Свирепая клятва (ЛП) - Кейн Моника

Я встала и зашагала по комнате. Платье прилипло к спине, влажное от пота. В голове крутятся вопросы. Знала ли моя мать, что я от Белова? Знал ли отец?

Максим встает и открывает окно, видимо, почувствовав мое нарастающее беспокойство. Сидя на краю стола, он ровным голосом продолжает.

— Я подошел к твоей матери, спросил, есть ли шанс, что ты моя. Она отрицала, но я человек влиятельный, и я нашел способ подтвердить это с помощью ДНК. — Белов протягивает мне запечатанный конверт. — Доказательство, — просто говорит он.

Конверт тяжело ложится в мою руку. Это как ящик Пандоры. Открыв его, невозможно вернуться в блаженное неведение. Но жизнь в отрицании — уродливая штука. Дрожащими руками я вскрываю конверт. Первый лист бумаги — результат теста на отцовство. Одна фраза впечатывается в мой мозг, когда я просматриваю страницу — положительное совпадение.

Предательство разрывает меня, правда теперь неоспорима. Стиснув зубы, я перехожу к другому документу — письму, написанному безошибочным почерком моей матери.

Максим,

Как ты уже понял, Алена — твоя дочь. Я искренне полагала, что незнание истинного характера ее отцовства идет ей на пользу. Однако, раз уж ты навязал мне эту идею, мы должны найти взаимопонимание.

Кирилл очень дорожил Аленой и воспитывал ее как родную. Алена отвечала взаимностью на эту любовь к своему папе — его уход из жизни оставил ее эмоционально разбитой, и я глубоко обеспокоена тем, что любые дальнейшие нарушения в ее жизни могут существенно повлиять на ее психическое и эмоциональное здоровье.

Поэтому я прошу тебя уважать мои пожелания и воздерживаться от любых контактов с Аленой до достижения ею 25-летнего возраста.

Пожалуйста, пойми, что моя просьба не означает отрицания твоих прав как отца. Напротив, это попытка оградить нашу дочь от ненужных эмоциональных потрясений до тех пор, пока она не станет достаточно взрослой, чтобы понять и справиться с их последствиями.

Я верю, что ты будешь уважать мои желания и поставишь интересы Алены превыше всего.

С уважением,

Мина

Я разрываю письмо на мелкие кусочки, и осколки рассыпаются по полу. Белов смотрит на меня со стоическим выражением лица. В груди полыхает ярость, горячая и всепоглощающая. Злость на маму за то, что она позволила мне жить во лжи, на папу за то, что он позволил моей маме уйти в чужие объятия. Но больше всего я зла на Белова за то, что он выследил меня, как зверя, только для того, чтобы выплеснуть это дерьмо.

— Даже если ты мой отец, я не хочу, чтобы ты был в моей жизни. Если бы ты обратился ко мне по-другому, может быть, я бы и задумалась. Но так? Нет. Спасибо за уважение к желанию моей матери, но сейчас я хочу домой.

На лбу Белова появляются глубокие морщины.

— Боюсь, что это невозможно.

Я скрещиваю руки на груди.

— Почему?

— Как ты и сказала. Я выполнил пожелание твоей матери. Я ждал, пока тебе исполнится почти двадцать пять, позволил тебе жить полной жизнью на своих условиях. Но теперь пришло время занять достойное место моей дочери. Ты — моя единственная наследница, и как таковая, ты будешь помогать руководить моей империей. И однажды она станет твоей.

Нет, черт возьми.

— Подумай о том, чтобы найти себе жену и произвести на свет еще одного наследника, потому что этот тебя не интересует.

Я начинаю пятиться к выходу, но слова Белова останавливают меня.

— Ты меня не поняла. Я не прошу, я приказываю. — Голос у него низкий и спокойный, но в нем чувствуется смертельная острота.

— Ты не можешь заставить меня стать твоей дочерью, присоединиться к твоему миру! — Я огрызаюсь, мой голос дрожит. Белов — человек, не привыкший слышать слово "нет", но я, несмотря на страх, намерена стоять на своем.

— Вот тут ты ошибаешься. — Он словно вырастает на глазах, комната сжимается вокруг его властного присутствия. — Я говорю это не как твой отец. Я говорю это как человек, обладающий силой, способной остановить мир вокруг своей оси, если я так решу. Ты присоединишься к этой семье и займешь достойное место рядом со мной.

Мои глаза сузились до щелей. Какой бездушный ублюдок. Он совсем не похож на моего нежного, любящего папу. Белов лишен человечности. Я уже готова сказать ему, куда он может засунуть свой ультиматум, как вдруг его следующие слова пронзают воздух, словно стрела.

— Выбирай свой ответ тщательно, — предупреждает он. На его лице расплывается уродливая улыбка. — Я знаю обо всех, кто тебе дорог, кем ты дорожишь. Твой брат, Кира… Леонид Козлов.

У меня сжимается горло, страх и ярость борются во мне, когда его слова оседают в желудке.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ты умная девочка. Не заставляй меня объяснять по буквам.

Черт возьми. Он угрожает моей семье, людям, которых я люблю. Лео.

— Ты бы не стал! — Я задыхаюсь. — Если ты причинишь вред кому-то в моей жизни, я… — Что? Правда в том, что я не имею власти над Беловым.

Он тяжело вздыхает.

— Похоже, тебе нужно время, чтобы смириться с новой реальностью. Возьми несколько дней. Наслаждайся всеми удобствами, которые предоставляет мой дом — здесь есть боулинг, каток, виноградник. Но не заблуждайся, Алена, твое место рядом со мной.

Я сжимаю губы, ненависть пылает в моем нутре, но я знаю, что лучше не выходить из себя. Его угрозы повисли в воздухе между нами.

Здесь есть только один приемлемый выбор, и Максим Белов только что сделал его за меня.

Моя жизнь в обмен на тех, кого я люблю.

Даже если это съест мою душу.

Даже если это убьет меня.

ГЛАВА 33

Алена

Солнце уже высоко в небе, бросая свои яркие лучи на виноградники, когда мы с Кирой пробираемся сквозь ряды виноградных лоз. Листья нежно шелестят на полуденном ветерке, их тени пляшут на теплой земляной дорожке под нашими ногами.

Как бы ни была прекрасна эта местность, ни один из нас не испытывает особого энтузиазма от полуденной прогулки.

Прошло два дня с тех пор, как Белов открыл, что он мой отец, и почти столько же времени мне понадобилось, чтобы все осмыслить. Перебирать мысли, бороться с грустью, с ложью. Я заново оплакивала папу, злилась на маму, а потом оплакивала ее.

Но в основном я оплакивала Лео и то, чем мы могли бы быть. У меня были сомнения по поводу нашего совместного будущего — было ли оно вообще, — но теперь, когда у меня отняли право выбора, мне кажется, что я не могу дышать. Ведь чтобы сохранить жизнь Лео, я должна убедить его, что хочу быть в мире Белова. Что это мой выбор. Если он поверит в обратное, то умрет, сражаясь за мою свободу.

Кира — единственный человек, который когда-либо узнает правду. И то только потому, что скрыть это от нее невозможно. Она была ошеломлена не меньше меня, когда узнала, что это Максим Белов, который не только держит нас в плену, но и мой отец. Когда шок прошел, она перешла к возмущению, готовая бороться с ним любыми способами.

Но с такой мощной силой, как Белов, бороться невозможно. Я дала ей понять, что она не может рисковать своей жизнью. Это моя ноша, которую я должна нести.

— Давай присядем, — говорит Кира, указывая на древний дуб на краю виноградника. — Мне становится жарко.

Я устраиваюсь рядом с ней, прислонившись спинами к стволу дерева. Несмотря на заметное отсутствие Белова в последние несколько дней, мы оба напряжены, ждем, когда он меня позовет.

Конечно, здесь к нам относятся как к уважаемым гостям. Если бы не вооруженная охрана, патрулирующая окрестности, можно было бы подумать, что здесь какой-то элитный курорт. Почти.

— Ладно, новая идея. — Кира поворачивается ко мне лицом, ее щеки раскраснелись от нашей прогулки под солнцем. Мы играем в эту игру уже несколько дней. Она называется "100 способов убить Белова". Пока у нас их семьдесят девять. — Ты отравляешь его еду. Легко. Все подумают, что он умер от сердечного приступа.

Я улыбаюсь, прислоняясь головой к дереву за спиной.

— Я бы, наверное, все испортила и отравилась.