Рыжие волосы, зеленые глаза - Звева Модиньяни

— Рад слышать. Она славная девочка.

— Знаю. Пока, папочка, до скорого, — попрощалась она и повесила трубку.

Потом Моретта бросила взгляд на дамские часики «Ролекс» у себя на запястье. Восемь двадцать. Ровно через десять минут ее отец в своем старом, поношенном пальто и вечно запыленных башмаках пересечет площадь и войдет в школу, неся под мышкой старый портфель с исправленными диктантами своих первоклашек. Начнется новый день, привычная работа, единственная работа, которую он умел делать и любил больше самой жизни.

В маленькой начальной школе еще не установили батарей центрального отопления, и каждый класс обогревался керосиновой печкой.

Моретта будто вновь увидела обшарпанные стены, ломаные-переломаные парты, потрескавшиеся классные доски, географические карты на стенах и джутовые циновки на окнах, поднятые на зиму и всегда опущенные летом.

Припомнив все до мельчайших подробностей, она почувствовала подступающие слезы. Как бы ей хотелось освободиться от страхов и тревог, отравивших всю ее злосчастную жизнь! Только теперь она поняла, что в маленькой романьольской деревушке, в этой сельской школе, среди бедных людей она похоронила свое счастье. Сдержав готовые прорваться рыдания, Моретта вновь схватилась за телефон.

Она позвонила на виллу, решив поговорить с Челиной. Ей необходимо было удостовериться, что в доме все в порядке, но в трубке постоянно слышались частые гудки «занято». Это было очень странно. С кем могла так долго болтать по телефону с раннего утра замкнутая и несловоохотливая Челина?

Наконец она положила трубку и стала ждать. Большие настенные часы пробили девять. Джованна все еще не появлялась. Зазвонил телефон, и Моретта ответила. Звонок был из Падуи, ей сообщили о прибытии трех видных специалистов по торговому и налоговому законодательству.

— На сколько приборов накрывать? — задала она обычный вопрос.

— На шесть персон, — ответили ей и сообщили название гостиницы. Это было обычное мероприятие, требовались лишь некоторые уточнения.

— В котором часу? — спросила она с привычной деловитостью.

— В десять.

Моретта напомнила собеседнику, что оплата производится вперед и что в новом году тарифы возросли на десять процентов.

Открыв большой ящик с картотекой, она обнаружила, что он пуст. Картотека исчезла. И тогда Моретта начала дрожать. Вскочив на ноги, она распахнула дверь комнаты секретарши в надежде, что Джованна уже пришла.

Ее не было.

Она позвонила девушкам, приезжавшим на виллу вчера вечером, но ни одна из них не вернулась домой.

Тогда она набрала другой заветный номер.

— Попросите Антонино, — сказала Моретта, когда на другом конце ей ответил женский голос.

— Он уехал.

— Вы не скажете, когда он вернется?

— Может, завтра, а может, через неделю. Не знаю.

Моретта поняла, что попала в капкан, который вот-вот захлопнется.

Она вышла из агентства, села в «Мерседес», включила зажигание и погнала машину, то и дело взволнованно поглядывая в зеркало. Ее не покидало ощущение, что за ней следят. Выехав на дорогу, ведущую за город, к вилле, она на мгновение заколебалась, ощущая разлитую вокруг опасность, от которой невозможно было скрыться.

У нее оставался только один выход: отправиться в Каннучето, вернуться в старый дом отца. Там она наконец-то окажется в безопасности, со своим отцом, среди своих земляков.

Моретте казалось, что это единственный разумный выход, мысль о том, что она поступает правильно, придала ей уверенности. Ее жизнь изменится, твердила она себе. Она все начнет сначала. Немного успокоившись, Моретта не сразу заметила грузовик, ехавший следом. Она не успела испугаться — грузовик резко увеличил скорость и через секунду, прижав ее к парапету моста, столкнул «Мерседес» в пустоту.

В это солнечное зимнее утро жизнь и мечты Моретты были погребены под толщей воды на каменистом дне реки.

Челина поставила кружки с кофе на кухонный стол.

— Сколько тебе сахара? — спросила она.

— Один кусок, — ответил Антонино.

Они выпили молча. Потом женщина заговорила:

— Закрываем лавочку?

— Не раньше, чем отыщем пленки. Мы нашли магнитофоны в спальнях, значит, должны быть и пленки с записями, — возразил он.

— Я все обыскала, — сказала Челина. — Может, она увезла их с собой сегодня утром. Или передала этой девчонке.

— Сначала перевернем весь дом. Действовать надо методом исключения. Если в доме их нет, найдем девчонку. Ты знаешь, куда она уехала?

Челина покачала головой:

— Я о ней ничего не знаю. Ее нелегко будет найти.

— Никто не исчезает без следа, — нахмурился Антонино.

— Пожалуй, одна зацепка есть. Она нашла работу по объявлению в газете, которую я еще не выбросила. Моретта отметила несколько объявлений карандашом.

— Прекрасно. Давай займемся делом. Прочешем виллу частым гребнем и квартиру над гаражом тоже, — решил Антонино.

9

Марии казалось, что она живет в мире грез. Павильон косметики на ярмарке в Болонье представлял собой гигантскую выставку кремов, эссенций, бальзамов, помад, суливших женщинам неземную красоту и очарование. Работа представлялась ей забавой, за которую к тому же еще и платили. Десятки крупнейших фирм выставляли свою продукцию в этой грандиозной витрине.

На стендах работали очень красивые и элегантные девушки. Некоторые обладали большим опытом ярмарочных презентаций, другие делали лишь первые шаги. У большинства были весьма поверхностные представления о товарах, которые они рекламировали. У Марии, в отличие от них, была возможность использовать знания, приобретенные во время ученичества в салоне Ванды в Чезенатико. Она многое могла рассказать о средствах по уходу за волосами и о технике их применения. В течение нескольких дней из простого гида она превратилась в консультанта и в этом звании продолжала работать.

Держась вежливо и достойно, она предлагала посетителям, большинство которых были специалистами в данной отрасли, образцы шампуней, лаков, бальзамов для укрепления волос, красок, составов для химической завивки. Уход за волосами требовал времени и бесконечного терпения в применении старых и новых средств, от бычьего костного мозга до экстракта плаценты, от крапивного сока до кокосового масла.

Первоначально, сама того не подозревая, Мария была принята на работу не столько благодаря своей компетентности, сколько из-за красоты густых, шелковистых волос, казавшихся наиболее убедительным наглядным доказательством эффективности представляемых ею косметических продуктов.