Второй шанс - Марина Ефиминюк

— Что?! — Девушка поперхнулась и буквально подскочила. Она шумно задышала и, схватив сложенную карту из кармана дверцы, помахала ей, как веером, овевая встревоженное лицо. — Ты бы мог меня предупредить! Я бы накрасилась, переоделась. — Саша бросилась жалобный взгляд на глупые потрепанные кеды.

— Зачем?

— А если я не понравлюсь твоей семье? — В ее голосе прозвучала откровенная паника.

— Конечно, не понравишься. — Филипп осторожно вырулил, чтобы не поцарапать бампером зазевавшийся седан сбоку, и с неудовольствием потер гладкий подбородок. — Ты же простой человек.

Саша надулась.

— В тебе деликатности, как в жестянке! Мог бы и соврать.

Парень покосился на нее, нервными пальцами сминавшую карту, и изобразил ложное раскаянье, не понимая в действительности, отчего должен врать. Всю свою жизнь он являлся отменным лгуном, и честность с Сашей относилась к разряду непривычного, но крайне важного неудобства.

— Не обижайся.

— Какие уж тут обиды. — Пробурчала девушка. — Меня ждет отличный вечер в логове обозленных колдунов. Да они уже настроены с предубеждением!

Она замолчала и отвернулась, уставившись в окно, явно позабыв про свою боязнь. Воспользовавшись ее видимым спокойствием, Филипп прибавил скорости, рассчитывая на смелость девушки, но та, тут же побледнев, испуганно прикрыла глаза рукой — пришлось притормозить. Часы, издеваясь, показывали, что в пути они провели уже больше полутора часов, вместо привычных двадцати минут.

— Разве это важно, — не выдержал Филипп, разозлившись, — как они настроены? Это может чтото изменить?

После долгой паузы, Саша пожала плечами, стараясь дышать ровно и глубоко:

— Нет. На самом деле, нет.

С оживленного шоссе они съехали на узкую заасфальтированную дорогу, петлявшую через густой сосновый бор. Старые кроны деревьев не пропускали дневной свет, и у бурой земли, заваленной влажными хвойными иголками, клубился, разрастаясь, полумрак. Навстречу пролетел красный кабриолет Елизаветы, она коротко посигналила в знак приветствия. Потом в салоне раздался звонок мобильного телефона, Филипп достал аппарат, где на экране ехидно ухмылялась Кошка. Ее лицо без грамма косметики казалось очень юным.

— Да? — Коротко спросил парень.

— Ты показываешь рыжей окрестности Гнезда? — Промурлыкала Лиза. — Я бы, не напрягаясь, обогнала тебя трусцой!

— Ты не бегаешь трусцой. Чего надо? — Не слишком вежливо поинтересовался он, стараясь сдержаться от ответной колкости.

— Хотела пожелать удачи. Родственнички настроены воинственно. — Если бы Лиза сейчас подавилась собственным ядом, то удовольствие, сквозившее в певучем голосе, не скрыл бы даже кашель. — Так что удачи, братец. Обнимай за меня свою крошку, если она переживет боевое крещение, то я стану считать ее сестрой. — И Лиза отключила вызов.

— Кто это? — Вяло поинтересовалась Саша, чуть покосившись в зеркальце, где отразился лишь край леса и темная обочина.

— Лиза. — Пояснил Филипп, пряча аппарат в карман, и проследил за отдалявшейся машиной сестры. Похоже, Кошка спаслась бегством из родных пенатов, не собираясь участвовать в семейных посиделках.

Саша тихо заметила:

— В жизни она выглядит замороженной куклой.

— Точно подмечено. — Парень широко улыбнулся, развеселившись. — В ней нет ни грамма эмоций, сила убила их. Она даже боли почти не ощущает. Обоняние, осязание, слух, вкус, а из чувств осталась только злость. Да и та постепенно отмирает.

— Мне ее жаль. — Девушка прищурилась, в голосе сквозило искреннее отвращение.

— Не вздумай ей об этом сказать. — Посоветовал Филипп, насмешливо изогнув бровь. — Несмотря ни на что, в некоторых вопросах Кошка остается крайне чувствительной.

Они повернули, и впереди показался высокий кирпичный забор, окружавший Гнездо. На маленьких башенкахзубчиках горели фонари, разгоняя по дороге вечерние сумерки. Филипп привычно щелкнул пальцами, и ворота слажено раздвинулись, открывая большой двор с подъездной дорожкой и клумбой с помятыми еще накануне цветами. Видно, Аида так сильно расстроилась последними изменениями в жизни сына, что позабыла вернуть им обычный буйно цветущий вид.

Хозяйка Гнезда стояла под железным козырьком на ступеньках, явно поджидая гостей. Ее стройная фигура в черном брючном костюме выглядела призраком, а на красивом лице с едва заметными морщинками застыла печаль. Женщина, замерзнув, обняла себя за плечи и хмурилась. Когда Филипп остановился и, выходя, кивнул матери в знак приветствия, она тревожно прищурилась. Обойдя автомобиль, парень открыл дверь для Саши, в нерешительности кусавшей губы и сильно покрасневшей от волнения.

— У тебя такой вид, как будто ты станешь главным блюдом за ужином. — Хмыкнул он, помогая ей выбраться на дорожку. Пальцы девушки были холоднее льда.

— А разве не так? — Прошипела она. — Ты мне даже шанса не дал произвести хорошее впечатление!

Покачав головой, Филипп подвел Сашу к матери и коротко представил:

— Аида. Саша.

Девушка нервно улыбнулась и протянула руку, оставшуюся без внимания, потом быстро спрятала ее в карман.

— Это моя мать. — Оборонил Филипп между делом, и Саша сдавленно кашлянула, краснея еще сильнее.

— Вы опоздали. — Сухо произнесла Аида, в ее глазах, полных немого укора, плескались воспоминания об истерике малышки Снежаны, закатанной сразу после отъезда Филиппа в город.

— У Саши поздно закончились занятия, — спокойно пояснил парень и подтолкнул подругу к ступенькам, добавляя с ехидцей: — Она увлекается логикой, и ходит на дополнительные занятия.

Девушка едва слышно застонала и незаметно ткнула его в бок локтем, поднимаясь на крыльцо. На красивом лице молодого человека тут же расцвела ленивая, довольная улыбка.

Аида поспешно отошла, словно боясь, что девушка может случайно дотронуться до нее.

— Проходите в дом. — Кивнула женщина холодно.

— Спасибо. — Тем же тоном отозвалась Саша. Она спокойно взялась за ручку и отворила дверь. Гнездо радостно вспыхнуло всеми лампочками, заливая холл ярким светом. Аида ошарашено округлила глаза, девушка быстро оглянулась и спросила, окончательно разнервничавшись:

— Я чтото не так сделала?

— Все хорошо, милая. — Пробормотала Аида, испуганно покосившись на многозначительно кивнувшего сына.

Филипп помог снять куртку Саше и вместе со своим пальто повесил на плечики.

— Все уже за столом. — Аида соизволила едва улыбнуться девушке, и та в ответ чуть дернула губами.

Нерешительность сошла с веснушчатого лица, поменявшись на наигранное безразличие. Полная противоречивых чувств, рвущихся из нее, Саша была отвратительной актрисой.