Волкодав - Мария Васильевна Семенова

и даже у невозмутимого Винитара поползли вверх брови. – Да ты-то, венн, откуда в лошадях понимаешь?..

– Где вы взяли этого коня? – хмуро поинтересовался Волкодав, почёсывая Сергитхару доверчиво подставленный лоб и голову между ушей. В лошадях он разбирался не намного лучше, чем в плавании под парусом, но не узнать знакомого коня – всё-таки грех. Хотя тот действительно не собака.

– Там распродают имущество одного человека, – указал рукой Шамарган. – Преступника. Он обокрал хозяина, к которому нанялся на работу. На такой распродажде никогда дорого не запрашивают, только этот конь и оставался, потому что к нему никто не мог подойти.

Вот тут Волкодав понял, что справедливое равновесие жизненных красок ни в коем случае не будет нарушено. За радостный проблеск в судьбе придётся платить в полной мере, да кабы ещё не с лихвой. Уж что-что, а дыхание навалившегося несчастья он распознавал сразу. И безошибочно.

* * *

Нет на свете народа, у которого предательство доверявшего тебе человека не считалось бы худшим из преступлений… Это лишь немногим простительней, чем расправа над гостем или измена вождю, которому поклялся служить. Ну а на чём держится наём работника, если не на определённом доверии?

Оттого Боги всех народов земли очень не жалуют вороватых работников, когда те оканчивают свои дни и оказываются перед загробным судом. Ну а нетерпеливые люди обычно не ждут, когда такой работник удостоится божественной справедливости, и по своему разумению вершат над ним правосудие уже здесь, на земле. И нет причин полагать, что их суд бывает слишком мягким и сердечным.

Распродажей имущества приговорённого распоряжался седьмой помощник вейгила, проворный и словоохотливый старичок. Собственно, кроме норовистого коня, кое-какого оружия и двух смен одежды, распродавать было особо и нечего. Когда Волкодав, Эврих и Винитар подошли к нему, он как раз кончил считать вырученные деньги и привесил бирку на кошелёк для отсылки в казну, и слуга уже поднимал с земли его раскладной стульчик, вырезанный, по саккаремскому обыкновению, из одного куска дерева.

– Да прольёт Богиня дождь тебе под ноги, почтенный, – поздоровался Эврих.

– И тебя да взыщет Она в жаркий день тенью, а зимой – кровом и очагом, – приветливо отозвался седьмой помощник. Было видно, что появление Эвриха обрадовало его. – Что привело в этот скорбный угол нашего рынка славного Лечителя наследницы Агитиаль?

Обыкновенное слово “лечитель” в его устах прозвучало, как титул. Эврих оглянулся на Волкодава, но в это время старичок заметил подошедшего с ними молодого кунса и забеспокоился:

– И ты опять здесь, добрый иноземец? Неужели ты нашёл некий недостаток у купленного тобою коня и пришёл узнать, отчего я тебя не предупредил о нём? Но позволь, тебе должно быть известно, что я и сам всего лишь несколько дней…

Волкодав поднял руку, обращая на себя внимание седьмого помощника.

– Господин мой, – сказал он по-саккаремски. – Небесам было угодно сделать так, что я давно и неплохо знаю человека, чьё имущество ты по долгу службы здесь продавал… И всё, что мне было известно о нём ранее, внятно свидетельствует: он ни в коем случае не способен на воровство. Я простился с ним несколько месяцев назад, когда он решил переехать в вашу хранимую Богиней страну, и мало верится мне, что за столь малое время он мог так измениться. Не расскажешь ли, господин мой, в каком преступлении обвинён мой прежний знакомый?

Несколько мгновений старичок в молчаливом недоумении разглядывал странного чужеземца, так правильно и хорошо говорившего на его языке. Волкодав уже ждал, что его не сочтут за достойного собеседника и вести разговор придётся всё-таки Эвриху. Но, наверное, в Чирахе видывали и не таких, потому что седьмой помощник всё же ответил:

– Человек, о котором ты говоришь, вправду приехал сюда к нам из-за моря, хоть и явился не на корабле, а верхом по мельсинскому тракту. Он назвался Винойром… впрочем, одной Богине известно, как его на самом деле зовут. Кое-кто, с кем он успел сойтись здесь, рассказывает, что в Мельсине он оставил жену, только вряд ли бедняжка сумеет получить о нём весточку, поскольку никто толком не знает, где её следует разыскивать. Этот Винойр хотел заработать денег и нанялся служить к уважаемому мельнику Шехмалу Стумеху…

Вот как, тихо свирепея, отметил про себя Волкодав. Эврих снова оглянулся на него. Имя Стумеха для него тоже было далеко не чужим.

– …которому как раз нужен был опытный конюх для ухода за лошадьми дочери, – продолжал помощник вейгила. – Сам я не видел, но люди сходятся на том, что новый работник вправду управлялся с конями так, как это удаётся немногим. Он даже сумел спасти молодую кобылу, объевшуюся отрубей. Но, к великому нашему сожалению, Богиня, столь щедро одарившая юношу, не сочетала доставшиеся ему дарования с честностью и чистотой. Молодому зятю господина Шехмала случилось уехать с купеческим караваном, и вскорости новый конюх протянул нечестивую руку к сокровищу его дома – чудесному сапфировому ожерелью, доставшемуся от предков. Дочь господина Шехмала хватилась любимого украшения, и тогда многим вспомнилось, как несчастный Винойр любовался игрой прекрасных камней, украшавших грудь госпожи, и даже говорил кому-то, что был бы счастлив подарить такие жене. Боюсь, однако, что теперь обеим женщинам останется лишь втуне мечтать о столь дивной драгоценности. Госпоже дочери мельника – оттого, что воришка даже при самом усердном допросе так и не открыл нам, где спрятал покражу. А жена его тем более в глаза не увидит никаких камней… – тут седьмой помощник позволил себе негромкий смешок, – ведь в Самоцветных горах, сколь мне ведомо, до сих пор сапфиров не добывали…

– Так его, – сипло спросил Эврих, – продали в Самоцветные горы?..

– Да, – был ответ. – Воистину, корыстолюбие не довело до добра этого бедолагу, зато, думается мне, милостью Богини с нынешних пор у нас в Чирахе поубавится краж… Караван торговца рабами отбыл позавчера.

– Лечитель наследницы… – проговорил Волкодав, когда они шли к дому вейгила. – Никак у тебя появились заслуги перед солнцеподобным?

– Ну… и так можно сказать, – ответил ар-рант. – Видишь ли, бедная девочка вправду была несколько нездорова, и государь оказал мне честь, включив в число лекарей, приглашённых ей в помощь. И Небесам оказалось угодно, чтобы с этим повезло именно мне.

Волкодав хмуро поинтересовался:

– А на кол в случае неудачи посадить не сулились?

Эврих даже засмеялся:

– Что ты!.. Шада Мария народ