Россия 2020. Голгофа - Александр Афанасьев

– Есть…

– Э… и трупешники отнесите подальше… ага.

07 октября 2020 года

Вилайет Идель-Урал

Восточная граница…

На самом деле наступление намечалось с трех направлений, и восточная граница была одним из них. Здесь позиции моджахедов были довольно слабы, и грех было не воспользоваться.

Так получилось, что мятеж полковника Тайзиева практически совпал с началом наступления. С часом Ч.

По сигналу вперед пошли разведгруппы. Как чисто армейские, так и смешанные армейские, с башкирами и русскими. Задача – занять лесные массивы, осложнить татарским и ваххабитским боевикам передвижение в горно-лесистой местности, связать их боем и не дать атаковать основную бронеколонну, выдвигающуюся с территории Башкирии. В колонне было больше пятидесяти новых колесных боевых машин «Бумеранг», в том числе противотанковые машины и машины поддержки, вооруженные автоматическими минометами и 125-мм танковыми орудиями. Задача минимум, поставленная группировке, – совместно с частями, наступающими с севера, оседлать дорогу М7, взять Набережные Челны и плотину, не допустить ее подрыва и затопления местности боевиками. Второй группе, наступающей по дороге М5, было приказано занять рубеж Бугульма – Альметьевск – Чистополь, отрезая большой кусок территории и создавая предпосылки к взятию Казани.

Основой стратегии была избрана скорость, максимальная скорость действий, такая, какая была у Роммеля в сорок втором и американцев в Ираке в две тысячи третьем. Ставка делалась на высокомеханизированные бригады, переоснащенные только колесной техникой с тем, чтобы продвигаться вперед на предельной скорости, не давая противнику организовать рубеж сопротивления и не ввязываясь в штурмовые бои в населенных пунктах. Зачистку территории оставляли на потом, необходимо было закончить основную фазу операции – взять ослабленную недавней междоусобной бойней Казань, прежде чем мировое сообщество додумается послать миротворческие силы на помощь сепаратистам. А оно могло додуматься – принципиальная разница нынешней ситуации была в том, что правительство России признало независимость и Татарстана, и Имарата Кавказ. И то, что потом это правительство выкидывали из окон, ничего не меняло…

Ночью разведывательно-диверсионная группа уничтожила татарский блокпост, создавая условия для движения основной, северной колонны, и как раз на десантников попал Тайзиев. Его единственного не убили – в последний момент поняли, что важный амир и лучше всего доставить его в штаб. Взятие пленного всегда считается за отдельный результат…

Тайзиева доставили примерно в двенадцать часов, когда стало ясно, что северная колонна прошла горы и вышла на оперативный простор. Сейчас готовились к выдвижению части второго эшелона, они должны были оседлать дорогу, создать гарнизоны в критически важных, узловых пунктах и активными контрзасадными и контрпартизанскими действиями обеспечить доступность дороги на всем ее протяжении для снабжения основных сил. Эта колонна состояла из старых, даже расконсервированных БТР-70 и БТР-80 и бронемашин типа «Федерал»…

Штаб располагался рядом с каким-то селом, и о его наличии здесь говорило лишь большое количество антенн над накрытым маскировочными сетями палаточным городком. Штаб был окружен колючей проволокой, и его охранял один танк у дороги, и мимо постоянно шла техника, так что в противоположном направлении приходилось пробираться по обочине…

Они заехали на территорию, отгороженную проволокой, подъехали к наскоро поставленной, старого образца палатке и Тайзиева вытащили из машины. Небо было голубое-голубое, без единого облачка, и рядом с палаткой разговаривали трое, один в форме русской армии и двое в форме американской, но без знаков различия, и с русским оружием. И разговаривали они по-русски.

– Это что тут у вас, докладывайте… – прервал разговор офицер.

– Товарищ полковник, докладываю: при попытке прорыва через пост-2 уничтожена небольшая группа боевиков в количестве девяти, амир взят живым. Захвачено двадцать шесть единиц стрелкового оружия, гранаты, снаряжение. Амир банды захвачен живым. Капитан Мишников приказал сопровождать пленного в штаб и сдать на руки вам. Доложил сержант запаса Голубь.

Офицер присвистнул.

– Двадцать шесть стволов на девять человек?

– Так точно.

– Солидно прибарахлились…

– Так точно…

– Ну-ка, подними его, солдат… – сказал один из «американцев».

Солдат исполнил приказ, и Тайзиев увидел того, кого он меньше всего хотел увидеть.

– Амир, значит… – в раздумье проговорил неприметный мужик с чересчур спокойными, даже какими-то сонными глазами.

– Так точно.

– Знаешь его? – заподозрил неладное разведчик.

– Доводилось встречаться. Забирай его, раз так.

Примерно к полудню доложили, что передовые тактические группы вышли на обозначенные рубежи и время выдвигаться второму эшелону и штабам. В тылу наступающих частей остались узлы сопротивления, но было отмечено, что в основном мирное население встречает войска либо равнодушно, либо даже приветствует. В некоторых населенных пунктах сельские отряды самообороны выгнали всех моджахедов и самостоятельно контролировали ситуацию. Было отмечено только два случая оказания сопротивления с использованием бронетехники.

Штаб уже собирался, собирались и прикомандированные силы, от милицейских частей, идущих во втором эшелоне наступления до разномастных националистов (были даже татарские, которые были категорически против исламского вилайета и убежали из-за резни), когда подполковник Коновалов, зам по разведке, решил выяснить до конца ситуацию с этим задержанным амиром, которого из-за суеты еще не успели допросить. Свои есть свои, и от этого зависело многое, например как допрашивать – по-живому или сначала по-хорошему, и пускать ли в расход.

Услышав вопрос, прикомандированный от Москвы офицер не удивился. Он и сам толком не знал, что делать.

– …Да, знаю я его… – сказал этот офицер, укладывая в машину свою снарягу, – мотались по загранкам вместе.

– По миротворчеству, что ли? – не понял Коновалов.

Миротворчество считалось очень престижным, попасть в войска ООН считалось большой удачей, но и требования там были ого-го.

– Да какое там миротворчество. Наш это. Бывший наш. Чечню прошел, на вольные хлеба подался. Его в Ираке отыскали, предложили… Ну, в общем, не имею права дальше. Его потом в Татарстан, на родину, с легендированной биографией, по линии МВД запустили. Кто ж знал, что так выйдет.

– Да… – Коновалов выбил из пачки сигаретку, сунул в рот, но прикуривать не стал, бросал. – И вот чо делать с ним теперь?

– Спроси чего полегче, а…

Оба они повернулись на топот, к ним бежал солдат, часовой:

– Товарищ подполковник! Гляньте!

Подполковник принял у подбежавшего солдата его коммуникатор, включенный на новости, помрачнел лицом.

– Что там?

Другие офицеры подтягивались ближе…

На экране был полный хаос, все было затянуто дымом, но кое-что можно было разобрать. Шел бой, бой за какой-то городской массив. Изображение было неровное, дерганное, оператор бежал, и бежал быстро, возможно, под пулями. Один из тех репортажей, которые получают Пулицеровскую премию, с места событий прямо в Сеть.

Потом оператор добежал до чего-то и укрылся за этим. Это было что-то большое, грязно-стальное и военное. Потом оператор немного отодвинулся, стал виден прямой, словно тесанный топором борт морского высадочного средства – огромного колесного бронетранспортера, пришедшего на смену заслуженному AAV-7.

В кадре появилось лицо – черные брови, светлые волосы, прямой и правдивый взгляд, как у большинства американцев. Женщина была красива, и даже уродливый военный камуфляж с элементами брони ее не портил…

– Добрый день всем. Меня зовут Барбара Хаттон, и мы находимся в рядах первых морских пехотинцев, ступивших на землю России… – Видимо, женщина сказала это по привычке, смутилась, но не стала исправляться. – В эти самые минуты наши доблестные морские пехотинцы из первой дивизии морской пехоты ведут ожесточенный бой с исламскими боевиками за удержание плацдармов, а на подходе уже новые силы, в том числе части десятой горной дивизии. Как видите… здесь совсем не безопасно… но мы попробуем найти кого-то, кто здесь командует, и спросить у него, что происходит…

Русские офицеры молча смотрели на экран.

На экране снова бег, короткими перебежками, согнутые спины солдат, прячущиеся за какими придется укрытиями, пламя работающего на подавление пулемета, просверки трассеров автоматических пушек, какие-то пожары.

– Это полоса авиазавода, – негромко сказал кто-то из офицеров, – точно она…

Катящийся восьмиколесный монстр, бьющий на поражение, укрывающиеся за ним солдаты, снова перебежка. Легкая разведывательная машина – шасси, мощный движок и вооружение – бьющая одновременно из автоматического гранатомета и двух пулеметов. Снова перебежка. Солдаты, короткоствольные автоматы, легкие кургузые пулеметы… потом какое-то здание. Камера скользит по стенам, натыкаясь на следы крови, какие-то надписи на арабском и татарском, разбросанную бумагу. Это уже явно не американцы, исламисты пришли и погромили, американцы пришли на готовое…