Бремя Власти - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

висели у них на хвосте, и в силу высокой степени риска комит принял решение разделиться. Он с частью бойцов повел погоню за собой, а другая группа вместе с дочерью Хозроя двинулась в сторону Восточной Фесалии. Они надеялись обратиться к магистрату Саргосы за помощью, но как мы знаем, эта провинция уже занята иберийцами, и вряд ли им это удалось. Где они сейчас, можно только догадываться, но… Я могу послать человека, который непременно отыщет их и привезет дочь Хозроя сюда.

Прокрутив в голове слова бывшего логофета, Иоанн выделил основную суть.

— Судя по твоей осведомленности, части отряда все же удалось прорваться обратно в долину. Как имя комита?

Варсаний отлично понимал куда клонит этот простоватый на вид юноша и, тем не менее, не стал увиливать.

— О, вы его, наверняка, помните, мой император. Лава Быстрый, командир вендской схолы. Вы еще у него на спор выиграли нашу общую знакомую.

Подозрительная покладистость Варсания удивила Иоанна, заставив задать вопрос.

— Тогда опять же возвращаемся к исходной точке. Зачем мне ты? Я могу и сам послать этого венда на поиски Розы Сардии.

— Конечно, можете… — Посвятивший просчитыванию этого разговора все то время, что он томился в яме, Варсаний не позволил себе и тени улыбки. — Вот только давайте представим себе ситуацию глазами этого сотника. Он уже очень давно в имперской армии и с порядками нашими хорошо знаком. Человек, чьи приказы он выполнял и чьим доверенным лицом являлся, сидит в яме, как изменник и враг императора. Что, рано или поздно, ждет его самого? Сомневаться не приходится, дознание, пытки и скорее всего казнь. Он это прекрасно знает, как я уже говорил, наша кухня ему известна — такие вещи не забываются и не прощаются. Уверен, он уже сейчас седлает коней, так что нам лучше поторопиться. — Замолчав, Варсаний сделал вид, что задумался. — И даже, допустим, вам удастся его задержать, убедить в безопасности и отправить на поиски принцессы. Где гарантии, что он вернется, зная, как ненадежны наши обещания и какие обвинения ему могут предъявить в любой момент.

Иоанн, наконец, понял задумку Сцинариона и даже усмехнулся.

— Стало быть, ты хочешь сказать, что снятие с тебя обвинений — гарантия его возвращения. Ловко, ничего не скажешь! Отдаю должное твоей изворотливости, Варсаний. Хотя уж в этом-то я никогда не сомневался.

Не желая встречаться с логофетом, Иоанн опасался именно такой ситуации. Здравый смысл требовал разумного подхода, и значит согласия на сделку, а вот душа не желала мириться с доводами рассудка и кричала о справедливом возмездии. Опасался он не зря, потому что сомнения были недолгими. Вся его предыдущая жизнь диктовала правила — не подчиняйся эмоциям, прежде чем сделать шаг, обдумай и взвесь все за и против. Этот раз не стал исключением, и душевный порыв был вчистую разгромлен доводами разума.

Голова Сцинариона склонилась, принимая слова императора как похвалу, а решивший договариваться, Иоанн продолжил:

— Скажу так, весь твой рассказ звучит слишком надуманно и неправдоподобно, и потому я склонен в него поверить. Мне бы очень хотелось отдать тебя в руки палачу, но, к сожалению, я еще не достиг высот моего дяди, и пытки врагов не доставляют мне удовольствия. — Иоанн опустился на стул и уперся взглядом в Сцинариона. — Ясно как божий день, ты многое не договариваешь и специально пытаешься все усложнить. Ну, да бог с тобой, давай поторгуемся… Чего ты хочешь? Сразу скажу, о свободе можешь даже не заикаться.

Мысленно Варсаний поздравил себя с победой, а вслух лишь посетовал.

— Что вы, так далеко я не заглядываю. Пока, я прошу лишь об этом… — Он вытянул вперед свои закованные руки.

— И все? — Иоанн усмехнулся, зная, что этим Варсаний не ограничится и не ошибся. На лице Сцинариона появилось страдальческое выражение.

— В той яме, где меня держат сейчас, боюсь, мне не дожить до счастливого момента воссоединения сардийского царя с дочерью…

Иоанн кивнул.

— Хорошо. Что еще?

— Еще деньги. Мне надо расплатиться с людьми, выполнившими мою просьбу.

— Нет! — Император отрезал, не церемонясь. — Лишних денег у меня нет. Шатер и личные вещи тебе вернут, обвинение с тебя пока снимут, а дальше выкручивайся, как знаешь, но если через три недели принцессы не будет в лагере, то не обессудь, отправишься на эшафот.

— А если доставят девушку, — Варсаний напрягся, — могу я узнать все возможные варианты?

Усмехнувшись, Иоанн отрицательно покачал головой.

— О чем ты, Варсаний, ты же только что сказал, будто никогда не загадываешь наперед.

Глава 22

Лава подложил дровину в затухающий костер, и изголодавшийся огонь с жадностью накинулся на новую жертву. Заплясали, навевая тревожные мысли, желто-оранжевые языки пламени.

«Что за напасть такая навалилась, — мысленно выругался венд, — сотню свою положил не за что, теперь опять одни потери! — В сердцах он скрипнул зубами. — Рыжего зачем-то, дурак, отпустил! Вот где он теперь⁈»

За спиной послышались шаги, и рядом молча присел Джэбэ. Князь ничего не говорил, но и без слов Лава знал, что тот хочет спросить. Кто теперь заплатит им за рейд в пустыню? Ответа на этот вопрос у венда не было. Он сам видел, как Варсания заковали в кандалы и бросили в яму на бывшем подворье Трибунала. А ведь об их задании знал только он, и заплатить, как договаривались, тоже должен был он.

«Теперь даже хуже, чем в прошлый раз, — оценил ситуацию Лава, — мы выполняли приказ заговорщика и врага императора. По имперским понятиям — сообщники. Что делали, почему? Им не важно, подтянут до кучи, да в яму к Варсанию. Тут впору не о деньгах думать, а о том, как шкуру свою спасать. Будь у меня только свои парни, ждать бы не стал, уже сейчас бы гнали лошадей. А куда? Перевал закрыт, тропа в пустыню тоже уже занята иберийцами. Можно, конечно, податься в Сардию, у Хозроя служба найдется. Да нет, остальным то я, что скажу! — Он бросил взгляд на сидящего рядом Джэбэ. — Простите, ребята, ошибочка вышла. Вместо денег светит вам топор палача, так что бегите куда глаза глядят да поживей».

Решивший, что правила вежливости соблюдены, подал голос Джэбэ.

— Так что думаешь? Все плохо?

Нахмурившись, Лава посмотрел на товарища.

— Честно скажу, дерьмово. А дальше будет еще хуже. Денег не дождемся,