Золотой треугольник - Богуслав Шнайдер

Но и покровительство таиландских властей не могло избавить его от конкуренции. На горизонте появилась новая звезда, чье имя оба генерала произносили со все возрастающей тревогой.

«Опиумная» война

— Опять Чан Шифу! — воскликнул генерал Туан, когда разведчики донесли ему, что в глубине территории Северной Бирмы, на землях народа ва, сконцентрированы сотни мулов, — и созвал заседание штаба. Он был взбешен. Ему не пришлось объяснять своим офицерам, какую угрозу представляет Чан Шифу. В последние годы они ревниво следили за неумолимым и стремительным взлетом хищного конкурента. Чан Шифу бросил им перчатку еще в ту пору, когда потребовал, чтобы каждый китайский караван, вступающий на землю народа ва, платил ему такую же пошлину, какую его люди вынуждены платить гоминьдановцам на пути в Таиланд и Лаос. Такая дерзость не могла остаться безнаказанной.

Карьера Чан Шифу, сына китайца и женщины из народа шан, началась, когда бирманское правительство разрешило создавать отряды местной самообороны для оказания помощи в борьбе с повстанцами. Риск был минимальный. Добровольцам не платили денег, не выдавали ни обмундирования, ни продуктов, а лишь снабдили старыми ружьями, которые уже все равно никому не были нужны. Зато они получили право пользоваться государственными шоссе. Тогда-то впервые и вынырнул на поверхность Чан Шифу, проявивший недюжинные командирские способности и организаторский талант.

Несколько небольших караванов с опием, которые он, как начальник местной полиции, направил в Таиланд, принесли ему деньги для закупки современных автоматов. Он вооружил 800 человек, что в шанском государстве было немалой силой, отмежевался от правительства и, возглавив отряд ополченцев, превратившийся в «банду изменников», направился на восток, где обитал народ ва, пользовавшийся репутацией охотников за черепами (перед ва отступали даже англичане). Его привлекали земли, на которых произрастал лучший в Бирме мак. Даже самые дикие местные воины предпочитали не встречаться с ним. Он повелевал своей бандой головорезов с помощью ножа, остроумной шутки и кулака. В отличие от других местных военачальников, он мог быть уверен: его приказания будут выполнены.

Два года спустя, в 1966 году, Чан Шифу вновь переметнулся на сторону правительства; это было привычным делом в краю, где разрозненные группки заключали кратковременные союзы в целях обогащения, пытаясь использовать любую возможность. Торговля опием пошла так бойко, что стало выгоднее гнать караваны тягловых животных по государственным дорогам. За каких-нибудь четыре года Чан Шифу собрал под своим началом 2000 дисциплинированных и обстрелянных воинов.

Однако он метил выше. Он основал в шанском государстве первую лабораторию по переработке опия-сырца в морфин. Между тем девять десятых выгодной торговли все еще были в руках генералов Туана и Ли. И потому Чан Шифу решил одним ударом покончить с их монополией.

Как донесли в Мэсалонг разведчики, в окрестностях Виннгуна перекупщики Чан Шифу скупили у крестьян весь опий. Согласно последующим донесениям, то же произошло и в других местах. Всего было собрано добрых пятнадцать тонн опия. Скорее всего Чан Шифу попытается переправить весь груз в Лаос.

Пятнадцать тонн опия принесут ему полмиллиона долларов. На эти деньги Чан Шифу сможет купить еще тысячу автоматов. Его «личная» армия возрастет, таким образом, до трех тысяч солдат и почти сравняется с объединенными силами обоих генералов.

— Они не должны добраться до Лаоса, — заявил генерал Туан. Штаб не возражал. Все понимали, что, изменись соотношение сил, и придет конец их доходам. Нужно забыть о взаимных распрях и направить навстречу приближающимся шанам всех, кто способен носить оружие.

Радиостанции в горах ежедневно передавали сообщения о приближающемся караване. Повсюду к нему присоединялись небольшие группки, так что теперь он растянулся на два километра. Гоминьдановские военачальники наносили поступающие данные на карты. По их прикидкам, у шанов не было никаких надежд пробиться. Контрабандистов в засаде поджидали китайцы, численностью превышавшие их вдвое. К тому же во время сражения шаны должны будут следить, чтобы не разбежались мулы, так что перевес будет еще значительнее.

Но и горцы успели овладеть тактикой боя в джунглях. Когда раздались первые выстрелы, сторожевые части бросились в контратаку и сдерживали китайцев в течение нескольких часов. Под прикрытием заградительного огня караван проскользнул мимо расставленной ловушки и стремительно двинулся к Меконгу. У берега его ждали джонки. Не успели изумленные гоминьдановцы опомниться, как шанов от них уже отделяла вода. Но все же и шаны не могли рассчитывать на то, что конкуренты побоятся ступить на лаосскую землю.

Предвидя широкую огласку, генералы весьма неохотно отдали приказ о переходе лаосской границы. В обстановке скандальной шумихи, которая неизбежно поднимется вокруг «опиумной» войны, уже не прикрыться уверениями, будто они отстаивают высокие идеалы. И все же выбора не было. Если они останутся на бирманском берегу, Чан Шифу достигнет своей цели.

Поэтому гоминьдановцы все-таки переправились через Меконг и настигли контрабандистов в деревушке Бан-Кван.

Шаны едва успели завести усталых мулов на лесопилку, с трех сторон омываемую Меконгом, и выстроить из бревен немудреные баррикады. Увидев, что они готовятся к бою, деревенские женщины, подхватив детей и что поценнее из имущества, бегом бросились в джунгли; за ними последовали и мужчины. И только директор местной школы поспешно сел в лодку и отправился по Меконгу в Тонпыен, в казармы лаосской армии. Но в распоряжении тамошнего начальника была всего одна рота, поэтому он решил передать сообщение о перешедших границу чужаках во Вьентьян.

Генералы не торопились. При атаке на сложенные из бревен баррикады им пришлось бы преодолеть открытую местность, где они стали бы мишенями, как на стрельбище. После обмена первыми выстрелами они начали готовить позиции для минометов и тяжелых пулеметов, намереваясь не просто рассеять противника, но и полностью его уничтожить. Ведь результат сражения должен был на долгие годы определить соотношение сил в торговле опием. В разгар этих приготовлений над ними появился вертолет с капитаном лаосской королевской армии на борту, который приказал им покинуть Лаос.

Оба генерала согласились, но потребовали четверть миллиона долларов отступных. А шаны даже не ответили, поскольку Чан Шифу запретил им отступать. Вертолет улетел, и обе стороны ринулись в бой.