Игры кошачьей богини - Ирина Игоревна Фельдман

не совести, когда лорд Истон вынуждал меня молчать о его тайне… И я должен тебе кое в чём признаться. Я не мог этого сказать при твоей матушке.

От нехорошего предчувствия я зажмурилась и крепче вцепилась в одеяло.

– Говори. Вряд ли меня теперь легко шокировать.

– Я перенёсся сюда не просто благодаря артефакту. Неферпсут отправила меня к тебе специально.

Блин, и тут подлянка. Когда же можно будет жить спокойно?

– Специально? Зачем она отправила тебя в будущее? К тому же ко мне?

– Она сказала: «Приведи мою жрицу».

– Как-то нелепо звучит. Ты ничего не перепутал? Как у жрицы может быть жрица?

– Я повторил слово в слово.

О, что это? Наконец-то меня обнимают, я это заслужила. Просто бальзам на душу.

– Варя, ей нужна ты, – Бен понизил голос. – Понятия не имею, как русская девушка может быть жрицей древнеегипетского культа, но сомневаться в намерении Неферпсут не приходится. Я должен привести ей именно тебя.

У меня перехватило дыхание. Губы задрожали.

– То есть без меня ты не сможешь вернуться домой?

– Не бойся, я не буду тебя похищать. Я вернусь один, мне бы только до кошки добраться.

Я вывернулась из объятий Бена и взглянула в его лицо.

– Ты что, дурак? Она же тебя убьёт!

Он придержал сползшее с плеч одеяло.

– Я буду последним подлецом, если заберу тебя у матери и подвергну опасности. Ты должна остаться здесь.

– Ах так, тогда кошку не получишь!

– Варя, это не игра. Мало ли что ей от тебя нужно.

– Это нечестно. Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня.

Он накинул на меня одеяло и так прижал к себе, что я не могла сопротивляться.

– Джентльмен обязан защищать леди, а не наоборот.

– Ты не джентльмен, ты псих.

Я уже была готова в очередной раз распустить нюни, как Бен непритворно вздрогнул.

– Что это?

Проследив за его взглядом, я не удержалась от смешка.

– Тебя напугал красный огонёк в небе? Да это самолёт. Они всегда так светятся, когда пролетают ночью над городом.

Велев себе, как одна дама из классики, подумать о проблемах завтра, я переключила внимание Бена на рассказ об этих и других чудо-машинах.

Глава 17. Трое в подводной лодке

«А в доме-то что творится! Не поверишь, матушка, срам грешный! Ты не думай, я не жалуюсь. Меня хозяин за задницу не щипает и в койку не зовёт, и на том спасибо. Вот тебе, дорогая моя, подробности…»

Отрывок из письма горничной своей матери

– Ну, Бенни, мне тоже страшно. Я тоже в первый раз это делаю.

В конце концов, поддавшись на уговоры, Бен наклонился ко мне и поцеловал в губы. Я его схватила, чтобы не думал убежать, и, закрыв глаза, попыталась выплеснуть на него накопившуюся за восемнадцать лет страсть. И, кажется, у меня неплохо получалось. Чего не скажешь о Бене.

Ну не держись за меня, как тонущий за соломинку, гладь меня, ласкай… Блин.

Мы отстранились друг от друга с обоюдным облегчением.

– Спасибо, ты испортил мой первый поцелуй, – я не скрывала разочарования.

– Ты… мне… в рот…

– Конечно, это же французский поцелуй. Не знаю, как у вас, а у нас все так целуются. Даже школьники.

Бен сел на мой диван рядом с игрушечной собачкой. Бедняжечка, такой несчастный, как будто попал в гнездо разврата.

– Ладно, проехали, – я милостиво закрыла неприятную для него тему и, положив собачку на колени, тоже села. – Ну, что? Ты теперь умеешь говорить по-русски?

– Наверное, нет, – живо ответил парень по-английски.

Нет так нет.

Испытание моих магических сил не принесло ничего, кроме стыда и огорчения. Либо я не обладаю способностью учить языки, как Неферпсут, либо во мне вообще нет ничего особенного. И всё равно же обидно. Я еле-еле уговорила Бена поставить эксперимент, а тут такой облом.

– Варя, я отправлюсь назад один. Неважно, есть у тебя силы или нет.

– Ага, а Неферпсут тебе голову откусит или снова за мной отправит. Нет уж, я с тобой.

Я подбежала к шкафу и открыла его нараспашку. Самой первой мыслью было прикрыть собой наклеенный на внутренней стороне дверцы постер к фильму «Сумерки», но я плюнула на это.

– Вы же с матушкой договорились, что в музей пойдём, когда она вернётся с работы, – посчитал своим долгом напомнить Бен.

Да, договорились. Просто я побоялась признаться маме в воровстве.

– Сейчас переоденусь, а там посмотрим.

Бен не смог сдержать эмоций, стоило мне показать ему вредный артефакт.

– Варя! Откуда это здесь?

– Оттуда. Из музея.

Мы ещё немного поцапались, и в итоге он опять мне уступил. К слову, с ещё меньшим желанием, чем когда я заставила его поцеловаться.

Хорошо, что я не успела кинуть вещи Бена в стиральную машинку, он ведь вознамерился отдать одолженные шмотки. Доводы, что папа несколько лет живёт с новой семьёй в Колорадо и что ему уже всё безнадёжно мало, на гостя из прошлого не действовали. Что ж, как хочет. Пусть ходит в несвежей одежде с пятнами крови. Что касается меня, я не стала выпендриваться и надела приталенную клетчатую рубашку и джинсы с дыркой над левым коленом. Естественно, вариант с «традиционной» женской одеждой я не рассматривала. Платьев у меня всего два: одно с выпускного, а другое в стиле готик-лолита, в котором я посетила пару вечеринок. Нечего париться из-за ерунды, передо мной же не стоит задача снискать благосклонность местного населения. Практично я подошла и к обуви, выбрав кеды. А что, в них бегать удобно… Надеюсь, удирать на своих двоих ни от кого не придётся, но перестраховаться не помешает.

– Женщины больше не носят юбки? – не удержался от комментария Бен.

– Носят, но я не хочу, чтобы у меня что-то задралось в самый неподходящий момент. И да, я в курсе, что на штанах дырка. Так модно.

Мы подошли к рабочему столу, с высоты которого на нас высокомерно взирала каменная кошка. Реально, на фоне монитора от моего компьютера эта дрянь выглядела натуральным издевательством.

А правильно ли я делаю? В смысле, разве можно отправиться в прошлое, несмотря на запрет мамы? Нельзя, но и бросить Бена разгребать всё одному тоже нельзя. Надо разобраться во всём сейчас, иначе я буду не только страдать из-за угрызений совести, но и бояться, что рано или поздно сумасшедшая жрица доберётся до меня.

Надо было оставить хотя бы записку. Я схватила из органайзера ручку, потянулась за блокнотом… и положила ручку обратно. Как самурай, в последний