Когда приходит ответ - Юрий Вебер

Подумал, вспомнил и добавил:

— Да, но есть такие… Им действительно помочь нечем. — Взглянул на Наташу. — Одна ты пока что единственный мой верный последователь.

И в этом было столько же шутки, сколько и горечи.

С еще большей настойчивостью, громко, как бы бросая кому-то вызов, Мартьянов всюду повторял, писал: алгебра логики, алгебра логики…

— Алгебра логики, как видите, и дает нам то, что мы уже давно в нашем деле ожидаем. Устали ждать! — закончил Мартьянов и замолчал, стараясь угадать, какой же будет отклик на его сообщение в этой аудитории.

Аудитория была особенная. Электрики, проектировщики, специалисты разных схем автоматического управления. Его пригласили сюда, в солидный центральный институт, прочитать о своей методике именно для сотрудников главного, ведущего отдела — отдела проектирования. «В самую пасть», — сказал Мартьянов Наташе, отправляясь на этот доклад.

Институт занимался тяжелым оборудованием, крупными станами, мощными механизмами, сложными агрегатами — и все было здесь под стать. И общий дух в институте, и серьезный, вовсе не мягкотелый народ. А известно, как такой инженерный народ встречает поучения докладчика из другого института, да еще из такого «чистенького», как академический. Мартьянов очень готовился к этому выступлению. Заново проработал все примеры, которые он собирался развернуты перед ними, воюя мелом на доске. Чтобы не было ни малейшей заминки. Чтобы, не дай бог, зерно теории не оказалось бы утопленным вдруг в мелочных придирках и всяких вычислительных «блошках», на ловлю которых всегда готов этот народ. Но ведь именно к ним, ко всем этим скептикам и придирам, собаку съевшим на всевозможных схемах, нес он свою теорию, свою методику. О них же, именно о них, и еще о тысячах таких же знающих, недоверчивых и колючих, как они, думал он, загадывал, продираясь сквозь частоколы необычных математических представлений.

Два часа с лишним продолжалось это испытание на выдержку. С уверенностью в голосе и с дрожью в душе выкладывал он перед ними свои построения. Два часа, после которых он уже не в силах был бы повторить все сначала и стоял все-таки, не подавая виду, переводил взгляд по лицам. Ну что теперь скажете?

Придирок не оказалось. Он так отлично провел все вычисления, что не к чему было прицепиться.

Но это еще вовсе и не успех. Это еще далеко до признания. Были вопросы, компетентные, дельные. Но по ним нельзя было ничего угадать — ни согласия, ни отрицания. Были реплики, но тоже очень сдержанные. Словом, впечатление такое, будто не берутся еще начать, будто ждут какого-то сигнала, посматривая на председателя.

А председательствующий, он же начальник отдела, мужчина, как видно, солидного склада и понимающий все правила руководства, не торопился с собственным мнением. Но сигнал им был все-таки дан. Он сказал что-то глазами одному из сотрудников, сидящему поближе, и тот, уловив, что надо, поднялся, чтобы начать обсуждение. («Выпустил!» — отметил не без ехидства Мартьянов.)

Вставший говорил уверенно, с достоинством, хорошо строя фразы, как человек, знающий, что его будут внимательно слушать. После начальника он, видно, был здесь за старшего. Он говорил:

— Все, что сообщил нам уважаемый докладчик, очень интересно. В науке, надо полагать, намечается любопытное направление. Перспективное… — добавил он ходячее словечко, которое многие охотно применяют, когда не знают, что точно сказать, но сказать что-то для веса надо.

Он помедлил и продолжал:

— К сожалению, это пока лишь теоретические экскурсии. Опытом еще ничего не проверено. Только первые пробы. И неизвестно, как поведет себя предлагаемая методика в реальных условиях. Докладчик пока предложил нам, так сказать, учебные примеры… А, кстати, есть ли у вас примеры из нашей области? — обратился он к Мартьянову.

— Нет, у меня такие примеры не построены, из вашей области, — ответил Мартьянов. — Но я думал, что вы сами, если заинтересуетесь…

— Ну, вот видите! — веско сказал старший инженер. — А жаль, очень жаль. Возможно, тогда было бы более убедительно.

Он опустился на свое место с видом вполне удовлетворенным, слегка кивнув своему соседу и как бы передавая ему эстафету выступлений.

Новый оратор был такой же основательный и солидный, и такой же добротно одетый, уже в летах, как и первый и как их начальник. Неизвестно, что именно понял он из доклада Мартьянова, из всех его алгебраических нагромождений, но говорил он так же уверенно и внушительно.

— Вы начали с того, дорогой коллега, — поклонился он в сторону Мартьянова, — начали с того, что желаете избавить проектирование от долгих рассуждений над схемами. Дать правила и формулы. Но вы столько сами рассуждаете и над этими вашими таблицами, и над формулами… Невольно закрадывается сомнение, на кого это рассчитано. У нас, у инженеров, план, график выполнения. Нам всегда некогда. Если уж хотите нам действительно помочь, то дайте такие правила и такие формулы, как обычно в технических расчетах. Подставил значения — и готово. Вот тогда спасибо! А то ведь у вас надо рассуждать и рассуждать… А нам, чтобы не рассуждать!.. — Он резко оборвал на этом, чтобы еще более обострить свою мысль.

Сигнал был дан, заговорили и другие. И те, кто говорил, сказали примерно то же, может быть, только немного другими словами. Говорили, то и дело поглядывая на председателя. Видно, дисциплина тут была поставлена отлично.

А те, кто не говорит? И они тоже так воспринимают теорию и тоже так думают? Мартьянов старался угадать по выражению лиц. Лица были серьезные, сосредоточенные, суровые, замкнутые…

— Разрешите! — вдруг рывком поднялся худенький, нервный инженер, немолодой уже, лысоватый, но какой-то по-юношески ребячливый.

Раскрывая зачем-то широко глаза, как от испуга, выпалил он единым духом, путаясь в словах, словно торопясь, чтобы его не прервали, не остановили:

— Я читал ваши статьи. Новая методика. Это совсем новое. Мы еще такого не знали. Мы еще не совсем можем охватить. Но я понимаю, я чувствую, здесь такое заключено!.. И я пробовал, сам пробовал… — Он схватил и мял какие-то листочки. — Могу вас уверить… — Оглядел собравшихся. — Получается, ну правда же получается… в первом приближении.

Окружающие заулыбались.

— Это наш Малевич, мастер схем, — отрекомендовал начальник довольно снисходительно.

Малевич окончательно смешался, чувствуя на себе общее внимание. А начальник-председатель решил наконец дать всему заключительную окраску. Его негромкий, но ощутительный голос произносил слова с тем оттенком, какой Мартьянов обычно называл «тяжелой любезностью».

— Интересно… Очень содержательный доклад… Нам следует подумать… Но нельзя забывать, что у нас имеется опыт. Большой опыт и построенные, проверенные схемы. И ничего, слава богу, все работает. Мы даже войну вытянули на этих схемах, — сказал он. И лесенка орденских ленточек на его груди подтверждала, что это не простые слова. — А вот будет ли у вас так работать, еще вопрос… — постарался он сдобрить улыбкой смысл своей фразы, обращенной к Мартьянову. — У нас такое дело, что мы не можем рисковать. Мы должны брать методы и способы наверняка. Мы же не академический институт и не можем себе позволить…

В общем, он имел достаточный опыт, чтобы не высказываться категорически.

— А все-таки нам следует изучить!.. — выкрикнул после всего с отчаянной решимостью худенький инженер Малевич.

Но этот тоненький голос потонул в общем говоре закончившегося собрания.

Смотрите-ка, единственный явный защитник и тот производит почти комическое впечатление.

— Ну, что твой доклад? — спросила дома Наташа, зная, как он готовился.

— Ничего… — ответил небрежно Мартьянов. — Видишь, цел и невредим. Но подпустил туда вирус теории. И, кажется, подцепил еще одного… болельщика.

Ну и умеет же Мартьянов извлекать при всех обстоятельствах благоприятные результаты.

12

Удивительное все-таки создается положение. Выступает он в роли создателя разных телемеханических систем, в роли консультанта по этим системам — так он человек, персона! На всех совещаниях ему предлагают слово, в проектных организациях ждут его экспертизы. Мартьянов! Нельзя ли попросить Мартьянова?.. И когда он говорит, советует, дает заключения, особенно где-нибудь на местах, ему чуть ли не в рот смотрят, ловя каждое его слово и каждый его взгляд, пробегающий по релейным схемам. Высокий специалист! Даже дома он иногда отбивался тем, что кричал: «Ты понимаешь, кто я, какой я специалист?.. Такие на улице не валяются!» И Наташа утихала.

Только вчера он пробыл целый день в одном городке, недалеко от Москвы. Следил за пуском телемеханической системы городского водоснабжения — системы, созданной по его рекомендациям. Уговорила принять участие Тамара Белковская, по старому знакомству. Целый день его возили по разным точкам сети. Он спускался в подземные павильоны, выложенные бетоном и кафелем, где по приказам сигналов издалека начинали действовать перекачивающие насосы, и те же насосы сообщали сигналами о своем режиме на центральный пункт управления.