Случай на станции Кречетовка - Валерий Владимирович Рябых
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Правильно сделал, мамлей, умничка! А теперь, первым делом — приглашай оперов, и подготовь «акимовскую» комнату для допросов. Пусть первым крутят Гусельникова, а Еланцева оставят на закуску. Дай парням личные дела этих гавриков, там не так много читать.
Вошли два сержанта, представились Воронову — уже как майору. Сергей показал на петлицы со шпалами, улыбнулся:
— Не тушуйтесь ребята, еще не успел «переобуться»…
Старшему оперативнику давно за сорок, седой, худощавый, по виду стрелянный малый. Второй, молодой парень лет под тридцать, здоровенный такой бугай.
Воронов, не мешкая, посвятил сержантов в состояние дел. Гебешные опера люди толковые — схватываю на лету. Получив вводные, такие молодцы начинающего контрика мигом выведут на чистую воду.
— Только без мордобоя и увечий… — предупредил Сергей. — Старайтесь давить на психику. Вдвоем, парни, сподручней будет: один злой, другой добренький, — но слишком не увлекайтесь, — кивнул одобрительно сержантам и повернулся к Свиридову. — Давай деповского представителя.
Начальник отдела кадров депо — пожилой плешивый мужчина в выцветшем кителе железнодорожного комсостава, осторожно озираясь, ступил в кабинет начальника отделения.
Младший лейтенант Свиридов язвительно пошутил над ним, определенно, Андрею неприятен пропахший нафталином дядечка:
— Чего Иван Маркович оглядываетесь, чай не первый раз у оперпункта в гостях. Проходите не бойтесь… с вами будет беседовать Сергей Александрович, приехал сюда из Москвы.
Воронов протянул руку, кадровик еле прикоснулся к твердой кисти Сергея короткими пухлыми пальцами.
— Перфильев Иван Маркович, начальник отдела кадров ТЧ Кречетовка, — представился гость, нечто смекнув, приосанился, — член ВеКаПебе с двадцать второго года.
— Вот и познакомились… присаживайтесь, — Воронова мало интересовала дальнейшая биографии кадровика. — Иван Маркович, расскажите, пожалуйста, о старшем инженере по оборудованию Ширяеве.
Младший лейтенант Свиридов примостился на другом конце стола и решил обстоятельно записать рассказ начальника отдела кадров:
Ширяев Роман Денисович — пятьдесят четыре года, русский, родом из города Вильны, женат, детей нет. В 1936 году переведен на укрепление в Кречетовку из Азово-Черноморской дороги (ныне имени К.Е. Ворошилова). Послужной список, еще дореволюционный, — Виленское депо в «прислуге» паровоза: кочегар с 1906 года, помощник машиниста с 1912 года, мобилизован там же, как помощник машиниста. И в Империалистическую, и в Гражданскую войны работал по сети дорог помощником, затем стал машинистом. С 1928 года обосновался на станции Глубокая Ростовской области, где женился на местной уроженке Ткач Татьяне Ефимовне 1906 года рождения. В тамошнем депо сначала числился машинистом, потом ушел по состоянию здоровья («здоров как боров», — заметил Перфирьев) в мастера ремонтного цеха. В 1934 году заочно закончил Ростовский «Механический институт транспорта» по специальности инженер механик. До перевода в Кречетовку был инженером по оборудованию веерного депо Глубокая. В ВКП(б) не состоит. Бездетный. По работе характеризуется положительно, внес много рацпредложений, неоднократно поощрялся руководством депо и отделения. Иностранными языками не владеет. Родственные связи на оккупированной Германией территорией не прослеживаются. Физически крепкий, спортивного телосложения. Располагает полным доступом ко всему объему информации паровозного депо и станции Кречетовка.
— Вот таков наш фрукт! — усмехнулся Воронов и подумал: «Опять эта Вильна, будь неладна… Да уж, разумеется, там концов нипочем не найти». Но тут Сергея что-то подтолкнуло, и он спросил. — А у Ширяева есть мотоцикл?
— Да зачем ему техника? Роман Денисович по работе на «Ленинградце» гоняет, на вызывном Л-300… стоит на приколе у дежурки…
— Вот пасьянс и сложился! — потер руки Воронов.
Тут в коридоре раздался басовитый голос, и в кабинет ввалился радостный старший лейтенант Селезень. Начальник горотдела НКВД тут же бросился к Воронову с радостными поздравлениями.
— Товарищ майор, я и коньячок прихватил, да не один бутылец…
— Петр Сергеевич, ты уж, брат, не обижайся, — дело на контроле у Наркома. Завтра прибудет капитан Кулешов. Коли получится тип-топ — всенепременно отпируем! Не серчай… Давай отпустим Свиридова, парню обыск делать надо, да и железнодорожник пусть досыпать едет. А мы, вдвоем, потолкуем о наших «баранах»…
Глава 6
Погожим ранним утром из подъезда бревенчатой двухэтажки, срубленной «в лапу» и еще не потемневшей со временем, вышел статный мужчина средних лет. Белый полотняный китель и путейская фуражка придавали человеку строгий, начальственный вид. Да и на петлицах с синим кантом поблескивали четыре эмалевых шестиугольника. Путь старшего инженера пролегал мимо однотипных строений, в обиходе называемых «итээровскими». В начале тридцатых эти дома заселили инженерно-техническими работниками узловой станции Кречетовка.
Набрав силу, июньская природа благоухала. Сочная зелень раскидистых деревьев и густого кустарника зеленым покровом застила глаза. Воздух настоян первозданной родниковой свежестью, которую пьешь и не напьешься, словно живительный нектар. Блестящие лучи уже высоко стоящего солнца, прорезая кроны лип и тополей, превращали окружающее пространство в подобие зрелища детского калейдоскопа. Разноцветные стеклышки, преломив в призмах красочные отражения, создавали поистине волшебные миры.
Но стоило смахнуть с век набегавшие слезинки и пристально оглядеть стены домов, зияющие глазницами окон, крест-накрест зачеркнутые бумажными полосками, как суровая действительность расставляла все по подобающим местам.
Уже год шла жесточайшая война. Ни разу за время существования Россия не подвергалась столь тяжким испытаниям. Не было еще случая, чтобы злобный и немилосердный враг грозил полным уничтожением государства, собрав для этой цели мощь покоренной Европы, людской и промышленный потенциал большей части континента. Но русская держава, вопреки прогнозам маловеров, крепко стояла на ногах, Потеряв треть европейской территории, страна наоборот набирала мощь на Урале и в Сибири, создавая там оружие Победы. И пусть пока Красную армию преследовали неудачи на фронтах, пусть немец подкатил на танках катушке Волге, но советские люди, изжив страх и панику сорок первого года, уже твердо знали, что непременно выстоят и победят. Слова Сталина и Молотова: «Наше дело правое, враг будет разбит, Победа будет за нами!» — никогда прежде не звучали так весомо и зримо, как в это лето сорок второго.
Станцию Кречетовка и примкнувший железнодорожный поселок, после поражения под Харьковом и натиском немцев на Кавказ и на Волгу (план «Вариант Блау»), стали часто бомбить. Правда, бомбежки носили не столь массированный и регулярный характер, однако вызываемый ими урон имел серьезные размеры. Случалось станционные рабочие, и привлеченные местные жители сутками работали без продыха, расчищая развалины и пепелища разрушенных станционных построек, завалы разбомбленных поездов, выправляли покореженные взрывами пути, стрелочные переводы и иные руины.
