Нам, живущим - Роберт Хайнлайн

— Эти люди — наши праотцы. Они оставили каждому из нас самое ценное из возможных богатств, помимо доброй земли и собственно жизни. Каждому из нас, заметьте, включая и ленивых, и трудолюбивых. Отказать своему брату, предпочитающему не работать, в его доле производства по причинам морали, причем морали в своем понимании, — значит присвоить себе то, что не ты заработал, и на что у тебя нет прав.

Перри был сбит с толку, но не убежден.

— Допустим, то, о чем вы говорите, действительно так — я склонен в это поверить, — и все же требуется труд, чтобы применять доставшееся в наследство техническое знание. Разве не должен каждый трудоспособный человек вносить свой равный вклад в этот труд?

— Перри, уверен, вы понимаете, что в этом мире на всех не хватит тяжелой работы. Машины освободили нас от проклятия Адама. Как нам всем пробиться к пультам управления машинами? Конечно, вахты короткие, и большинство техников и обслуживающего персонала рано уходит на пенсию, но менять людей каждые пятнадцать минут — непрактично, равно как и готовить новый персонал каждые несколько недель. Вы ведь не предложите копать ямы, а потом снова забрасывать их землей, просто чтобы все были заняты работой? Не предложите уничтожить машины и вернуть к жизни сапожные мастерские? Спрос на творческую работу есть всегда, и он ничем не ограничивается, но и упаковать творчество в рабочий день невозможно в принципе. Если творчество у человека в крови, мы можем лишь дать ему свободное время, чтобы он развивал в себе это творческое начало. Скажите, вы много видели бездельничающих людей?

— Нет, пока не видел.

— И не увидите. Потребность работать испытывают более девяноста процентов населения. Освободите человека от тяжелого труда, и он будет ковыряться в саду, в мастерской, станет учиться рисовать, попытается писать стихи, получать образование, ударится в политику, начнет изобретать, петь, придумывать приправы для салатов, покорять вершины, исследовать глубины океанов, а еще попытается полететь на Луну. По пальцам можно сосчитать тех, кто греется на солнце и мается от безделья.

— И что, они правда пытаются полететь на Луну?

— Да, конечно. Но я хочу дать вам картину существующей ситуации. Пусть в ваше время у семи мужчин имеется в общей собственности большой автомобиль, и все они хотят поехать из Сан-Франциско в Нью-Йорк. Джон калека, вести машину не может. Джо для этого слишком молод. Джек водить не умеет. Джейк хороший водитель, но ненавидит это занятие, потому что у него слишком нервный характер. Джеп просто ленив, предпочитает смотреть в окно, а вот Джим и Джордж оба хорошие водители и оба не имеют ничего против того, чтобы порулить. Разумеется, в каждый момент времени за рулем может быть только один человек. Вы предлагаете, чтобы они по очереди занимали место водителя, за исключением калеки и ребенка. Но разве не более разумно заплатить двум водителям за их услуги, чтобы все вместе они с удобствами попали в Нью-Йорк? Именно так мы поступаем сегодня. Мы оплачиваем тяжелый труд на благо нации — и оплачиваем хорошо — в дополнение к дивидендам от наследства.

Перри вскинул руки в театральном жесте капитуляции.

— Довольно. Хватит. Откровенно говоря, я пока не убежден, но доказывать вы, безусловно, мастер.

Дэвис пожал плечами:

— Лично меня моралистические причины не интересуют. Американцы выбрали существующую систему, чтобы она служила им на данном этапе развития нации. Она подходит моему темпераменту, так что я не пытаюсь ее менять. Если вам нужна другая система — вы теперь умеете создать такую систему, которая будет экономически пригодна. Затем вы вольны попытаться убедить округ принять эту систему. Или даже штат. В ряде штатов есть свои особенности.

— Я так и понял. Какие?

— Что ж, в Висконсине очень высокие подоходные налоги, и помимо федеральных дивидендов там выплачивают еще и дивиденды штата. Там почти что полный социализм, и большинство бизнес-предприятий являются кооперативами. Жителей штата это устраивает, но я нахожу, что штат слишком медленно развивается. Кстати, позвольте мне сказать о практических выгодах безоговорочных дивидендов в сравнении с вашим моралистическим вариантом. Во-первых, гарантируется высокая оплата труда, поскольку люди, не испытывающие в том экономической необходимости, не станут работать по ставкам потогонной системы. По той же причине гарантируются и хорошие условия труда. Профсоюзы становятся не нужны. Существующие сегодня профсоюзы представляют скорее клубные организации, чем батальоны классовых военных действий. Во-вторых, гарантируется социальная безопасность для всех в любое время, что значительно упрощает работу правительства. В ваше время бюрократия социальных служб росла как на дрожжах. Нам не нужны работники социальных служб, потому что бедность не существует. И никому из частных лиц не приходится испытывать невыносимое вмешательство социальных институтов, сующих во все свои длинные носы и проводящих допросы, чтобы определить достойнейших из бедных. Дивиденды желательны хотя бы по той простой причине, что они положили конец бесконечной волоките и недостойным моментам вашей прежней системы пособий, труда на благо общества, а также частной благотворительности.

— Но послушайте, дивиденды же не позволят оплатить операции и больничные. Что, если бездельник заболеет?

Дэвис не скрывал удивления.

— Вы разве не поняли, что услуги здравоохранения бесплатны? Как же может быть иначе? Община не может позволить кому-либо болеть из-за рисков эпидемии и дерегуляции социума. Не будь медицина национализирована, мы не смогли бы искоренить, скажем, сифилис и гонорею, и существующие социальные стандарты просто не появились бы. Медики являются госслужащими и входят в число наиболее высоко оплачиваемых членов общества.

— А разве медицина при этом не становится безынициативной и не стремится ходить проторенными дорожками?

— Во флоте и армии вашего времени она такой стала? До вашего рождения, если помните, медицина была частным сектором. Но терапевт не должен обязательно быть госслужащим. Он может заняться частной практикой, если пожелает. Однако работа на общество оплачивается лучше, нет экономических ограничений на стоимость лечения, даются все возможности для исследований с неограниченными средствами — в таких условиях практически все лучшие специалисты предпочитают работать на правительство.

— Вы мне напомнили еще об одном возражении. При такой системе все будут хотеть, чтобы их лечили только лучшие терапевты.

— И все хотят, но если у терапевта больше дел, чем он может осилить, он выбирает интересные и сложные случаи, а посредственным терапевтам достаются распространенные случаи. Так получается лучше для всех. В ваше время богатый ипохондрик мог купить время ценных людей, время, которое им следовало бы потратить на работу над сложными случаями.