности глаза слегка неправильного разреза – уголками вниз – вместо выражения трагического и плаксивого, как можно было бы ожидать, выражали постоянное превосходство и насмешку, словно он играл всеми, как собственными солдатиками. Высокие скулы и большой рот, который так легко складывался в насмешку. Но пусть он не обманывает вас чувственностью – в сочетании с крупным прямым носом подобный рот – признак того, что его обладатель готов вцепиться мёртвой хваткой во всё, что ему нужно: в информацию, противника, в идею или, к примеру, в вас…

Я мигом почувствовала себя, как на уроке, когда ректор выискивал очередную жертву. Отец тоже напрягся. Сэр Алви с лёгким кивком поприветствовал его и сказал:

– Приехали пожурить дочь, господин Ковальски? Вам, наверное, жаль, что она не так мала, что можно было бы её отшлёпать и, лишив сладкого, решить все проблемы? – Он расцвёл ехидной улыбочкой, за которую одна половина студенток академии была в него влюблена, а другая – ненавидела. – Так о чём вы хотели со мной поговорить?

Отец растерянно моргнул и схватился обеими руками за набалдашник трости.

«Зря, это не волшебный жезл».

– Я, господин ректор, видите ли… не хотел… – сказал отец. – Мне уже пора… Эти порталы между странами очень дороги, знаете ли. В любой момент возникнет ошибка,