Царская Семья - жертва темной силы - Любовь Миллер

И Жильяр и посланник придерживались одних взглядов о «старце», а именно, что это развращенный мистик, обладающий силой воздействия на психику людей; существо, способное после ряда ночных оргий, предаваться религиозному экстазу.

Но Жильяр не знал того, какое важное значение придавали политической роли Распутина не только в русских общественных сферах, но и в иностранных посольствах. Только после разговора с швейцарским посланником, Жильяр осознал, какую большую опасность для престижа их Величеств представлял Распутин; осознал, что «старец» являлся оружием врагов Царского дома.

ГЛАВА 16

Возникновение вредных слухов в народе. Популярность Великого князя Николая Николаевича. Продвижение русских войск вперед. Недостаток орудий, винтовок и снарядов. Морис Палеолог у Военного министра Сухомлинова и у генерала Беляева. Молебен в Казанском соборе. Взрыв на военном заводе на Охте. Посещение Государем Галиции. Энтузиазм народа при виде Императора. Положение русских войск на фронте. Отступление русских. Беспорядки в Москве. Смерть Великого князя Константина Константиновича, поэта «КР» и его сына. Морис Палеолог о Государе. Григорий Распутин по записям охраны. С.П. Белецкий - о Распутине. Нашумевший скандал в московском ресторане «Яр». Гнев Государ Торжество Распутина.

Когда к концу 1914 года стало ясно, что война будет затяжной, в народе начали возникать прежние настроени Поползли слухи о том, что какие-то правые круги при дворе стремятся к сепаратному миру, хотя это и не соответствовало действительности. Только один граф Витте везде говорил, что необходимо скорее заключить мир и пророчествовал, что иначе в России произойдут великие потрясени

Посол Франции Морис Палеолог был этим обеспокоен и имел разговор с Сазоновым.

Министр Иностранных дел ответил:275

»… Интриги графа Витте не только неблагородны, но и преступны. ' Я несколько раз докладывал Государю об этом, и его Величество очень возмущался». (пер. с англ.)

Палеолог просил аудиенции у Императора и получил ее в конце ноябр Государь сказал ему:

»… Мы должны диктовать условия мира, и я твердо решил продолжать войну до тех пор, пока Центральные Силы не будут уничтожены. Но я считаю необходимым, чтобы условия мира были обсуждены нами тремя - Францией, Англией и Россией - и только нами тремя одними. Я не соглашусь ни на Конгресс, ни на посредничество! И когда время настанет, мы наложим нашу волю на Германию и Австрию».

Тем временем в России с новой силой стала разжигаться ненависть к немцам. Упоминалось имя Императрицы Александры Феодоровны о ее якобы симпатиях к немцам. Из Петрограда эти слухи перекинулись на Москву, где в связи с этим начали называть имя молитвенницы и подвижницы Великой княгини Елизаветы Феодоровны.

Морис Палеолог встретился с одним коммерсантом из Одессы, который по торговым делам ездил по всей России. Интересуясь настроением народа и, главным образом, крестьянства, Палеолог задал приезжему несколько вопросов.276

Ответ последовал, что патриотизм не упал в народе, а наоборот, возрос, и ненависть к немцам усилилась. Все хотят продолжать войну до победного конца, и в победе никто не сомневаетс В Москве же замечается некоторое волнение из-за слухов, которые ползут из Петрограда. Императрица и ее окружение заподозрены в секретной корреспонденции с Германией, и это обвинение падает даже и на сестру Императрицы, Елизавету Феодоровну. Снисходительное отношение Императора к Вырубовой и мужику Распутину - резко критикуется, но, с другой стороны, популярность Великого князя Николая Николаевича возрастает с каждым днем…

В народе слава Верховного Главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича росла помимо его воли. Его имя окружалось ореолом героя, хотя он сам ничего не делал, чтобы закрепить свою популярность. Он даже не любил выезжать из Ставки к армии и предпочитал находиться в своем штабе.

Протопресвитер Георгий Шавельский, а также и генерал Янушкевич, начальник штаба Главнокомандующего считали, что Великому князю необходимо появляться среди войск, чтобы солдаты и офицеры чувствовали близость своего Верховного.

Вскоре представился такой случай, когда по совету генерала Янушкевича Николай Николаевич выехал навстречу к новоприбывшему Сибирскому корпусу. Великий князь своей осанкой, речью и приветливостью произвел на всех прекрасное впечатление. После этого Верховный Главнокомандующий отправился в Гомель на смотр вновь сформированного корпуса. Он не был природным оратором, но он умел говорить с большим подъемом и горячностью. И на этот раз его речь, наружность, осанка, его всеобщая популярность сделали то, что после его приветственной речи уже немолодой барабанщик, без всякой команды забил в барабан и, вслед за этим, раздалось громовое «ура». Великий князь Николай Николаевич до того расчувствовался, что со слезами на глазах бросился к барабанщику, обнял его и расцеловал.277

Генерал Данилов пишет,278 что в течение первых четырех месяцев 1915 года русские войска вели наступление, имея целью притянуть к себе как можно больше немецких сил, чтобы отвлечь их внимание от западных союзников и занять такое стратегическое положение, которое открывало бы русским широкое поле действий на левом берегу р. Вислы.

К середине января 1915 года русские имели на Западном фронте против себя 83 неприятельских пехотных дивизий, из которых 42 дивизии были германские.

Русские войска с доблестью продвигались вперед. После четырехмесячной осады, во второй половине марта, пал Перемышль. В плен было взято свыше 100 тысяч австрийцев и до 1000 орудий. Эта радостная весть разнеслась по всей России и вызвала патриотические манифестации.

Государь Император ликовал. Он прибыл в Ставку. Наконец-то, судьба русских армий повернулась в пользу России!279

С невероятными трудностями русские добрались до вершин Карпат и стояли на хребте этих гор. Перед русскими расстилалась Венгерская долина.

Русские уже держали в своих руках более двух третей Галиции и Буковины. Многие тогда усыпляли себя радужными надеждами, что Россия уже навсегда закрепила за собой эти завоеванные земли. В различных кругах страны думали, что положение на фронте к началу апреля 1915 года вполне благополучно. Но на самом деле все было иначе.

Еще в 1914 году в России на 6.5 миллионов солдат приходилось только 5 миллионов винтовок. Производство ружей достигало 700 тысяч в год, снарядов - 100 тысяч в месяц. Уже в сентябре 1914 года Верховный Главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич отметил, что на некоторых фронтах ощущается недостаток снарядов, и что это тормозит боевые операции. Еще хуже обстояло дело с орудиями.280

О нехватках боеприпасов - ружейных, и особенно артиллерийских, было сообщено Ставкой Военному министру генералу Сухомлинову уже в октябре 1914 года. Но Военное министерство вначале недоверчиво отнеслось к сообщениям из Ставки. Сухомлинов стал обращаться, помимо Ставки, с запросами к различным лицам армии.281

Как пишет генерал Данилов, «наступал голод» в боеприпасах. По самой скромной смете, на наличный состав армии требовалось ежемесячно не менее 1.5 миллионов снарядов для одной только легкой артиллерии.Поступало же в течение зимы 1914-1915 года около четвертой части необходимого количества.

В плохом положении находилось дело снабжения армии пулеметами и другими предметами боевого и технического снаряжени

Морис Палеолог, обеспокоенный слухами о нехватке вооружения в русской армии, направился к Военному министру Сухомлинову.282 Последний принял его чрезвычайно любезно, но весь его вид производил впечатление физической усталости и лукавства.

Палеолог досконально расспрашивал Сухомлинова о положении на фронте.

В ответ Сухомлинов только говорил:

«Не беспокойтесь; я все приготовил». (пер. с англ.)

И он привел Палеологу утешительные цифры. Потом он пригласил его к длинному столу, где лежала карта военных действий, и стал своим толстым, дрожащим пальцем водить по ней и рассказывать о положении на фронте:

»… таким образом, все идет хорошо; я уверен, что мы скоро получим очень хорошие вести».

Не удовлетворясь заверениями Сухомлинова, Морис Палеолог пошел к генералу Беляеву, который работал в Военном министерстве.

Беляев сказал, что потери русских огромные, но что пополнение возможно потому, что имеется 800 тысяч солдат в резерве, но в стране недостает винтовок, чтобы вооружить этих солдат и обучить их. Генерал продолжал:

«Наш первоначальный запас винтовок был в 5.6 миллионов; так мы думали и Великий князь Николай Николаевич также думал и я тоже. Но мы были преступно обмануты. Запасы почти пусты… Чтобы восполнить этот дефицит, мы собираемся покупать винтовки в Японии и Америке, и мы надеемся, что наши заводы будут давать до 100 тысяч ружей в месяц. Может быть Франция и Англия смогут снабдить нас несколькими сотнями тысяч. Положение со снарядами не лучше…»