Сонник Инверсанта - Андрей Щупов

Хорошо видно, что, разбросав ноги, Поводырь лежит на полу, и к затылку его приставлен автоматный ствол. Возле него, болезненно скорчившись, сидит администратор Питон. Что-то вновь произошло в мое отсутствие. Что-то, видимо, крайне важное, если вооруженные люди решили ворваться в больницу.

И снова знакомый голос произносит какие-то команды. Меня поднимают, с осторожностью укладывают на носилки. Спешит назад Осип, и прощально машет мне рукой дедок Филя. Он напуган, потому что опять знает то, чего ему знать не положено. Но люди в хаки не ведают об этой его способности и потому не обращают на старичка ни малейшего внимания.

Мы выходим во двор, и огромная машина въезжает в распахнутые ворота. Это не обычная машина, — какая-то бронированная амфибия с маленькой башней и грозного вида пушечкой. Меня загружают в чрево автомобиля, и перед лицом вспыхивает плафон, заметно отличающийся от тех, что я видел в больничных коридорах. Молчаливые люди усаживаются справа и слева на специальные сидения. Практически бесшумно машина трогается с места. Я подношу кулак с зажатым Пенталгином ко рту, но меня опережают. Таблетку вырывают из пальцев, передают старшему. Он сует ее в миниатюрный полиэтиленовый пакет и бдительно прячет в карман. Кое-что проясняется. Это не долгожданное освобождение, это нечто другое. Меня выкрали из больницы, как некогда Отто Скорцени вырвал итальянского дуче из вражеского плена, как некогда вывезли герцога Энгиенского из баденского городка Эттенгейма…

ЧАСТЬ 4

ДИКТАТОР ВСЕЯ АРТЕМИИ

«Кипел, сиял уж в полном блеске бал;

Тут было все, что называют светом;

Не я ему названье это дал,

Хоть смысл глубокий есть в названье этом…»

Глава 1 Чисто мужское свидание…

Два этажа и восемь комнат. Так выглядело место моего очередного заточения. Вилла, бунгало, дача — короче говоря, домишко, в котором поселили бывшего пациента клиники. Вокруг «домишки» расстилался вишневый сад, по периметру красовался бетонный забор с колючкой, по которой, как мне кажется, пропускали временами электрический ток. Иначе для чего бы там стояли изоляторы?

Но главное, что здесь не водилось Поводыря с Керосинщиком. Меня действительно лечили, но было не совсем ясно — от чего именно. Иногда просили задрать голову, открыть рот, со вниманием заглядывали в нос, попутно осматривали зрачки, уши и горло. И, конечно же, вновь брали на анализы кровь. Уж не знаю, что они там искали, но, судя по озабоченным лицам, этого «чего-то» они явно не находили.

Внутривенно стали вливать какие-то смеси — видимо, не самые скверные, поскольку галлюцинации мои явно шли на убыль, да и ломки перестали быть такими болезненными. Пробовали лечить даже секс-терапией, подпустив в качестве доверенной медсестры довольно соблазнительную девицу. Каюсь, прохладные и тяжелые ее груди я подержал некоторое время на ладонях, но спугнула ее умелость. Очень уж громко она застонала, тут же изогнувшись всем телом, подавшись навстречу раскрашенным ртом. Мне сразу представились микрофоны под обоями, скрытые видеокамеры и ворох тайных болезней, хранимых в уютной вагине красотки. А пуще того — стал противен себе сам, вспомнив Анну и все то, что было у меня с ней еще совсем недавно.

Словом, нашел в себе силы и от медсестры мужественно отлип. А в ответ на высказанное недоумение предложил сугубо платоническую дружбу. На это дамочка с удовольствием согласилась, — видно, бедным шпионкам наш брат тоже крепко приелся.

В первый же вечер, прогуливаясь по двору, выяснил, что вдоль садового периметра в траве замаскированы какие-то электронные штучки — не то мины, не то датчики. Экспериментировать и шевелить их граблями я, понятно, не стал. Так и не соблазненная мною девица одобрительно кивнула. Она тоже не знала, что это такое, но полагала, что лучше держаться от этих пугающих механизмов подальше. В течение всех прогулок она заботливо придерживала меня за локоток, не отходя от меня ни на шаг. Парадокс, но после того, как я отверг ее домогательства, эта красавица меня даже зауважала. Не скрою, мне было это приятно, и от нечего делать я принялся рассказывать ей о своем погибающем мире, о приближающейся экологической катастрофе, о вездесущем терроризме, который из разовых явлений все более превращался в повальное увлечение. Дамочка делала вид, что все понимает, то и дело кивала своей аккуратной головкой, но, разумеется, не спешила мне верить. Да и сам я к собственным историям уже прислушивался как-то по-иному — словно бы через ее уши и восприятие. Немудрено, что все рассказываемое стало постепенно казаться мне полным абсурдом. Снова стали накатывать напрошенные сомнения, а за сомнениями вернулся и страх. В самом деле, где гарантии, что я все это не выдумал? Или не увидел в каком-нибудь из своих наркотических снов? И пришла вдруг отчетливая мысль о том, что, возможно, никакого человечества не существует вовсе. А существует лишь одна картинка, вспыхивающая в мозгу за миг до смерти. И все мы умираем, едва родившись, подобно искрам, воспарившим над пламенем костра. Ну, а тот, кто назвал эту фантазию жизнью, стал, должно быть, первым сумасшедшим на Земле. Или на Луне — это уж как хотите…

Мы сидели на террасе и цедили через соломинки апельсиновый коктейль. Адмирал Корнелиус утопал в глубоком кресле, а рядом с ним замерла по стойке «смирно» парочка богатырей двухметрового роста. В сущности, только теперь я имел возможность разглядеть этого вояку как следует. Довольно сухощавый, с уверенной мимикой и величавыми движениями, чем-то он крайне походил на Белинского с его болезненной худобой и сердито сверкающим взором. Правда, был несколько старше и туберкулезом, скорее всего, не болел.

— Так что, поговорим? — он улыбнулся одними губами.

Я неопределенно пожал плечами.

Не оборачиваясь, Адмирал легким взмахом руки отпустил своих волкодавов, дружелюбным тоном уведомил:

— Учтите, разговор у нас будет конфиденциальный, я бы даже сказал — сугубо доверительный.

— А вот шиш! — дерзко произнес я, и, разумеется, Адмирал ничего не услышал. Да и сложно было услышать, поскольку дерзил я в последнее время все больше про себя. Лишние репрессии мне были ни к чему, а посему я предпочитал ругаться и спорить молча. Ни карцеров, ни лекарств, ни общения с типами вроде Питона мне больше не хотелось.

— Так вы согласны со мной побеседовать?

— Отчего же не побеседовать… — одно из немногих достоинств, приобретаемых с опытом — это способность к невозмутимости. Вот и сейчас я излучал полнейшую невозмутимость. Маска, что сковывала мое лицо, сидела прочно, не съезжая ни вправо, ни влево. Давалось это без особого труда, поскольку каких-либо значимых эмоций я действительно не испытывал. Все главное и страшное осталось за кормой, а эта невзрачная рябь была мне, что называется, на один зубок.

— Курите? — Адмирал Корнелиус щелчком распахнул серебряный портсигар, показал мне плотную шеренгу коричневых мундштуков с золотой окантовкой.

— В жизни никогда не курил.

— Вот как? Странно, надо признать…

— Что же тут странного, — медленно проговорил я. — Ежегодно в качестве субсидий ЕЭС выделяет на развитие табачной промышленности один миллиард евро. Субсидии — и в табачной промышленности — только задумайтесь! Поневоле на ум будут приходить мысли о всемирном заговоре.

— Евро?… — брови Адмирала озадаченно дрогнули. — Признаться, не очень понимаю, о чем вы толкуете.

— Я толкую о том, что более глупой привычки человечество еще не выдумывало.

— Вот как? — смутившись, Адмирал спрятал портсигар в карман. — Хмм… Ну, а как ваше самочувствие? Голова, сердце, печень?

— Спасибо, еще дышу.

— Что ж… — он пошевелился жилистым телом, аристократическим движением скрестил на груди руки. — Как вы, наверное, поняли, у меня имеется к вам пара серьезных вопросов…

— Всего пара?

— Ну, возможно, чуточку больше. — Адмирал Корнелиус скупо улыбнулся. — Это мы решим по ходу беседы.

— Тогда начинайте. — Я тоже откинулся на спинку кресла. Неловко забросил ногу на ногу, но показалось неудобно, и я просто вытянул их перед собой. Самое странное, что этот человек меня действительно ничуть не смущал. Напротив — я чувствовал, что это я повергаю его в смятение. Он неплохо держался, но за всем его вельможным холодком ощущалась настороженная растерянность.

— Что ж, приступим… — Корнелиус в нерешительности пожевал губами. — Должен заметить, что администрация заведения, в котором вы лечились, с некоторых пор стала испытывать определенные затруднения. Судя по всему, связаны они были с вашим появлением, а потому на меня вышли с просьбой разобраться в ситуации.