Наследник, которому по... - Александр Олегович Курзанцев

но там оказалось вполне человеческое мясо, слегка прикрытое жировой прослойкой под кожей.

– Дрейк? – вопросительно посмотрела на меня Анюра.

– Просто проверял, настоящий он или нет, – ответил я.

Парень, что характерно, никак происходящее не прокомментировал и принялся закрывать ворота. Ну точно как стандартный голем.

– Это Вася, – произнесла девушка, стоило нам чуть отойти, – он не слишком умный, но папа его пожалел и пристроил к нам.

«Пожалел? – я внутренне хмыкнул, – скорее рационально использовал имеющийся ресурс. Готов поспорить, парень хоть и не блещет умом, зато верен как собака. Такого не подкупить, не обмануть. Он всегда будет действовать строго по вбитой единожды инструкции, не филоня и не ленясь. Почти идеальный сервитор».

Сам дом был поменьше особняка нашей семьи и попроще в оформлении, но он всё-равно был достаточно большим и двухэтажным, сложенным из кирпича, с массивными решётками на окнах и крепкой металлической дверью. Я бы сказал, что он отчасти напоминал крепость, и вполне мог выдержать небольшую осаду. Похоже, в семье Светловой или страдали лёгкой паранойей, или им действительно было кого опасаться. Одно я понял точно, совсем обычной простолюдинкой Анюра не была.

– А ты не говорила, – шепнул я ей, – что вы богаты.

– Мы вовсе не богаты, – запротестовала та было, но я посмотрел на неё таким выразительным взглядом, что девушка вновь засмущалась и замолчала.

Сразу же за дверью из цельного стального листа миллиметров пяти толщиной, нас встречал ещё один охранник, почти такой же накачанный, с толстой золотой цепью на шее, что увидев нас, тут заулыбался и подняв руку произнёс:

– Анюра привет.

Край расстёгнутой куртки отошел в сторону и я заметил наплечную кобуру с пистолетом. Однако серьёзные тут охранники.

– Привет, Петя, – кивнула та ему, спросила, – родители дома?

– Да, Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна уже вернулись, прошли в столовую.

Услышав это, Светлова чуть приободрилась, покосилась на меня, шепнула:

– Мама дома, она на папу действует успокаивающе.

Мы прошли в коридор, а затем Анюра протянула мне чьи-то тапочки со стоптанными задниками. Взяв их, я с лёгким недоумением повертел их в руках, уточнил:

– И зачем они мне?

– Одень, – чуть покраснев, попросила девушка, – у нас пол холодный.

Я, честно сказать, не совсем понял, при чём здесь температура пола, но, раз так принято, кивнул и начал натягивать тапки на лакированные ботинки.

– Стой! – всполошилась Светлова, – сначала надо разуться.

И сама, подавая пример, скинула свои туфли, оставаясь в тонких колготках, на которые уже и надела тапочки.

Ничего себе, вот это обычай. Хорошо ещё, мои носки всегда душились и были максимально целыми, я специально следил, чтобы мне не подсовывали стиранную пару, сам обрабатывая их духами. Вот и сейчас, стоило, мне разуться, как по воздуху поплыл тонкий аромат элитного парфюма Чёрный Афганец, с нотками горелой деревяшки, кофе и табака.

Правда Анюра, почему-то не оценила. Вдруг вся скривилась, сморщила носик и, посмотрев сначала на мои ноги, затем, с упрёком взглянула на меня.

– Дрейк, сколько ты уже не менял носки?

– Это свежие, – ответил я, – с утра одел.

– А ощущение, что их на костре коптил, одновременно вымачивая в кофе и окуривая сигаретами.

На это я только фыркнул, ответил:

– Ничего ты не понимаешь, Светлова, эти духи называются Чёрный Афганец и пятьдесят миллилитров стоят как тойота твоего Степана.

– Во-во, пахнут, как будто ты их с этого самого черного афганца снял. Ладно, если спросят, можешь дальше заливать про духи, может кто и поверит.

Я снова фыркнул, поверит или не поверит, мне было абсолютно фиолетово.

– Мам, пап, – стоило нам появиться в дверях столовой, произнесла Анюра, – это Дрейк, мой жених.

Оглядывая приличных размеров комнату, с большим крепким деревянным столом посредине, я внезапно поймал себя на мысли, что здесь и впрямь роскошь особо не бросается в глаза. Всё было предельно скромно и утилитарно, я бы даже сказал, бюджетно. Но функционально. Что уже кое что говорило о хозяине дома. Сам хозяин дома тоже говорил о себе, сидя за столом и зубами отрывая куски от насаженного на шампур шашлыка, не притрагиваясь к лежащим рядом с тарелкой ножу и вилке.

Был он широк в плечах, несколько грузен и налысо стрижен, а в раскрытом на пару пуговиц вороте красной рубашки мелькали чёрные с проседью волосы.

– Доченька, проходи, – заулыбалась нам высокая стройная женщина, ещё вполне приятно выглядящая, в простом, но пошитом прямо по фигуре платье.

Сам Светлов-старший, почти никак на наше появление не прореагировал, и мы потянулись к столу.

Глава семейства сидел с торца, по левую руку от него сбоку сидела жена, за ней села Анюра, а меня усадили напротив девушки, по правую руку будущего тестя и через один стул от него.

Слуг тут не наблюдалось, а тарелки нам принесла сама Раиса Максимовна, легко выпорхнув на кухню и быстро оттуда вернувшись с дополнительными приборами.

Из еды на столе был сложенный штабелем на шампурах шашлык из свиной шеи, корзинка с резаным дольками лавашом, чаша с мытой зеленью и свежими помидорами с огурцами, а также чашечки с соусами и вымоченный в уксусе пассированный репчатый лук. Ах да, следом мать Анюры принесла также обжареные на решетке кружки кабачков с баклажанами, болгарский перец и дольки шампиньонов.

– Ты, наверное, привык немного к другой пище, – произнесла женщина, садясь обратно за стол, – мы-то люди простые.

Тут она бросила тёплый взгляд на мужа.

– Пойдёт, – ответил я, взял с блюда шампур с мясом, неторопливо ножом снял сочащийся соком шашлык на тарелку, затем, дополнительно вооружившись, вилкой, принялся нарезать аккуратными небольшими кусочками и по одному отправлять в рот.

Ещё положил себе помидорку, нарезав дольками и её.

Светлов проследил за мной нечитаемым взглядом, затем тоже взял помидорку, которая, в его толстых и грубых пальцах смотрелась маленькой и беззащитной, после чего впился в неё зубами, смачно откусывая половину, походя заметил, особо ни к кому не обращаясь:

– Не люблю аристократов.

– Папа! – воскликнула возмущённо Анюра, до этого скромно разделывающая шашлык как и я, с помощью столовых приборов.

– Миша, – следом за ней, вмешалась мать, – если девочка выбрала аристократа, это её право. В конце-концов, она может себе это позволить.

– Я вижу, – буркнул тот, – уже тоже как беззубые старики, откусить кусок мяса не может, всё вилочкой с ножичком по тарелке елозит.

– Миша! – ещё строже произнесла Светлова-старшая, – девочка просто соблюдает этикет за столом, у нас, всё-таки гость и твой будущий зять.

– Зять, нефиг взять, – буркнул глава семейства, затем, побуравил меня недовольным взглядом, произнёс, – слушай, сынок, ты хоть что-то умеешь?

– А что именно вас