Эмблема с секрктом - Данил Корецкий

– Командир части полковник Гне…

Ему не дали договорить.

– Доложите обстановку! – Властный бас в трубке заставил Гнетова невольно вздрогнуть и от старательности выпучить глаза. Что это значит? Чем он привлек внимание высокого начальства?

Гнетов лихорадочно соображал. Личный звонок генерала Воробьева – событие экстраординарное, причин может быть только две: чаще какой-то колоссальный прокол и соответствующий разнос с оргвыводами или, крайне редко, большой успех и соответствующая благодарность. Благодарить вроде не за что. Точно не за что. Да и тон у генерала не праздничный. К тому же в девять утра никто не спешит с благодарностями. Значит, прокол… Неужели кто-то насчет пьянки стукнул? А может, и про Катьку? И про пистолет?! Нет, тогда бы позвонил куратор из управления кадров капитан Фиськов, максимум – начальник отделения майор Выготский. Может, в ночном отчете накосячили? Да его ж только полчаса как отправили, там и расшифровать-то еще не успели, поди… Ну и Синицын опять-таки отчет составлял, он хоть и сукин сын, но косяков за ним не водилось…

– Товарищ генерал-майор, сопровождение и поиск объектов ведутся в штатном режиме! Чрезвычайных происшествий в части не зафиксировано! – Гнетов сглотнул и по-неуставному добавил: – Все в порядке, товарищ генерал-майор!

– Что вы понимаете под «порядком»? – Генерал Воробьев отчетливо выделил последнее слово. – Не внесенные в реестр объекты обнаруживали?

А черт его знает! Ближний космос – это просто мусорка, там столько всякого дерьма… В том числе и в самом прямом смысле – отходов жизнедеятельности обитаемых станций. Но вряд ли Генеральный штаб интересует дерьмо. Воробьев спрашивает о новых космических аппаратах.

– Никак нет! – выпалил Гнетов почти уверенно. – Общий поиск ведется постоянно, но положительных результатов не получено.

– А говоришь – «порядок»! – недовольно пробасила трубка. – Вот что, Гнетов. Поступила информация, что американцы запустили секретный КА. И он работает на орбите с июля, принося колоссальный вред обороноспособности наших вооруженных сил. А ты его до сих пор не выявил! Это, по-твоему, «порядок»? Почему не обнаружен столь вредоносный объект? И что надо, чтобы обнаружить его в самое ближайшее время?

Полковник набрал воздуха в грудь. Что надо? Сам-то он за пультом не сидит, ясное дело, вопрос скорее к Синицыну… Но того как назло рядом нет, отсыпается после ночной вахты… Да еще, небось, с Катериной. Сукин сын, одним словом! И что сказать-то? Какой ответ правильный?

– Наверное, это ложная информация, товарищ генерал-майор! – бодро отчеканил Гнетов. – Никаких неопознанных КА быть не может! Мы тщательно отслеживаем космос! Последний новый КА зарегистрирован в мае, это индонезийский спутник связи, он находится под нашим постоянным наблюдением!

– В общем, так, – помолчав, буркнула трубка. – Липовые отчеты мы все писать научились! Но есть такие вещи, с которыми лучше не липовать. Дело на контроле у Президента! Все силовые министры на ушах стоят! Безопасностью страны шутить нельзя. Сам понимаешь, это не просто увольнением пахнет, это тюрьмой пахнет! А может, и чем похуже!

У Гнетова лицо покрылось крупными каплями пота, даже спина взмокрела.

– Поэтому я твоего ответа не слышал и по инстанции докладывать пока не буду. Сейчас направим тебе шифровку с официальным приказом. Просейте все пространство и найдите этот чертов КА! И чем быстрее, тем лучше.

Связь прервалась.

Гнетов подождал еще какое-то время. Благоговейно положил трубку на рычаг, словно обладателем голоса был могущественный джинн, который все еще обитал там, внутри красной пластмассовой оболочки.

– Синицына сюда. Быстро, – тихо сказал он, продолжая смотреть прямо перед собой, словно в ступоре.

Глава 13

По следу невидимки

Вашингтон. 28 сентября 2011 г.

– Такси?! – переспросил худощавый портье в черной, с золотыми пуговицами и позументами ливрее и в немыслимом в такую жару черном цилиндре. Только сильный кондиционер спасал его от теплового удара. – Ехать на такси не рекомендую, мистер, – извиняющимся тоном добавил он. И поспешно пояснил: – От «Мэдисон-отеля» до штаб-квартиры НАСА всего-то три мили, а пробки такие, что не проберетесь и за два часа. Лучше воспользоваться автобусом – для общественного транспорта выделены отдельные полосы.

Что ж, может быть, он прав – надо быть ближе к народу. Пусть даже этот народ американский…

– Спасибо, друг! – демократично сказал я и вышел на улицу.

Солнце слепило глаза, и я надел каплевидные «полицейские» очки. С умилением сел в знакомый с детства «Икарус» с прицепом-«гармошкой». Не знаю, как и почему, но на многих городских маршрутах американской столицы курсируют именно эти яично-желтые венгерские автобусы. Только новенькие – даже запах искусственной кожи в салоне как у только что купленного автомобиля.

Итак, вчера я получил долгожданное сообщение, и мое аморфное задание приобрело наконец конкретные очертания. Спутник. Период обращения девяносто три минуты. Это он, гадюка, каким-то образом воздействует на наши ракеты! Но обнаружить его не удается. Невидимка, блин… Я должен вычислить его дополнительные параметры и найти способ устранить его вредоносное воздействие! Ну что ж, по крайней мере задача понятна. Поздно вечером встретился с Птичкой.

– Я переговорил с той шлюхой насчет тебя, – сказал он, приветливо улыбаясь. – Ну, в смысле насчет ее сестры…

– По сестре отбой, – скомандовал я. – А шлюху держи про запас, может, пригодится.

Да, даже наверняка пригодится! Но сейчас мне надо сосредоточиться на космическом ведомстве…

Я вышел на 4-й Юго-западной улице, миновал большую парковочную площадку и оказался перед входом в главный офис Национального космического агентства США.

– Мистер Майер?

Подтянутый седовласый охранник едва взглянул на протянутую мной визитку.

– Зигфрид Майер, писатель, – с достоинством уточнил я. – Мне необходимо встретиться с Томом Бэнксом, менеджером по связям. Мистер Добсон в личной переписке рекомендовал мне его как очень толкового сотрудника, поэтому я…

– Корпус «Б», четвертый этаж, сэр, – седовласый кивнул в сторону лифта и отошел в сторону. – Сразу увидите, его кабинет напротив выхода.

Ни спецпропуск, ни паспорт, ни водительские права, ни номер соцстраховки – ничего не спросил, вот так сразу взял и пропустил!

«Что ж, эта страна определенно обречена», – подумал я, глядя сквозь закрывающиеся двери лифта в обтянутую синей униформой спину гостеприимного, а следовательно, профессионально несостоятельного цербера.

Том Бэнкс встретил меня, как почтительный и истосковавшийся сын встречает вернувшегося из долгих странствий отца. Он был молод, подтянут, белобрыс и по-американски жизнерадостен, а на лацкане его пиджака блестел значок с явно космической тематикой. Он резво поднялся, когда я вошел в кабинет, энергично тряс руку, улыбался, излучал волны благожелательности – в общем, всеми силами старался показать, что мой визит чрезвычайно радостен и приятен для него лично.

– О да! Я, безусловно, наслышан о вашем творчестве, мистер Майер! – беззастенчиво врал мистер Бэнкс. – Но сам не читал, к большому моему сожалению!

– Это и в самом деле достойно сожаления, мистер Бэнкс, – строго заметил я. – Особенно в части, касающейся документального освещения проблем космонавтики. Хотя и художественная проза на космическую тему, несомненно, представляет интерес для пиар-менеджера главного космического ведомства!

– Вы правы, мистер Майер! – покаянно склонил голову Том, продемонстрировав большую макушку – водоворот соломенных волос вокруг пятна розовой кожи. Если бы он был негром, или, используя политкорректные термины, афроамериканцем, то с учетом специфики ведомства, где происходил разговор, его макушка напоминала бы «черную дыру», безжалостно заглатывающую неосторожно приблизившиеся звездолеты, а иногда и целые планеты. Во всяком случае, именно так написано про «черные дыры» в известных литературных произведениях. Например, в моем романе.

– Я постараюсь обязательно прочитать ваши книги! – пообещал носитель «черной дыры».

Зигфрид Майер довольно улыбнулся и полез в пластиковый пакет.

– Как раз для этого я захватил их с собой! И даже надписал – специально для вас. Обязательно прочтите, мистер Бэнкс! Это как глоток доброго старого бренди в нашу эпоху суррогатных напитков!

– О, конечно, конечно!

Мистер Бэнкс взглянул на тяжелые тома и прямо-таки просиял.

– Да здесь не глоток, а добрый бочонок!