Джузеппе Гарибальди. Мемуары - Джузеппе Гарибальди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В те дни, полагаю, что это было в начале 1848 г., до нас дошло известие о папских реформах. Отвращение итальянской нации к чужеземному владычеству достигло своей вершины, что явствовало уже давно из всех писем, получаемых на Ла-Плате. Мысль о возвращении на родину и надежда, что мы сможем своими руками участвовать в ее освобождении, заставляла наши сердца биться сильнее. Грустно было, конечно, покидать братьев по оружию и страну, которая дала нам приют и стала для нас второй родиной. Но монтевидеоский вопрос сделался только предметом дипломатической игры. Для нас не оставалось ничего, кроме неприятностей и унижения, если не что-нибудь еще хуже, что было весьма возможно, ибо нам пришлось бы иметь дело с французским правительством, всегда враждебным итальянской нации.
Поэтому мы решили собрать группу единомышленников, раздобыть средства для переезда и направить свой парус к Италии.
Анита Гарибальди, рожд. Рибейра да Сильва — жена героя. Иллюстрация из кн.: G. Sасегdоtо. La vita di Giuseppe Garibaldi. Milano, 1933Джузеппе Гарибалъди. Портрет работы Делла Монье. Масло. 1864 г.Музей Рисорджименто. ТуринКнига вторая
Глава 1
Путешествие в Италию
Нас было шестьдесят три человека, покинувших берег Ла-Платы и отправившихся к итальянским берегам, чтобы сражаться за освобождение родины. Признаки повстанческого движения на полуострове были повсюду. В случае же неблагоприятного положения вещей мы решили попытать счастья и самим поднять восстание. Мы думали пристать к лесистым берегам Тосканы или где-нибудь, где наше присутствие было бы особенно желательно и нужно.
Итак, мы взошли на бригантину «Сперанца». Благодаря высокому патриотизму некоторых соотечественников, отдавших свои последние сбережения, мы могли ее зафрахтовать[152]. Среди наших соратников отличились Дж. Баттиста Капурро, Джанелло, Деллацоппа, Массера, Джузеппе Авеньо и особенно наш друг Стефано Антонини, взявший на себя большую часть фрахта корабля и доставку всех нужных в пути припасов. Так вступили мы на путь исполнения нашего пламенного желания, обуревавшего нас всю жизнь. Свое славное оружие, защищавшее чужие страны, мы спешили предоставить в распоряжение своей родины. О, эта мысль была огромной наградой за все труды, страдания и лишения на нашем нелегком жизненном пути!
Наши сердца бились в нетерпеливом ожидании. Наши мозолистые руки были достаточно сильны, чтобы защищать чужие страны. Чего же не сумеют сделать они для родины! Перед нашим воображением открывался рай. Если бы не печальная мысль о том, что мы оставили, наша радость была бы безгранична. Позади оставался народ, завоевавший наши симпатии, чудесный народ Восточной страны! Мы долгие годы делили его немногие радости и многочисленные горести. Теперь мы оставляли его, правда непобежденным, несломленным, но в путах французской дипломатии — самого ужасного, что могли придумать люди.
Мы покинули наших братьев по оружию до наступления последней и решительной битвы. Это причиняло нам боль, какова бы ни была тому причина.
Этот народ, с радостью встречавший нас, веривший в мужество наших воинов и полагавшийся на них, при всякой возможности выражал нам симпатию и признательность. А эта земля, которую мы полюбили, как дети, хранила в себе прах стольких итальянцев, героически павших за ее свободу!
Отъезд пришелся на 15 апреля 1848 г. В бурную погоду мы вышли утром из монтевидеоской гавани и при попутном ветре очутились вечером между мальдонадским берегом и островом Лобос. На другое утро вершины Серра-де-Лас-анимас еще вырисовывались в уплывающей дали, потом они исчезли совсем. Перед нашим взором расстилался только необозримый простор океана. Прекрасная и возвышенная задача — освобождение родины — ждала нас. Нас было шестьдесят три, молодых, возмужавших на полях сражений. Двое были больны: изнуренный чахоткой Ачцани, потерявший свое здоровье в борьбе за святое народное дело, и тяжелораненый в колено Сакки. Состояние его ноги внушало опасение, но благодаря братской заботе его удалось доставить если и не здоровым, то все же невредимым на итальянский берег. Анцани нашел в Италии только свою могилу, рядом с могилой своих родных[153].
Наша поездка была непродолжительной[154] и счастливой. Свой досуг мы коротали полезными беседами. Более образованные учили менее осведомленных. Мы не пренебрегали и физическими упражнениями. Патриотический гимн, сочиненный и положенный на музыку нашим товарищем Коччелли, стал нашей ежедневной молитвой. Мы собирались в круг на верхней палубе «Сперанцы», Коччелли запевал, а хор из шестидесяти голосов вторил ему с воодушевлением.
Так переплыли мы океан. Относительно судьбы Италии мы были в полном неведении. Мы знали только о реформах, обещанных Пием IX. Местом нашей предполагаемой высадки была Тоскана. Мы хотели пристать там независимо от положения политических дел, независимо от того, пришлось бы нам встретиться с друзьями или вступить в бой с противником. Но, подходя к испанскому берегу у Санта-Пола, мы принуждены были изменить свое решение и наметить целью своего путешествия Ниццу. Болезнь Анцани усилилась, а наши скромные запасы истощились. Поэтому необходимо было выйти на берег, чтобы запастись свежими припасами. Мы пристали у Санта-Пола, и командир «Сперанцы», капитан Гаццоло, сошел на берег. Он скоро принес на борт вести, которые могли свести с ума от радости и менее пылких людей, чем мы: Палермо, Милан, Венеция и сто городов-сестер[155] совершили чудесную революцию. Пьемонтская армия разбила и преследовала австрийскую; вся Италия, как один человек, откликнулась на призыв к оружию и послала своих гордых сынов на священную войну. Я предоставляю читателям представить себе впечатление, произведенное на нас подобным известием! Мы бегали по палубе «Сперанцы», обнимая друг друга, и проливали слезы радости. Даже Анцани забыл свои страшные мученья и встал, а Сакки во что бы то ни стало хотел, чтобы его перенесли из каюты на палубу.
«Поднять паруса! Поднять паруса!» — стоял крик. На палубе началось бы восстание, если бы это желание не было немедленно удовлетворено. Якоря были моментально подняты, и бригантина была поставлена под паруса. Даже ветер, казалось, сочувствовал нашей тоске и нетерпению. В короткое время наш путь привел нас мимо берегов Испании и Франции в обетованную землю — Италию!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});