Блог демона Шаакси, или адская работёнка (СИ) - Чернышова Алиса

— Так что для тебя зло, Шаакси? Кем я был для тебя всё это время?

Моя сущность плавилась, как и реальность вокруг, а я не мог отвести взгляда от этих глаз.

Прекраснейший, талантливейший и свободнейший из крылатых.

Ужаснейший из проклятых.

А возможно ли было бы одно без другого?..

Я и хотел бы солгать, но не мог.

— Зло — это клетка. Это предопределённые пути, по которым ты не хочешь идти, но всё равно идёшь. Это выбор без выбора. Это бессилие перед системой, частью которой быть не можешь… Но не можешь и не быть. Для меня всё это время ты был символом этой клетки.

Он медленно провёл когтем по моей щеке.

— Ну что же. Не знаю, будет ли этого достаточно, но так и быть… Ты спросил меня, что такое Кольцо. И вот тут важно понимать: Кольцо на самом деле — просто побрякушка, дурацкий кусок низкопробного металла. Вопрос не в нём, а в силе, которая стоит за этой игрушкой. Силе, которая принимает раз за разом разные обличья, но по сути не меняется веками и тысячелетиями. Человеческие властители будут рождаться и умирать, поля боя зарастут травой и станут реками, разлетятся в пепел твои обожаемые пирамиды, но такие вот Кольца будут всегда, пусть и в разной форме. Они суть клетка, ловушка, в которую попадает и раб, и владыка. Пьеса о короле, сидящем в клетке, и стражнике, сидящем в клетке, и тюремщике, сидящем в клетке, и заключённом, сидящем в клетке, и повстанце, сидящем в клетке, и… Дальше продолжать? Роли разные, но они зачастую сами не понимают, а если и поймут, то не решатся признать очевидное: сколько бы они ни ненавидели друг друга, но клетка одна. Это главный секрет, который и не секрет, но никто об этом не хочет помнить и знать. Но клетка всегда одна.

Я замер.

— Ты ведь не хочешь сказать…

— Да брось, — усмехнулся Легион, — всё ты прекрасно понимаешь. Ты уже сложил эти два и два, получив закономерные восемь.

— Закономерные восемь?

— В разных пространствах — разные закономерности. Так теперь скажи-ка, Шакс, маркиз безумия: что такое Кольцо на самом деле?

И не отвертишься.

— Оно — эта самая клетка, воплощёнаня в вещественную форму. Сила, которая руками человеческими придала форму самой себе.

— Ну вот видишь! А делал вид, что не понимаешь… Я тебе уже говорил, что ненавижу эти миры. Сомневаюсь, что ты в курсе подробностей, но должен был слышать историю про “мир-ловушку”, “мир, в котором бессмертные будут умирать раз за разом”, “мир замкнутых дорог” и всё вот это вот? Ну так это не красивые слова, а факты. На кой организатору (точнее, организаторам) фестиваля понадобилось создавать подобную мерзость, вопрос отдельный, и он не ко мне.

— Не к тебе? — я думал, хотя бы он должен быть в курсе. По должности положено, и всё вот это вот.

— Ха! Ты всерьёз думал, передо мной кто-то отчитывался? Не-а. Древний Договор составили без моего непосредственного участия. Зато с моим активным сопротивлением. Если спросишь меня, то вся эта жуть с мясными тюрьмами для духов, многоразовыми умираниями, жизнью без памяти и почти полностью заблокированной магией — это клинический идиотизм. Я сначала ещё пытался делать хорошую мину, но, когда началась вечеринка с бобром, козлом, запретом на магию и единым божеством, прямо сказал папочке, что он со своими больными экспериментами зашёл слишком далеко. Я был красноречив, и очарователен, и очень убедителен… Ну, итог ты примерно представляешь.

Я кивнул.

Древние, которые не хотели принимать новый чёрно-белый порядок, должны были отправиться в Предпоследнюю Бездну. И возвращение оттуда оставалось под очень большим вопросом.

Неудивительно, что у всё же вернувшихся слегка испортился характер…

Хотя так же справедливо, что и до ссылки они не то чтобы были пушистыми зайками.

— Ну вот, — кивнул Легион, — значит, хотя бы это объяснять не надо. Так что да, я не знаю точно, зачем нужно это развлечение. Игра? Эксперимент? Источник энергии творения? Учебный полигон? Исправительная колония? Ад, который местные наивно пытаются искать где-то вовне? Подчеркни любой вариант, и он окажется правильным… Хотя я бы ставил на первый. Мне так больше нравится.

Я бы тоже.

Хелаал, очевидно подсмотрев мои мысли, понимающе усмехнулся.

— Но, так или иначе, ты не можешь создать тюрьму, не сотворив прутьев, — продолжил он вкрадчиво. — Но какая клетка удержит весёлых, яростных, безумных Древних, которые ненавидят запреты и вечно стремятся поступать наперекор? Какие цепи прикуют их прочнее? Ответ очевиден нам с тобой. Папочка с его опытом и силищей решил этот ребус мгновенно.

— Каждый сам будет строить свою клетку. И касается это не только людей, но даже духов, которые в этом мире рискнут работать и жить. Мы, в наших офисах, застряли в этом, как мухи в паутине, и постепенно, как люди, строим вокруг себя клетки. Это объясняет, почему остальные из нашего отдела…

Я замолчал, не зная, как сформулировать. Он у нас всё же Шеф.

— Похожи не на могущественных духов, а на снулых рыб и ошалевших от кофе менеджеров среднего звена одновременно? Да, именно поэтому. Там безнадёжный материал, не о чем говорить. Они позволили этому миру себя сожрать, пока думали, что сами устроились на вершине пищевой цепочки и жрут других. Смешно, правда?

Нет.

— Смешно. Но это сводит на нет любые трепыхания. Если Кольцо — воплощение силы, которая замыкает дороги, воплощение воли… кхм… скажем так, твоего папочки и его друзей, то получается, что с ним просто невозможно ничего сделать. Если бы его создали люди, один вопрос, а так…

— Ну как тебе сказать… Ты знаешь, у нас с папочкой отвратные отношения. Тем не менее, есть две вещи, насчёт которых я в нём уверен. Особенно в последнее время. Первое: вся эта ерунда со “свободной волей” для него — не пустой звук. Даже если иногда и кажется иначе. Второе… Знаешь, был у меня один инцидент с миротворением. Миротворчеством? Как вообще это называется? В общем, я недавно случайно создал мир.

Я понадеялся, что Легион не заметил мой нервно дёрнувшийся глаз.

— Забавное оказалось занятие, — безмятежно продолжил он. — И познавательное. Скажем, я наглядно убедился: в какой-то момент неизбежно оказывается, что мир не так уж зависим от воли своего творца. По крайней мере, у меня было так. И знаешь что? Я уверен: Кольцо может быть уничтожено. Я вообще не удивился бы, если папочка даже хочет, чтобы оно было уничтожено.

— Он создаёт силу, Кольцо сотворившую, но хочет, чтобы Кольцо было уничтожено? Где тут логика?

— Это папочка. Он спятил от всемогущества ещё тысяч эдак за сто лет, хотя его верные последователи и предпочитают тактично называть это “непостижимостью”. Какой логики ты от него ждёшь?

Мне очень-очень хотелось сказать, что логика… то есть, простите, “непостижимость”... у них, совершенно очевидно, наследственная. Но эту фразу, к счастью, удалось проглотить.

Дёргать тигров за усы — это одно, за яйца — совсем другое. Последнее упражнение никому бы не рекомендовал.

Между тем Легион не то снова заглянул в мою голову, не то решил продемонстрировать эту самую непостижимость наглядно.

— Вот что, — сказал он вкрадчиво, — я вот тут подумал, что совершенно халатно исполнял обязанности ужасного Шефа всё это время. А ведь ты так в меня верил! Непорядок! Так что я решил исправиться.

— Что, прости?

— Не прощу, прощение — не моя, скажем так, парафия. Зато могу в кои-то веки начать соответствовать ожиданиям сотрудников. Итак, ты хотел, чтобы я управлял твоими дорогами? Я так и сделаю! Тебе, мой дорогой, и этому миру заодно, не помешает небольшая встряска.

И ещё до того, как у меня встали дыбом волосы на голове, и до того, как я начал умолять, Легион пакостнейше ухмыльнулся и демонстративно щёлкнул пальцами.

И меня поволокло куда-то сквозь отражения, миры, двери, бездны — не то вниз, не то вверх.

“Вот и всё”, — подумал я.

Но это, конечно, было только начало.

Отступление 7