Золотой треугольник - Богуслав Шнайдер

Бирманское правительство, разочарованное и раздраженное проволочками, в конце концов вновь прибегло к оружию. После двухдневной бомбардировки пала резиденция генерала Ли Ми в Монгсате. Последовала эвакуация еще 4000 солдат. Стычки продолжались на протяжении семи лет, пока бирманцы окончательно не потеряли терпение и не попросили о помощи северного соседа. В 1961 году 5000 бирманских солдат вместе с тремя дивизиями Народно-освободительной армии Китая атаковали Монгпальяо, где находился аэродром, способный принимать тяжелые транспортные самолеты. После упорных боев с десятью тысячами обороняющихся этот укрепленный лагерь удалось уничтожить.

Наемники-горцы разбежались. Ветераны из Юньнаня выстояли, только ушли с китайской границы, найдя себе прибежище в Западном Лаосе, а потом в Северном Таиланде.

В ту пору и возник Мэсалонг.

Потерянные деньги

Отнюдь не по доброте сердечной таиландское правительство приняло на свою территорию потерпевшие поражение части генералов Туана и Ли.

Правда, несколько тысяч бывших гоминьдановских солдат не сумели завоевать ни Китай, ни даже Бирму, однако исход боев с плохо вооруженными повстанцами в таиландских горах решало не количество солдат и вооружения. Наемники с их многолетним опытом ведения войны в джунглях передвигались в труднодоступной местности так же легко, как партизаны. Они не страшились ни кромешной тьмы, ни холода, умели самостоятельно воевать малыми группками и договаривались с горцами легче, чем правительственные солдаты. Гоминьдановцы наняли лаху для военных действий против мео и не допустили объединения горных племен. В незначительных стычках они потеряли несколько сот солдат, но не дали отдельным мятежам перерасти в широкое восстание. Генерал Туан, гордо именовавший себя «сторожевым псом у северных ворот Таиланда», доказал, что не бросает слов на ветер.

Гоминьдановские части на Севере представляли для таиландских политиков еще и важный источник дохода. Взаимовыгодное сотрудничество началось сразу же, как только остатки разбитых гоминьдановских частей бежали из Юньнаня. Авиамост из Тайваня просуществовал всего несколько месяцев. Затем оружие стали доставлять в таиландские порты, а оттуда по железной дороге в Чиангмай, где его грузили на мулов и перебрасывали в Бирму. В обратном направлении везли опий. Он нужен был тайцам прежде всего для собственных нужд, поскольку налоги с официально разрешенных опиумных курилен составляли немалую часть их государственного бюджета.

До самого конца 40-х годов Таиланд покупал опий для государственной опиумной монополии в Иране и Китае. Запрет на выращивание мака в обеих странах привел к стремительному сокращению доходов таиландской государственной казны. Бангкок закрыл все курильни, однако искушение оказалось сильнее добрых намерений. Слишком уж резко поднялись цены на наркотики.

Опий из «золотого треугольника» неожиданно начал приносить такие головокружительные доходы, что правительство потихоньку вернулось к старой практике и стало в нарушение собственных же законов понуждать горцев на Севере засевать свои крошечные поля маком. Еще до первого урожая инициативу взял в свои руки начальник таиландской полиции Пао Сианон, пользовавшийся репутацией самого продажного генерала за всю послевоенную историю страны. Он начал закупать опий у китайцев в Северной Бирме. Сотрудничество с гоминьдановскими частями вкупе с американской помощью приносило двойную выгоду. Таинственная организация «Си Саплай корпорейшн», посылавшая оружие к китайской границе, поставляла и Пао морские суда, самолеты и бронемашины. Полиция, насчитывающая четыре тысячи человек, во главе которой стоял предприимчивый генерал, приобрела таким образом собственную авиацию, свои десантные части, флот и даже дивизию бронемашин. Это уже была почти армия. И потому между полицией и вооруженными силами армии началось нескрываемое соперничество, усиленное тяжбами по поводу наивыгоднейшего источника доходов — опия.

Пять лет — с 1950 по 1955 год — генерал Пао «ведал» таиландской торговлей наркотиками. Полицейские патрули на бирманской границе принимали грузы наркотиков от бывших гоминьдановцев или сопровождали караваны контрабандистов в Чиангмай. Оттуда в полицейских самолетах или особо охраняемых железнодорожных вагонах грузы переправлялись в столицу.

Из Бангкока мешки со смертоносным содержимым на полицейских автомобилях перевозились в порт, где полицейские же катера грузили их на корабли, отплывавшие в Сингапур или Гонконг.

Однако в июле 1956 года этот безупречно отлаженный конвейер был поставлен под угрозу — из-за алчности генерала. Никто не мог предположить, что самый влиятельный человек в Таиланде совершит столь нелепую ошибку. Благодаря великолепно поставленной информации возле реки Мэсай полиции удалось захватить караван с двадцатью тоннами опия. Таиландская полиция не понесла потерь — так четко была проведена операция. Генерал Пао лично поздравил отличившихся.

По закону полицейский, который активно содействовал захвату контрабанды, имеет право на награду — сумму, составляющую одну восьмую конфискованного товара, и потому начальник полиции тут же подписал прошение о выплате премии размером 1,2 миллиона долларов.

Чтобы избежать проволочек, он немедленно отправился в министерство финансов, где в качестве заместителя министра сам подписал приказ о выплате. И как шеф полиции получил деньги.

— Кто заграбастал такую кучу денег? — стал дознаваться премьер-министр, генерал в отставке.

— Человек, доносом которого о движении каравана воспользовалась полиция, отчего и удалось захватить контрабандистов врасплох, — с готовностью ответил генерал Пао.

— Неизвестный информатор — китаец? — добивались ясности журналисты.

— Его имя должно оставаться в тайне, иначе его ликвидируют соучастники, — разъяснил на пресс-конференции журналистов начальник полиции.

— Можно его допросить? — спрашивали члены правительства на заседаниях кабинета и клялись, что сохранят имя неизвестного в тайне.

— Увы, нельзя, — отвечал генерал Пао, — дело в том, что, получив деньги, он бежал из нашей страны, ибо опасался за свою жизнь.

Остроумие этих ответов могло соперничать с ответом английского шофера, который объяснял полицейским, задержавшим его за превышение скорости, что из-за густого тумана не мог разглядеть тахометр.

— Где опий сейчас? — допытывались журналисты и члены правительства.

— Полиция сбросила его в море, — отвечал Пао, — Оставила себе лишь небольшую часть груза, чтобы продать заграничным фармацевтическим фирмам для возмещения суммы, выплаченной министерством финансов.