Простые истории - Олег Патров

Раскладывалось гладенько. Но это на словах. А на деле она отчетливо понимала, чего лишает бабу Дуню и что она делает. Но предложение с работой было ограничено. В первую экспедицию она уже не попала. Тогда была жива баба Ира, а теперь…

Жестоко, несправедливо, что она отказалась тогда, но не отказывалась сейчас? Правда. Нужда в ней у обеих бабушек была равной. У бабы Дуни, может, даже больше, так как она страшно стеснялась сына, хотя и позволяла уже ему себя купать, а с матерью у бабки вообще никаких отношений не было, разве что гроб закрыть. Так что решение ее было несправедливо, это мягко сказано, а по-другому как?.. Написала всё же Галина заявление. Родители поддержали.

Гале иногда казалось, что они готовы на всё лишь бы она вышла замуж. Надеялись, небось, что в экспедиции сойдется с подходящим женихом, природа сближает. Смех да и только. Опять смех?.. Не многовато ли его в жизни?..

Конечно, она могла передумать и остаться. Но это было вряд ли. И это было второе убийство. Первым был аборт, не по факту, по сути. Правда, плод тогда все равно замер, так что формально это была необходимая медицинская операция, только Галина знала, что все равно решила не рожать с самого начала. Заранее, не дожидаясь подходящего срока, договорилась через знакомых с врачом из патологии, та ей по знакомству хорошо всё, аккуратненько вычистила. Без последствий.

Конечно, Галина понимала, что не всё зависит от нее: у бабы Дуни оставался отец, мать, мало ли что могло случиться. Но ведь дела, мысли, помышления свои просто так не заткнешь. Все равно лезут в голову, не хотят забываться. Так что не по факту, но по сути бабушка Дуня останется одна. Считай, на полтора года. Для нее – то же, что вечность. Вот такие дела….

~

Сиделку в дом приводить родителям не хотелось, всё разворуют, и Галина с ними была согласна. Мать попросила свою тетку Анну навещать их чаще в первое время, чтобы баба Дуня привыкла маленько, да Иван старался приходить домой раньше. Знал, что только его теперь мать и ждала. А та молчала, ничего не говорила, вроде смерилась даже.

«Привет тебе дорогая сестрица. Здравствуйте все-все. Вот получила от тебя письмо и даю ответ. Живу помаленьку, все болит, особенно глаза не видят. А наша Галя уехала в какую-то командировку на целый год, куда-то далеко, мне не говорят, потом может еще останется. Так что сижу я теперь совсем одна. Я тебе, наверное, писала, что наши ремонт делают. Ванну всю поменяли, раковины, унитаз, окно новое на кухне поставили. Квартиру бабкину продали, а деньги вот на ремонт пошли. На даче тоже крышу новую сделали. Хорошо, теперь не течет. Но я теперь там уж жить не могу одна, только в гости и езжу. И то с трудом, да и холодно уже. Иногда ко мне заходит сестра бабы Ирины Анна, мы с ней говорим обо всем. Но на нее мало надежды, потому что у внучки ее родился ребенок, вот такие дела. Живи как хочешь.

Вот моя дорогая, я тебе завидую, что ты живешь с дочерью, она все равно лучше, чем парень. Мне и на него нечего жаловаться, все он делает, купает меня и так все мне покупает, грех жаловаться. Но ладно об мне, умру пусть, наверху не оставят, закопают. Все о себе.

Ты спрашивала моего совета. Сейчас не надо тебе лезть туда прямиком, я так думаю, у него есть мать, пусть думает, а тебе, конечно, жалко его, но что поделаешь. Заявить в милицию, пусть поговорят с ним, а больше другого нет выхода. Но это вам решать, это мое мнение, решайте сами. Хватит об этом. Теперь привет всем-всем, кто меня знает, а Витьку жаль, он ведь делал печку в баню. До сих пор стоит. Но что поделаешь, время идет, а ты знаешь, как с ним все расплачивались – водкой да селедкой. А что Мария его, жена, на похороны не приезжала, так это пусть у них там сами решают. Ей, наверное, сообщали, если жива, вот, наверное, попила, дела ихние.

Привет всем, кто меня знает: Тане, Соне и девчатам твоим, Ленке и Наташке, и тебе большой пребольшой.

Вот пока все.

Жду ответа.

Листья пожелтели все, но у нас картошки не было, немного садили, но осень пока на даче работали, там и съели. Но в магазинах продают, купят.

Писала одна дома была. Наши приедут, отправят.

Такие дела, сестрица».

~

Все прошло даже очень благополучно. Остатки лета они втроем прожили на даче, а осенью, когда похолодало, вернули бабу Дуню домой, в цивилизацию, потому как в доме стало прохладно, да и в ванную ходить удобнее, чем в огороде корячиться. Спокойнее опять же: если что, скорая быстрее приедет.

Иван потер глаза, вгляделся в цифры отчета, мелькавшие на мониторе. Предстояло еще раз решить трудную задачку: как из «ничего» получить «что-то», сохранив имеющиеся ставки техников. Новое руководство компании было щедро на установку самого современного оборудования, с удовольствием тратило деньги на обучение персонала, только почему что считало, что от этого люди должны работать лучше, а значит оставаться их должно меньше.

«Необоснованные затраты в эпоху кризиса слишком дороги для компании».

Сказал бы он кое-что о необоснованных зарплатах некоторых товарищей, но предпочел промолчать. Несмотря на отдельные недостатки, работа его стала интереснее. К тому же Ивану наконец удалось найти приличное молодое пополнение, любящее, как и он, каверзные задачи, и теперь и без того веселый коллектив стал еще более динамичным.

Жаль только, что дочь не пошла по его стопам, а ведь в детстве, ее детстве, она здорово собирала конструкторы, интересовалась техникой, даже разобрала механического зайца, открутив тому голову. Заяц после подобной операции перестал петь и ходить, но передними лапами шевелил, чем сильно озадачил Ивана, пытавшегося починить игрушку. К сожалению, наука тут оказалась бессильна, но потом он немного схитрил, изменил схему, и заяц-таки пошел, правда, задом наперед. «Тоже мне, починил называется», – укорила его тогда дочка. Но довести до конца дело он не успел: уехал в очередную командировку, а когда вернулся, на повестке дня уже были другие интересы. Куда что и подевалось…

Быстро повзрослела Галина. Разве книги остались у них одинаковыми, да взгляды на людей. В отличие от своей жены Иван не был склонен идеализировать окружающих. Объективно в мире никогда не было светло, свет внутри, пока занимаешься