Черви - Алекс Граймс

– Ммм… Говоришь, тебе это не по кайфу? – с сарказмом произнесла она.

Его руки вцепились в руки Нины номер два, но не мог никак оторвать от своей шеи. Необыкновенная мощная сила исходила от неё. Не человеческая.

Рука-змея отрубила руки Нины номер два. Андрей рухнул на пол, продолжая ощущать давление на своей шее. Он закричал во всю глотку и скинул эти руки, которые моментально превратились в гнилые обрубки, откуда выползали черви. Нина номер два упала на спину, развалившись в дверном проёме, тяжело кряхтя. Из отрубленных рук била кровь.

Андрей, не смотря назад, рванулся к выходу. Он, тяжело дыша, спускался по лестнице в одних трусах. В голове было ничего, кроме того, как убежать отсюда. Убраться как можно скорее и просто передохнуть, обдумать всё происходящее. Хотя нотки здравого смысла уже покинули, было понятно, что это безумие.

Андрей выбежал на улицу и, тяжело дыша, рванулся к своей машине. Когда добежал, понял, что без ключа не откроет, и побежал дальше.

И, выйдя из двора, он увидел много Нин, которые шли как стадо пьяных упырей, бродили в поиске только одного человека – Андрея Блеханова.

Он оказался в «Волге» в одних трусах, весь в крови и тихо плача. Умоляя, чтобы весь этот ужас как можно скорее закончился. Он не мог уже быть здесь и одной минуты. Потому что он слышал, как эти идут к нему. Они чуют его, а возможно, просто знают, куда он дальше отправится.

Вся его жизнь скатилась в один сплошной кошмар. В кошмар, в котором ему придётся вечно убегать от своей жены в той или иной извращённой форме. Он уже не был уверен, что он не умер и не попал в подобие ада. Мир проглотил его. Он изнасиловал мёртвую жену, убивал людей. Вот что он успел сделать.

До смерти жены всё шло совсем не плохо. Ему нравилась такая жизнь, потому что рядом был близкий человек, который мог его поддержать в любой момент. Но когда узнали о раке, всё резко изменилось.

Именно рак жены стал точкой невозврата из той неплохой жизни, которую можно было терпеть. Он бы с радостью разрешил Нине курить после любви в постели: главное, чтобы она была жива. Но всего этого нет. Всё в прошлом и плод его фантазии.

Андрей схватился за руль руками и надавил на газ. Машина тронулась с места. Он поехал дальше, подальше от толпы. Куда-нибудь подальше, чтобы можно было ещё посидеть и поплакать от своего ничтожества. От своей беспомощности. Только сейчас Андрей понял, насколько он жалок.

Всю свою жизнь Андрей прожил словно во сне, а потом попал в самый эпицентр кошмара. Откуда уже не будет выхода. Откуда он не сможет выбраться, где нет выхода, и, возможно, случится какое-то маленькое чудо, и то если повезёт.

Андрей повернул руль налево и затормозил. Машину не стал глушить, потому что боялся, что не сможет её зависти, и толпа накинется, разорвёт на маленькие клочья. Он снова принялся отбивать ритм пальцами по рулю. Это немного успокаивало. В машине стоял приёмник, мог включить радио, но не думал, что оно будет работать в этом месте, и вообще не хотелось ничего слушать, кроме криков Нин, которые брели за ним. Только с одной целью – забрать себе. Отомстить за то, что с ней сделал.

Андрей давно понял, что сделал мерзкое дело. Но в тот момент он не мог себя контролировать, словно чей-то голос велел сделать. Изнасиловать только что умершую от рака жену.

Андрей так сильно пытался вернуться снова к Нине. Ходил очень часто на кладбище, разговаривая с ней. И вот теперь он был рядом с ней. Теперь она не одна. Их тысячи. Нина поймала его. Кошмар, который начался ещё задолго до смерти жены, продолжал наращивать свои обороты. Поглощая Андрея всё глубже в пучину сумасшествия. И единственное, что осталось в голове, это закрыть глаза и больше не открывать их. Исчезнуть, как будто тебя никогда не было.

Крики снова становились ближе. Андрей мог уехать из города. Но не был уверен, что сможет выбраться. Это кошмар, путёвка в ад. От которой не было больше шансов отказаться.

Андрей чувствовал глубоко внутри себя пустоту. Из которой уже нельзя было выбраться. Он всё думал о Нине. Думал только о ней. Ему хотелось в последний раз коснуться её рук, губ, увидеть её искренний взгляд, а потом можно было умирать, думая только о ней.

Машина медленно покатилась вперёд. Андрей резко дал газу, и машина словно ожила. Андрей умело плавно переключил на вторую скорость, а затем на третью. Он ехал прямо на толпу. К своей смерти. Он решил всё для себя. Решил, что будет так правильно. Решил навсегда отправиться в пустоту.

Включив радио, Андрей начал искать работающую станцию, если она вообще была здесь. Скорость автомобиля резко упала. Андрей хотел оттянуть, послушать музыку. Но всё бесполезно. Он слышал лишь шум помех и ничего больше. Он почти не смотрел на дорогу, а уставился на это радио, пытаясь найти хоть что-то.

– Да будь ты проклят! – воскликнул он злобно.

Неожиданно появился голос. Андрей перестал крутить колёсико. Помехи были сильными, но можно было едва расслышать чей-то голос. По интонации можно было сказать, что говорящий кричал со всей мочи. Андрей стал аккуратно крутить колёсико, то влево, то вправо, пытаясь сделать чётче сигнал.

– Праздник… жива… она жива! – из этого ничего нельзя было понять.

Как бы Андрей ни крутил, лучше уже не мог поймать. Крики толпы становились только ближе. И с каждым новым десятком метров, по мере того как они становились ближе, к горлу поступал ком.

– Она… жива… надо…

Это выводило из себя. Уйти красиво не получится, подумал он, нажимая на педаль газа уверенно. Андрей уже видел толпу. Где была только его жена. Разве это не ужас?

Стрелка спидометра медленно росла вверх. Андрей крепко схватился за руль обеими руками, и «Волга» уверенно ехала прямо в толпу.

Вспоминая всё связанное с Ниной. И в этом было что-то тёплое, радостное, даже приятное. На миг казалось Андрею, он прикасался к ней. На миг становился ближе к ней.

– Смерть… ложь… Жизнь… иллюзия.

Андрей не слышал этих обрывков. Он всё дальше и дальше уходил в свои воспоминания. Где мог жить, где мог прожить их снова, но чтобы оказаться рядом с ней.

Слёзы катились медленно по щекам. И на лице появилось спокойствие.

Машина врезалась в толпу. Эти крики были громкими, противными и ужасными. Андрей не слышал их.

Невозможно было понять, что каждая из них хотела сказать Андрею. Их голоса, крики превращались в какофонию шума. Андрей продолжал давить на