Блаженство страсти - Патриция Мэтьюз

Мария высвободилась из его объятий, хотя для этого ей понадобилось сделать над собой некоторое усилие.

– И может быть, мой ответ будет отрицательным! Может быть, я не желаю выходить замуж за человека, который настолько неразумен, что так безрассудно рискует жизнью!

Карлос опять протянул к ней руки.

– Мария, ты ведь так не думаешь! Она уклонилась от объятий.

– Может быть, раньше и не думала. Я ни в чем не уверена. Но в настоящий момент я думаю именно так, как я сказала.

– Мария, я не хочу уезжать так! Мы не можем расстаться, поссорившись. Скажи мне что-нибудь хорошее, и я увезу это с собой, что-нибудь такое, что будет согревать меня, пока я буду вдали от тебя.

Мария, чья решимость несколько ослабла, дала себя обнять.

– Карлос, ты мне небезразличен, ты должен это знать. Может быть, я даже люблю тебя. Я наверняка знаю, что мне очень приятно быть с тобой, что с тобой я весела, но я еще не поняла, хочу ли провести с тобой всю жизнь, не знаю, готова ли я принимать такие серьезные решения. Ты говоришь, что должен ехать. Хорошо, поезжай и возвращайся как можно скорее. К твоему возвращению я постараюсь принять решение.

Наклонив голову, Карлос прижался к губам девушки долгим поцелуем. Мария почувствовала его рядом с собой, почувствовала тепло его тела, и ее охватила такая глубокая тоска, что сердце, казалось, вот-вот разорвется.

Отодвинувшись от юноши, Мария взглянула на него:

– Разве тебе безразлично то, что ты нужен здесь, Карлос? После пожара надо столько всего заново построить. И что насчет пожара? Это дело рук Хулио? Ходят слухи, что это он виноват. Собираются ли испанцы мстить? Здесь нужен кто-то вроде тебя – чтобы во всем разобраться и решить, что делать.

Он прижался щекой к ее щеке.

– Настоящих доказательств, что фабрику сжег Хулио, нет, хотя он, по-видимому, сбежал из Айбор-Сити. Во всяком случае, найти его не могут. А вот что Рикардо Арагонес бросил бомбу в наш клуб, вполне доказано. Но поскольку дела на войне оборачиваются не в пользу иберийцев, я думаю, испанцы не будут настаивать на разбирательстве. Я уверен, что думать о пожаре и о том, будут ли испанцы мстить, нечего. Что же касается строительства, то найдутся и другие, и, конечно, они больше годятся для этого, чем я. Нет, любовь моя, я должен ехать, даже если это опечалит тебя. Прости меня.

И он опять заключил девушку в объятия, и та не противилась. Может быть, мама права в каком-то смысле. Может быть, именно так и должно быть. Она сделала все, что в ее силах, теперь все в руках Господа Бога.

Брилл Крогер ходил по своему номеру, злой и угрюмый, сигара его дымила, и всякий раз, когда Крогер ставил ногу на ковер, казалось, что он наносит ковру удар. Проклятие! Что происходит? Почему все идет наперекосяк? Крогер привык к удачам, но не к провалам, а теперь дело шло к тому, что его планы вот-вот полетят ко всем чертям. Все его усилия, все его расходы – все впустую.

Денег у Крогера почти не осталось. Небольшие сбережения ушли на то, чтобы расположиться в этом дорогом отеле, жить так, как он жил, угощать и обхаживать нужных людей. И вот теперь эти чертовы провинциалы хотят отменить сбор денег – уже решили отменить его! Должен был найтись какой-то способ спасти положение. Он должен был придумать некий новый план, чтобы окупить свои расходы.

Надо было признать, что в одном ему очень повезло: удалось избавиться от тела Дульси так, что этого никто не заметил, и в результате никто не связывал его с ней – точнее, с ее внезапным исчезновением.

Крогер вздрогнул от четкой картины, внезапно явившейся перед его внутренним взором, – бледное тело Дульси, вялое и безжизненное, пустые глаза, смотрящие па него. Он снова вздрогнул. Крогера мало волновало, что он нарушил закон, но убивать он не привык, и воспоминание о том, что он совершил, было ему неприятно. Не потому, что он сожалел о смерти Дульси: она, как он полагал, заслужила смерть. Однако так случилось, хотя он и не планировал этого заранее, и теперь приходилось иметь дело с результатами. Но нужно думать о том, что гораздо важнее: как изыскать средства, чтобы возместить потери; каким образом возместить деньги и время, потерянные в Тампе.

Балы отменились, и с этим ничего нельзя было поделать, но что, если устроить какой-нибудь другой бал? Какое дело может привлечь капиталы?

Крогер мерил шагами комнату и размышлял. И наконец придумал. Пожар в Айбор-Сити, разумеется!

Огонь причинил серьезный ущерб, восстановление потребует больших денег, и хотя ущерб был нанесен кубинской общине, остальные жители Тампы, конечно же, проявят достаточную щедрость и пожертвуют средства на восстановление городка.

Да! Вот оно, разрешение проблемы!

Он решил заняться реализацией своего плана немедленно: предложить какому-нибудь здешнему художнику нарисовать афишу, и пусть на ней будет изображен льющий горькие слезы малыш, который потерял в результате пожара и родителей, и дом. Прежде всего он отправится к Мендесам, а потом к Уингейту Мэннингу. Боже, он еще сорвет неплохой куш! Да, именно так!

– Поскольку те два благотворительных бала отменились, по вполне разумной причине, – говорил Крогер вкрадчивым голосом, – мы должны немедленно устроить другой бал. Организовать все нужно как можно быстрее, потому что – я уверен, вы со мной согласитесь, – несчастные жители Айбор-Сити нуждаются в нашей помощи. Если бы вы только видели все это своими глазами, как видел я, – бездомные дети, несчастные родители...

Джессика угрюмо подумала, что сейчас, наверное, Крогер заплачет. Но во всех этих драматических цветистых речах звучала какая-то фальшь, и девушка не могла не задаться вопросом: почему Крогер, который даже не был местным жителем, так заинтересован в организации благотворительных акций в их городе?

Однако здесь же присутствовал и Рамон Мендес, и это отвлекло Джессику от размышлений о Крогере. Они приехали вместе совсем недавно, чтобы поговорить с ее отцом, и теперь вся семья Мэннингов собралась в гостиной; они пили чай с бисквитным печеньем и обсуждали предложение, с которым явился Брилл Крогер.

А тот продолжал:

– Рамон и его родители любезно согласились организовать это дело, и я думаю, что, поскольку деловые люди Тампы, конечно же, пожелают помочь делу и деньгами, и действиями, ваша семья, мистер Мэннинг, могла бы заняться этим вместе с Рамоном и его семьей. Это почетное дело, и я уверен, что вы согласитесь. – Он улыбнулся через стол Джессике, но та только сдержанно кивнула в ответ. – Не желает ли мисс Мэннинг обсудить с сеньором Мендесом мое предложение?

На этот раз Джессика улыбнулась, но улыбка ее адресовалась Рамону.

– Ну конечно. С большим удовольствием. Уингейт Мэннинг поджал губы, внимательно глядя на дочь и думая о том, что появилась прекрасная возможность занять ее чем-нибудь. С тех пор как с ней произошел несчастный случай, Джессика утратила свою обычную жизнерадостность и постоянно докучала отцу, расспрашивая о днях, предшествовавших пожару. Они с Анной рассказывали все очень подробно, но решили не говорить ей о Нейле Дансере и об их дружбе. Если Джессика вспомнит обо всем сама – ладно, ничего страшного, а если нет, то, наверное, не стоило усложнять ей жизнь – иначе она, конечно, начнет беспокоиться о лейтенанте, который находился на Кубе.